– Придется стравить часть газа, – недовольным тоном сказал Ставро. – Иначе не приземлимся. А уже пора снижаться, я не могу как следует ориентироваться в таком дыму.

– Тебе нужно изменить систему подогрева, – заметил Белорус. – В такой ситуации двигатель не должен греть содержимое баллонов.

Бородач, не отвечая, перевел двигатель на минимальные обороты. «Крафт» медленно снижался. Где-то вдалеке возник низкий рев, он нарастал – со стороны лагеря осаждающих приближался новый зажигательный снаряд. Бочонок с горючим вынырнул из дымной тучи, разбрасывая быстро гаснущие языки пламени. Он рухнул среди домишек, ослепительно-яркий огонь вспыхнул, разлетелся брызгами, взметнулся к низкому дымному покрову и быстро опал, расходясь в ширину. На земле закричали, снова началась суета. Теперь Туран различал людей с кирками и лопатами, другие бежали с ведрами, к очагу пожара гнали бочку на колесах. Запряженный манис дергался в упряжи и не хотел приближаться к огню.

Кто-то заметил «Крафт», люди закричали, размахивая руками.

– Что они кричат? – спросил Туран.

– «Небоходы», кажется, – сказал Ставро. – Может решили, что помощь подоспела. Сейчас разберутся.

Крики внизу стали тише – «Крафт» узнали. Ставридес медленно вел термоплан среди дымных столбов, подсвеченных снизу красным заревом. Со всех сторон горожане тушили пожары. Когда они подымали головы, разглядывая пролетающий термоплан, Туран уже мог различить выражение лиц – безнадежное, отрешенное. Будто угадав его мысли, Белорус заметил:

– Все, пропал город. Когда у людей нет надежды, они не выстоят. Вон как глядят… на себя не надеются, небоходов им подавай, или Омегу, или еще кого. Сами не спасутся, потому что в себя не верят. Такие не побеждают.

«Крафт» проплыл в стороне от центра, где стояла одинокая башня – резиденция управителя Херсон-Града. Даже яркие огни прожекторов, горящие вверху, словно подчеркивали равнодушие глав города к тем, кто копошится у подножия. Снова стал нарастать рев горящего снаряда, огненная полоса прорезала дымную темень и завершилась взрывом.

– В стороне, – отметил Ставридес. – Тур, приготовь швартов, будем причаливать.

Туран побежал к лебедке и высунулся за борт, высматривая, куда правит бородач. Впереди сквозь завесу дыма проступили очертания здания с мачтой над кровлей. Дом наверняка был возведен на руинах, оставшихся после Погибели. Хотя крышу и верхний этаж отстроили недавно, но бетонный фундамент с торчащей арматурой явно очень старый. К арматуре и крепилась мачта, высокая труба с крюками на оголовке и с приваренной лестницей, подходящее место для причала. Когда Ставро крикнул: «Давай!» – Туран был уже готов. Забросил крюк на оголовок трубы, подтянул на всякий случай лебедкой, выбирая слабину… Ставридес заглушил двигатель, и они стали вращать барабан, наматывая трос. Наконец дверной проем «Крафта» оказался вровень с верхушкой лестницы, и бородач забросил заплетенный петлей трос на свободные крючья мачты. Когда термоплан причаливал, окошки дома были темными. Должно быть, скрежет и рывки стальных крючьев было слышно и в подвале – когда Ставро велел спускаться по лестнице и Туран поставил ногу на шаткую ступень, дверь распахнулась, на пороге показалась женщина. Она держала лампу, но лицо оставалось в тени, Туран только разглядел, что она небольшого роста. Женщина помахала рукой, огонь лампы задрожал. Ставридес заторопился вниз, и Турану пришлось спускаться скорей, чтобы не задерживать бородача. Крыша была слегка наклонной, половину ее занимала пристройка с дверью.

Женщина скрылась в доме, отсвет огня лампы мелькнул в окне, и Ставридес, отстранив Турана, поспешил к двери в пристройке на кровле. Внизу застучали торопливые шаги, звук приближался, хозяйка поднималась по лестнице. Дверь распахнулась, и женщина бросилась к Ставридесу:

– Вернулся! Ставро, ты… у нас такое творится… ты не представляешь, что здесь происходит! Говорят, Мира Сид собирается сбежать из города… или уже сбежала… мы прячемся в подвалах, Херсон-Град горит… Везде ищут инкерманских диверсантов, вчера у меня под окнами была драка, кричали, будто поймали поджигателей, Ставро, это такой ужас, их не дотащили до виселицы, убили на улице… Херсон-Град сошел с ума!

Ставридес погладил женщину по спине и сказал: «Рита… Хорошо, успокойся, я уже здесь…» – а она, всхлипывая, рассказывала об ужасах осады.

Наконец Ставро осторожно отстранил ее и сказал:

– Я не один, у нас гости.

Только теперь Туран разглядел хозяйку – небольшая, полная, с круглым миловидным лицом, рядом с богатырем Молотом она смотрелась несколько неуместно. Белорус, спускавшийся за Ставро, подал руку Знатоку – той было тяжело сходить по отвесной лестнице из-за раненой ноги. Крючок, все такой же отрешенный, спускался последним.

Рита всхлипнула напоследок, утерла мокрые щеки и жестом пригласила всех в дом. Когда они с бородачом скрылись в пристройке, Макс улыбнулась рыжему:

– Ты такой галантный.

– Какой? – не понял Белорус. – Это что значит? Я вообще-то из-за Ставро… Увидит Рита, что ты в его свитере, так подумает невесть что, затопчи вас всех кабан! А так, если ты, будем говорить, со мной, так вроде ничего. Держись меня, Макс, короче, не подводи Ставридеса.

С лестницы прозвучал голос Ставро:

– Эй, не отставайте!

Туран посторонился, пропуская Макс и Белоруса. Настил под ногами дрогнул, ночь озарилась багровыми сполохами, и совсем рядом взревело пламя – где-то неподалеку упал очередной снаряд катапульты.

* * *

Внизу Туран разглядел Риту получше… и ощутил легкое разочарование. Ставридес был невероятным человеком: великий боец, великодушный, добрый, уверенный в себе. Он поверил Турану, спас его во время иловой бури, он летал на «Крафте», единственной в своем роде машине… А с каким азартом рассказывал о хозяине термоплана Шаар Скиталец! И женщина легендарного Руки-Молота должна была выглядеть как-то… как-то иначе, как-то исключительно. Ведь Ставро и сам – исключение из всех правил Пустоши. Но Рита совсем не казалась исключительной. Просто обычная горожанка, симпатичная, приятная, с добрыми глазами, и мысли ее были о доме, о хозяйстве – точь-в-точь «баба» из стишков Белоруса. Едва все спустились вниз, она стала собирать на стол, приговаривая, что не готова к приезду такого количества гостей. Сновала по комнате, выставляла на стол холодное мясо и кукурузные лепешки. Наполнила чайник…

Туран почему-то почувствовал себя неловко, да еще вспомнилось, что Ставро представил его сыном этой Риты. Возможно, и другие ощутили себя не в своей тарелке – все жались у стен и молчали. Они со своими приключениями, загадками и тайнами вторглись в мирное жилище – самое уютное и спокойное местечко во всей Пустоши.

– Спасибо, но сейчас мне не до угощений, – нарушила молчание Макс. – Надо торопиться. Ставро…

– Я с тобой, – бородач сразу встал, – сейчас в Херсон-Граде опасно.

Рита прекратила суетиться и замерла, тревожно глядя на него.

– Не нужно тебе из дома сейчас уходить, – сказал Белорус, заметив этот взгляд. – Не затем ты сюда летел, чтоб сразу свалить. Макс, я с тобой пойду, а Ставро пусть остается, правильно?