– Выясни, когда она ушла из общежития! – крикнул Колин.

– Но… как?

– Не знаю!

Он поменял полосу, снова проскочил на красный и взглянул в зеркало заднего вида. Эван отстал, его не было видно, и Колин крепче сжал руль, злясь на себя за свою глупость – за то, что он прозевал очевидное. Он думал о Серене и твердил себе, что успеет спасти ее.

Он успеет. Должен успеть.

Чарлз Александер. Александер Чарлз. Он видел это имя в Интернете, и разгадка была прямо перед ним, на дверце холодильника, в заголовке чертова письма! И Серена сама сказала за ужином, как зовут директора фонда! Все было ясно как день, и Колин не понимал, почему ему понадобилось столько времени, чтобы соотнести все факты. Если что-нибудь случится с Сереной из-за его глупости…

Краем уха он слышал, как Мария обратилась по телефону к Стиву… она просила узнать, когда Серена ушла из общежития… потом она крикнула, что сестра запоздала и вышла без двадцати семь…

– Который час? – спросил Колин.

Он так гнал, что даже на секунду не мог отвести взгляд от дороги.

– Сколько времени?

– Двенадцать минут восьмого.

«Может быть, Серена еще не приехала. Или она уже там…»

Колин стиснул зубы так, что жилка на шее начала пульсировать. Если что-нибудь с ней случилось…

…то он достанет доктора Мэннинга из-под земли. Этот человек заслуживал смерти…

Колин больше ни о чем не мог думать. Он испытывал дикое, неконтролируемое желание убивать…

Словно подчиняясь его мыслям, стрелка спидометра миновала отметку в 120. Колин мысленно твердил одно и то же: «Вперед, вперед…»

Колин ехал так быстро, что за окном все сливалось. Несмотря на пристегнутый ремень безопасности, Марию кидало из стороны в сторону каждый раз, когда Колин поворачивал, притормаживал или нажимал на газ. Она думала только о Серене и о том, что сестра была мишенью с самого начала. Доктор Мэннинг играл с ней…

Мнимая стипендия. Собеседования. Он постепенно завоевал ее доверие…

И непрерывно строил козни. Следил за Сереной. Не только лично, но и через социальные сети. Доктор Мэннинг пришел ужинать к Санчесам, поскольку знал, что Марии там не будет. Серена всем объявила, что у ее сестры свидание. Он знал, что Мария приедет на мамин день рождения, потому что Серена написала об этом в блоге. По мере того как Мария осознавала случившееся, она чувствовала, что паника, нарастая, овладевает ею. Все труднее становилось дышать – легкие сжимались. Мария попыталась прогнать это ощущение, она помнила по прошлому опыту, что в таком состоянии приступ неизбежен, но девушка не могла не думать о Серене. Что, если они уже опоздали? Что, если доктор Мэннинг похитил Серену? Что, если он сделает с ней то же, что Лоуз с Кэсси?

Перед мысленным взором Марии мелькнули фотографии с места преступления, и дышать стало почти невозможно. Она убеждала себя, что это просто паническая атака, но, тщетно пытаясь вдохнуть, девушка поняла, что ошибалась. Раньше ничего подобного она не испытывала. Вдруг Мария ощутила жгучую боль в груди, которая распространилась на левую руку…

«О боже, – подумала она, – у меня сердечный приступ».

Колин нажал на тормоз, и по инерции Марию бросило вперед. В следующее мгновение, когда машина свернула, девушка стукнулась головой о стекло. Мария почти не почувствовала боли – она думала только о том, что в груди все сжалось и она не может вздохнуть. Девушка попыталась закричать, но не издала ни звука. Она лишь смутно сознавала, что на мобильник пришло сообщение – он зазвонил и завибрировал. Но Мария тут же забыла об этом, потому что мир начал меркнуть…

– Мария, в чем дело? – крикнул Колин. – Ты в порядке?

«У меня сердечный приступ! – попыталась сказать Мария, и в этот момент у нее сами собой стали закрываться глаза. – Я умираю!» Но по-прежнему она не могла произнести ни слова. Не могла дышать. Сердцебиение замедлилось, и, хотя Мария слышала голос Колина, он доносился словно издалека или из-под воды. Она не понимала, почему Колин ничего не делает, почему не помогает ей. Нужно вызвать «Скорую помощь», немедленно ехать в больницу…

Мысли Марии были прерваны, когда внезапно девушку усадили прямо и схватили за плечо. Кто-то принялся трясти ее.

– Держи себя в руках! – приказал Колин. – У тебя панический приступ!

«Нет! – возмущался мозг, пока Мария боролась за каждый вдох и отчаянно пыталась понять, почему Колин ничего не делает. – Мне по-настоящему плохо, разве ты не видишь?»

– Мария, послушай! Мария! – крикнул Колин. – Вспомни, куда поехала Серена! Мэннинг сейчас с ней! Я не обойдусь без твоей помощи! Серена тоже!

Серена…

– Мария!

Ее привел в чувство звук собственного имени. Она подумала: «Колин говорит со мной». А потом: «Серена и доктор Мэннинг». Мария каким-то чудом сумела открыть глаза, хотя вздохнуть она по-прежнему не могла и чувствовала головокружение. Но… Серена, о боже, Серене нужна…

…помощь.

Каждая клеточка тела продолжала биться в агонии, мешая думать. Мария старалась собраться с мыслями, она усиленно думала про Серену, про то, что они едут, чтобы спасти ее, и что на мобильник пришло сообщение…

Единственное, что она смогла сделать, – это перевернуть телефон экраном вверх и разобрать слова…

«Извини, я выключила звонок. Бегу на интервью. Пожелай удачи!»

Серена. Она была еще жива, и они мчались к ней на помощь. Мария заставила себя сделать долгий, глубокий вдох. Потом еще один. «Приступ паники, только и всего, – подумала она. – Я справлюсь…»

Но тело продолжало сопротивляться, несмотря на то что в голове наступило прояснение. Руки у Марии тряслись, пальцы не слушались. Она кое-как нажала на повторный набор, но услышала автоответчик. Тем временем Колин продолжал кричать, преодолевая очередной поворот:

– Мария, ты в порядке? Скажи, с тобой все в порядке?

Хотя и не сразу, но Мария поняла, что они достигли набережной и поехали в нужную сторону.

– Да, – с трудом проговорила девушка, пытаясь отдышаться и радуясь тому, что она снова может говорить. Воздух наконец пробился в легкие. – Минутку, я должна прийти в себя.

Колин быстро взглянул на нее и опять уставился на дорогу, продолжая жать на газ.

– Далеко еще? – спросил он. – Где она?

– Я не знаю, – ответила Мария. Голос девушки по-прежнему был слаб, тело отчаянно пыталось прийти в норму. – Еще несколько кварталов, – добавила она, ощущая дурноту.

– Ты уверена?

Уверена?.. Мария окинула взглядом улицу, чтобы удостовериться.

– Да.

– Справа или слева?

– Слева, – ответила Мария.