— Соскучился, Барсик? Ну подожди, милый, — прошептала она, — я ночнушку сниму, а то ведь опять проснусь с шарфиком на шее, хулиган ты этакий, агрессор сексуальный…

Утомившись от любовных ласк, Галина заснула, уткнувшись Белову в плечо, а он лежал с открытыми глазами и смотрел в окно на полную луну. Действительно, луна сегодня была на редкость хороша, самый пик полнолуния, даже невооруженным глазом хорошо были видны ее океаны и моря, никогда не знавшие воды. Странно, что ничего подобного он раньше не замечал. И звуки, оказывается, насколько богата звуками ночь. Вот где-то вдалеке прогрохотал товарняк, вот захрустел коробкой передач при подъеме на мост поздний таксист-левак, вот тявкнула во сне собака в будке, наверное, ей привиделся давний недруг — соседский кот. И запахи, запахи вокруг, миллион запахов: запах крахмального белья на постели и свежих наволочек, запах легких Галиных духов, запах сушащейся рыбы, что привез Коля с последней рыбалки, запах химикатов из набора «Юный химик», что подарил он сегодня Ванечке, запах Дика-Джуниора, которого давно пора помыть, запах от большой говяжьей кости, что Дик заныкал под крыльцом дома на черный день…

Белов снова глянул в окно и вспомнил прошедший день и очерченный мелом силуэт Домбровского на полу. Господи, ну кто же мог этого старичка порешить, кому он мешал? «Ограбление? А что у него грабить? Ну, может, с виду он и выглядел богатой добычей, но, кроме карточек кредитных, у него и наличных-то почти не было, из всех вещей один кейс да ноутбук. Может, они охотились именно за ним? Тогда зачем было компьютер разбивать? Он, поди, тысячи две американских денег стоит. Может, преступник решил скрыться через крышу и уронил, когда через балкон забирался? Чертовщина какая-то. Хорошо хоть, что у него алиби стопроцентное, а то бы затаскали коллеги прокурорские…

Потом Белов вспомнил сценарий Домбровского. Конечно, от всех этих Джонни, Ненси, «понтиаков» и прозрачных бассейнов в подсветкой за километр несет голливудщиной, но вот эта идея вечной страсти, что-то в этом есть, определенно есть. И сюжет, коп выслеживает сам себя, днем он человек, устраивает ловушки, сидит в засадах, оберегая покой любимой, а ночью превращается в зверя, и все эти ловушки легко обходит. Что же имел в виду этот поляк, да упокоит его католический Господь его католическую душу, когда говорил, что знает, как убить зверя? Белов почувствовал, как глаза его закрываются, широко зевнул и покрепче прижался к Галине.

Зверь понял, что настало его время. Все, теперь никаких преград! Проклятого камня, излучавшего древнюю мистическую силу, больше нет, никто не помешает ему, и ничто не помешает! А тот вонючий старикашка, решивший, что может тягаться с ним, со зверем, мертв. Что ж, старикашка хотел увидеть зверя вблизи, он доставил ему такую радость напоследок. Он с огромным удовольствием заглянул старикашке в глаза, исполненные ужаса, перед тем как с наслаждением перегрызть ему глотку.

Зверь с наслаждением потянулся, постепенно обретая контроль над телом, чувствуя, как волны мощи накатываются на него одна за одной. Самка пошевелилась и во сне обняла его поперек груди.

— Ой, что, что это?.. — громко сказала Галина, просыпаясь.

Белов вдруг громко застонал, рванулся и сполз на пол, тело его забилось в конвульсиях…

— Боря, Боренька, что с тобой?! — закричала женщина, включая свет. Тут же она закричала снова, Борис корчился в судорогах, по спине его прокатывались бугры мышц, ногти, вернее, уже когти скребли по лаку паркета. — Борька, ну что же это такое, Боря! Я в «скорую» позвоню, потерпи, Боренька.

Белов вскочил на ноги, глаза его горели дьявольским огнем, руки-лапы тряслись, из края рта-пасти хлопьями падала густая слюна. Он, шатаясь, добрался до стула, на котором были сложены его вещи, и схватил пиджак, пистолет вывалился из кобуры и тихо стукнулся о паркет…

— Ты не сделаешь этого! — прорычал зверь вслух, уже понимая, что хочет этот человечишка, оказавшийся не таким уж и слабым. — Покорись, иначе ты убьешь и себя.

— Ну и черт с ним, — сказал Белов, стирая слюну с уголка рта.

— Идиот, ты ведь не будешь жить, — снова закричал зверь, неожиданно понимая, что это — не бравада, что этот смертный на самом деле готов прострелить свою голову, нет, их общую голову. Он усилил натиск, стараясь завладеть всем телом, но страх, ужас, сводящий, сковывавший все его члены, мешал ему победить. Внезапно он понял, что больше всего, по-настоящему он любил не Галину и не тех остальных самок, что сводили его с ума многие века, а жизнь. Да, он со всей возможной страстью любил жизнь, существование во всех возможных ипостасях. А этот ненормальный Белов уже взводил затвор, а эта самка, из-за которой он мог сейчас лишиться драгоценной жизни, только сидела на своем диване, прикрывшись одеялом, и дико орала.

— Брось орать, идиотка, да останови же ты его в конце концов… — призвал в отчаянии зверь.

— Боря, не надо, Боря! — закричала Галина, а Белов уже подносил пистолет к виску.

— Постой, погоди! — как за соломинку попытался ухватиться зверь. — Давай договоримся, ну зачем нам умирать, подумай? Я согласен, я больше не буду претендовать на твою самку, ты победил, она останется тебе. Я уйду, уйду внутрь, навсегда, навсегда-а-а-а, — завизжал зверь.

Белов на секунду остановился и глянул на Галину:

— Нет, он вернется. Он обязательно захочет вернуться. Прости, Галя, но так надо. Я люблю тебя, прощай… Эх, жаль, глушителя нет, Ванечку разбужу…

Приехавший врач «скорой» подтвердил предположение милиционеров о самоубийстве. «Следователь прокуратуры Белов застрелился из своего табельного пистолета системы „Макаров“ дома у сожительницы Чащиной Галины Ивановны. Причина суицида — сильный психологический стресс после недавнего ранения и продолжительной болезни».

— Поплачь, милая, поплачь, — нежно гладил рыдающую Галину по плечу старенький доктор в очках. — Слезы, они помогают. Любила его? Сильно? Тогда ничто, кроме слез, и не поможет. Жалко их, служивых. Сегодня уже третий за ночь. Такой вот торк сильный, а то ли еще будет…

Телефон зазвонил, Васинцов схватил трубку, одновременно глянув на часы. Полвторого ночи, они с ума сошли!

— Командир, выручай! — прохрипело в трубке, связь была хреновая.

— Юдин, мать твою, ты что, сдурел?! Ты на часы-то глянь!

— Прости, командир, но тут такое дело…

— Денег, что ли?

— Да какие деньги, денег мешок! Отмазка нужна. Мы тут с ребятами за городом зависли в бане, в хорошей компании. Если моя звонить будет, скажешь, что я на задании?

— Не могу, — тихо сказал Васинцов.

— Что?! И тебя? — искренне удивился Юдин.

— И меня…

— Эка, брат… — Юдин замолчал, не зная, какими словами выразить свое сочувствие. — Ты это, особо-то не переживай, не ты один. Крушилина вон тоже прихватило, и Дзюбу с супругой вместе. А Карина как?