Причем, как показали первые же его действия, безо всякой зависимости от клубной принадлежности и прежних взаимоотношений. Кого Слуцкий сделал капитаном? На тот момент спартаковца Романа Широкова, а не армейца Василия Березуцкого, хотя последний заслуживал этого не меньше. Широков отплатит главным пасом цикла – пяткой на Смольникова в матче со Швецией, после прострела которого Дзюба забьет победный гол.

Вызвал ли Слуцкий в команду «своих» Набабкина и Щенникова, не говоря уж о молодых Головине и Чернове, приглашавшихся Капелло? Не вызвал. Позвал ли Мамаева, оказавшегося в ЦСКА единственным футболистом, к которому тренер не подобрал ключа, и Шатова, в последний момент перешедшего не в ЦСКА, а в «Анжи»? Позвал. Пригласил ли популизма ради лучшего снайпера в истории сборной Кержакова, который не провел предсезонку и не сыграл в сезоне ни минуты? Не пригласил.

Последнее он сделает лишь в марте 2016-го, когда Кержаков из «Зенита», где от него отказался главный тренер Андре Виллаш-Боаш, уйдет в аренду в «Цюрих», начнет там забивать и даже купит для швейцарского клуба медицинское оборудование, чтобы контролировать свое функциональное состояние. Слуцкий отреагирует сразу (на игру и голы, конечно, а не на покупку приборов) – и Кержаков получит приглашение на товарищеские матчи сборной с Литвой и Францией.

А все потому, что Слуцкий сразу же провозгласил принцип: «Никаких экспериментов! Играть будут только лучшие». Добавлю для пояснения: лучшие на конкретный момент. Верно любит говорить футболистам веселый черногорский тренер Миодраг Божович: «Футбол – как секс: нужно быть на высоте здесь и сейчас, а не рассказывать девушке, в каком порядке ты был когда-то».

Как Слуцкий, возглавив сборную, отнесся к спартаковцам? А так, что в команду попали не только Широков, но и Дмитрий Комбаров, и Артем Ребров, и Денис Глушаков. Так что спартаковский стадион (где Слуцкий уже дважды выигрывал в дерби, причем однажды с разгромным счетом) не должен был отторгнуть нового тренера. Хотя при Капелло сборная уже получала в Тушине и 1:1 с Молдавией, и 0:1 от Австрии…

И не отторг. И не засвистели спартаковские болельщики при объявлении фамилии Слуцкого. Просто так распорядилась судьба, что он оказался в ЦСКА, – но никогда тренер не переводил эту клубную вражду в личную плоскость. Как и с кем-либо еще. Почему он и способен был стать общенациональным тренером.

А еще потому, что Слуцкому никто не посмеет адресовать подозрения в протекционизме: вокруг него такие слухи никогда не роились, к тому же ЦСКА и российские агенты, которые только и могли бы этим заниматься, – это «две вещи несовместные». Как гений и злодейство.

И потому, что Слуцкий – такой человек, вокруг которого нет конфликта тренеров-отцов и детей. Все самые видные российские представители тренерского корпуса старшего поколения его назначение в сборную поддержали. Кто-то более искренне, кто-то сквозь зубы – но поддержали. Против не высказался никто. Правда, обмолвились – опять же единодушно, – что совмещение постов может стать серьезной помехой. Причем громче всех подчеркнули это как раз люди, которые сами через такое прошли: Олег Романцев и Валерий Газзаев.

Совмещение – штука, конечно, неестественная, но с 7 августа, когда голову Слуцкого стали забивать мысли не только о ЦСКА, но и о сборной, он выиграл дерби, прошел в Лиге чемпионов лиссабонский «Спортинг», уверенно победил «Амкар» и пусть с огромным трудом, в самых концовках, но обыграл «Ростов» и «Кубань». А все потому, что армейские игроки чувствовали: нет у их тренера никакого карьеризма, не стал он ощущать клубную работу досадной нагрузкой после назначения в национальную команду. Будь иначе – не было бы всех этих, на зубах одержанных, побед.

И в сборную проник тот не передаваемый никакими словами в раздевалке, но ежесекундно ощущаемый игроками дух, который Слуцкий, как человек чувствительный, перенес с драматичнейшего химкинского матча против «Спортинга». Не пройди ЦСКА в групповую стадию Лиги – настроение у него, как бы он от этого ни бежал, было бы совсем иным. И у четырех основных сборников – тоже.

• • • • •

При Капелло ощущение нашей сборной было только на самых первых порах, пока он не успел ее до конца приватизировать и навязать свои солдафонские – по отношению ко всем, начиная с игроков и заканчивая журналистами, – порядки. Пока нимб, на первых порах незаметный, не засверкал во всей своей ослепительности. В какой-то момент национальная команда стала не нашей, а его личной. Как родные люди порой становятся друг для друга чужими, так и сборная покрылась коростой отчуждения и равнодушия.

Многолетний пресс-атташе сборной Илья Казаков очень точно озаглавил текст в еженедельнике «Футбол» об Алане Дзагоеве и его перспективах в сборной при новом тренере: «Тот, кому Слуцкий разрешил ошибаться». И это ведь не только о Дзагоеве, который после смены тренера ожидаемо засиял и, верю, должен вернуться в сборной к своему состоянию времен Euro-2012. Это обо всей команде.

Когда-то Сергей Довлатов так охарактеризовал ответственного секретаря журнала, с которым сотрудничал: «Поиски ошибок стали для нее единственным импульсом. Не из атомов состояло все кругом! Все кругом состояло из непростительных ошибок… Любое проявление жизни травмировало ее. Помню, она возмущенно крикнула мне: «Вы улыбались на редакционном совещании!»

Именно такой была сборная России при Капелло. И перестала быть при Слуцком. Спустя пару месяцев народный артист России Валерий Баринов, давая интервью накануне своего 70-летия, скажет: «Меня вот спрашивают: «В чем секрет успеха Слуцкого в сборной?» Да просто он приоткрыл форточку. В душной, прокуренной комнате. На чемпионате мира в Бразилии наши бегали на деревянных ногах. Так это и тянулось – страх, неуверенность, боязнь ошибиться…»

Слуцкий имел все формальные основания вдрызг раскритиковать предшественника. Известен анекдот: уходящий тренер оставил своему наследнику три конверта с письмами, наказав вскрывать их, когда будет особенно тяжело. Вскрывает первый: «Вали все на меня». Второй – то же самое. Третий: «Пиши письма».

Но Леонид Викторович не сказал ни одного плохого слова о Капелло. И я не сомневался, что будет именно так. Во-первых, потому что он действительно уважает Капелло и провел много часов в беседах с ним. Во-вторых, потому что он человек, в принципе не способный к публичной порке коллег. В-третьих, потому что, прежде чем покритиковать, он ставит себя на место критикуемого. И даже если ему есть что сказать, оставит это при себе.

• • • • •

Впрочем, сопровождала приход Слуцкого в сборную и ложка дегтя, о которой я не могу не упомянуть. Недобровольная отставка пресс-атташе Казакова после ста матчей в национальной команде стала для меня крайне разочаровывающим решением тогда еще официально не избранного нового-старого руководства РФС во главе с Мутко – похоже, недобрые чувства они затаили еще со времен первого пришествия в футбольный союз.

Признаюсь честно: расстроило меня и то, что Слуцкий не смог своего товарища отстоять. В 2008 году он был на свадьбе у Ильи и подарил очень красивую фарфоровую статуэтку: пара новобрачных едет в карете, запряженной лошадьми.