— Ни один волшебник не сглупил бы настолько, чтобы странствовать в этих водах, — и Ризала, взяв Велиндре под локоть, безжалостно поволокла ее в глубь суши. — Как ученый, ты должна это знать.

— Ученый? — Велиндре рывком высвободила руку. — Сперва я стала евнухом, а теперь я еще и ученый?

— Это часто сочетается, — кивнула Ризала. — Если ты ничего не принесешь будущему своим телом, то желаешь оставить потомству что-то, порожденное твоим разумом. Многие из наших величайших философов, математиков и лекарей были евнухами.

— О, — Велиндре не знала, что и сказать. — И какого рода я ученый?

— Лучше всего тебе стать историком, — Ризала улыбнулась. — Чтение по нашей истории, пока мы находимся в плавании, сотворит чудеса в твоем постижении нашего языка. На этот жемчуг я приобрету книги, с которых ты начнешь. Их продавец и есть тот, кого я ищу. — Она указала на белобородого старца, восседавшего на видавшем виды ларе, окованном потускневшей бронзой. Старик беззаботно лупил по дереву босыми пятками и слушал человека помоложе, сидящего на земле, скрестив ноги, и пристально что-то читавшего с белых тростниковых листов. Старец держал на коленях книгу в прочном переплете и передвигал по строчкам узловатым пальцем.

— Он снял список с книги ученого, — Ризала кивнула в сторону того, что моложе. — Когда ученый дослушает его до конца и убедится, что в списке не сделано ошибок, ученый заверит список, и тот можно будет надлежащим образом переплести.

— А как же это оплачивается, если вы не пользуетесь деньгами? — спросила северянка.

— Он предлагает то, что считает достойным. — Ризала говорила, словно о чем-то очевидном. — Что-нибудь равноценное вожделенному учению. Известные ученые, прославленные поэты, а в особенности зоркие провидцы часто находят вождя, который соглашается дать им приют и кормить. Тебе требуется хотя бы напустить на себя что-нибудь такое, чтобы никто не счел странным, с какой это стати Чейзен Кейда желает прослыть твоим покровителем.

Ощущение всесокрушающей пустоты вокруг угрожало одолеть Велиндре. Но она в отчаянии сосредоточилась на непостижимом для нее алдабрешском языке.

— Что он говорит? Что там в книге?

Белобородый мудрец бросил на них слегка раздраженный взгляд. Ризала оттянула Велиндре в сторону.

— Философия, — она чуть помедлила, прислушиваясь, прежде чем тихо продолжить: — Вот круглая лютня. Только одну струну тронули, но прочие откликаются. Таков опыт людских чувств: ты и те, что вокруг. Вот фиговое дерево. Если плод упадет в его тень, побеги не смогут благоденствовать. Если лоал унесет плоды, из того, что он обронит по пути, может вырасти новое дерево, и оно накормит других животных, а не только лоалов. Если деревенские охотники убьют всех лоалов, то, в конце концов, лишатся фиговых деревьев. Другие животные станут голодать. Все наши действия имеют последствия, даже если мы их сразу не видим.

— Кажется, здесь некоторое упрощение, — Велиндре фыркнула. — Как и в твоем оправдании рабства.

Ризала внимательно поглядела на нее:

— Кажется, стоит купить для тебя и книги по философии, а не только по истории.

— А почему бы и нет? — согласилась Велиндре. — Мне надо на чем-то сосредоточиться, иначе я сойду с ума благодаря твоей отраве!

Белобородый ученый опять поглядел на них и нахмурился.

— Тихо, — Ризала отвела колдунью еще дальше. — У нас впереди долгое плавание, и не стоит привлекать к тебе внимание.

— Сколько же нам плыть? — негромко, но нетерпеливо спросила Велиндре.

— Тридцать дней или около того, пока не зарядят дожди, а после, наверное, еще десять дней, если бури нас не слишком задержат, — Ризала поглядела на юг с напряженным от предчувствий лицом. — Я только надеюсь, что мы не слишком опоздаем.

Велиндре не могла бы ничего ответить, даже если бы и нашла что. Слишком грубо ей сдавило горло. Она вжала лицо в ладони, дрожа, сопротивляясь, пытаясь обуздать свой ужас при мысли о столь долгом путешествии и утрате волшебной силы на весь срок.

— Ты бы мог выбрать себе что-нибудь почитать, — Кейда поднял глаза от многажды уточнявшейся звездной карты, над которой и теперь трудился. И взглянул на Дева поверх книг и карт, наваленных на стол в обсерватории. Колдун вперил взгляд в лампу на середине стола, не моргая и не двигаясь, даже когда ветер стал хлестать в окна дождем. Кейда выждал, прислушиваясь, не раздается ли звук шагов на нижних этажах.

Если кто-то поднимется сюда, желая узнать, чем мы занимаемся, то мы скажем, что как раз собирались отойти ко сну. Или, если это случится позднее, я притворюсь, будто меня разбудили.

— Что? — Колдун через силу отвел глаза от пламени.

— Выбери себе что-нибудь почитать, — повторил Кейда. — Чтобы от всего отвлечься.

— От всего! — передразнил его Дев. И взгляд его скользнул обратно к лампе. — Да насрать я на все хотел. Мне охота прочесть только новость, что Велле и твоя почти наложница наконец-то в водах Чейзена! — Он с неудовольствием оторвался от пламени и с укором поглядел на Кейду: — Голуби ничего не принесли от Ризалы? Ты же сегодня получил уйму посланий. Что там говорится?

— Ничего нового, а это, пожалуй, своего рода хорошая новость, — Кейда отодвинул книгу, на раскрытых страницах которой описывались предположительные подробности в расположении малых звезд. Под пальцами вождя вились обрезки бумаги, тонкой, как луковая кожура. — Никаких следов дикарей с тех пор, как начались дожди.

— Так они все, наконец, мертвы или просто прячутся от дождичка? — съехидничал Дев. — Может, дракон их всех слопал? А сам-то он показывался где-нибудь? Или смылся, пока у него огнедыхалка не отсырела? — Колдун потянулся за керамической чашкой и вволю напился. — Или, может, один из твоих меченосцев в кои-то веки пришил дрянного колдунишку, который его вызвал?

— Дракона никто не видел, — Кейда теребил в пальцах одну из тонких бумажек. — Но корабельщик Мезаи написал, что последние два клада самоцветов, которые он припрятал, разграблены.

— Дикарями или драконом? — спросил Дев без особого воодушевления, вновь воззрившись в золотое пламя, заточенное в стекле лампы.

— Трудно сказать, — Кейда отбросил письмецо. — Разве это имеет значение, пока самоцветы насыщают чудовище?

— Как скоро Мезаи приплывет за новыми камушками? — поинтересовался Дев. — У тебя остались запасы самоцветов? А имеется что-нибудь, чтобы бросить этому гаду, если он явится крушить твои башни?

— Да, — сердито рявкнул Кейда, — и нет никаких причин ожидать, что он сюда прилетит. Мы же выждали, пока не пройдет десять суток с тех пор, как он не появлялся в последний раз, верно?

— Полагаю, это может быть как-то связано с началом дождей, с противоположностью огня и воды. — Дев отстранился от стола, и книги с бумагами скользнули по крышке словно от порыва ветра. — Но он ждет нового дуновения моего волшебства, как пить дать. — Колдун глянул в темную облачную ночь, крепко обвив себя руками и ссутулив плечи. — Если только этот гад не учуял след Велле и не отправил ее вместе с «Зеленой Черепахой» на дно морское.