Зачем ему это нужно? Крестьяне, мельницы, мастерские. Санаторий. Слово-то какое! – подумала она. Почти ругательное. Почти как санамория – свальные оргии тайной секты орков-отступников, поклонявшихся детородному органу, как началу всех начал. С омолаживающими ваннами, надо же! И куча всего такого мудреного, что не укладывалось в ее голове. Девушка спустилась на второй этаж и попросила Рабэ позвать к ней грессу Ильридану и Лианору.

– Одну ридку, – присела та, изобразив что-то вроде книксена и, выйдя в коридор, во всю силу своих легких заорала:

– Та-ан Мерви-ик!

Орчанка поморщилась, но, вспомнив, с каким ошарашенным видом подлетают к демонице нехейцы, тихо рассмеялась.

– Что угодно, рена? – услышала она через приоткрытую дверь мужской бас.

– Тан, будьте любезны, позовите к госпоже грессу Ильридану и рену Лианору. Срочно!

Мелодичный голосок чертовки сочился медом. Такой сразу растопит холодное сердце любого мужчины, подумала Ганга. Кроме сердца пупсика, конечно. Ей стало смешно, и она расхохоталась.

Ждать ей пришлось недолго, и вскоре в комнату почти вбежала запыхавшаяся Чернушка.

– Что случилось, сестра?

Мгновением позже появилась Лия с арбалетом, оглядела комнату и, успокоившись, опустила оружие.

– Вы чего? – Ганга с недоумением смотрела на подруг. Одна воинственно держала жезл. У другой в руках был взведенный самострел.

– А ты чего? – спросила дворфа. – Прибежал нехеец, бешено вращал глазами и, ничего не объясняя, прокричал: «Срочно к госпоже баронессе!» И тут же умчался. Что я должна была подумать?

– Ну хотя бы то, что я еще не баронесса, – ответила Ганга, и девушки почувствовали в ее голосе огорчение.

– Ничего страшного, – успокаивающе и рассудительно сказала дворфа и поправила растрепавшиеся волосы, – это временно, как только хозяин решит свои проблемы, он обязательно вас обеих сделает баронессами.

– Да, только когда он решит все свои проблемы? – вздохнула орчанка. – У него их столько, что первые он растянул на пять лет. Вот, посмотрите. – Она положила на стол стопку исписанных листов.

Первой лисичкой подскочила дворфа и схватила листы. Углубилась в чтение и начала охать и ахать.

– Ох, вот это да! Ах, как замечательно! Ох, какой хозяин умный! – Подняла глаза на девушек. – Я всегда это знала, – твердо произнесла Лианора и снова углубилась в чтение. – Хм… так-так, а это что, чертежи? – Она забрала часть листов и, не прощаясь, убежала.

Непомерно удивленная Чернушка взяла оставшиеся листы и тоже стала просматривать.

– Ага, ага, хорошо, правильно, так в самом деле лучше. Угу, – бормотала она и, подняв восторженные глаза на орчанку, констатировала: – Пупсик в самом деле очень, очень умный, умней Беоты, кинжал ей в одно место. – Она рассмеялась и убежала прочь.

– А почему пупсик?! – запоздало крикнула ей вслед растерянная Ганга. Все листы были расхватаны, и только листик с пирамидой одиноко скучал на столе. Но Чернушка уже скрылась.

Орчанка с обидой уставилась на лист.

– И что мне делать? Править? Так это скучно… Выходит, что я дура и ничего не поняла из того, что этот пупсик нарисовал.

Слово «пупсик» она произнесла с легким раздражением. Уселась за стол и подперла руками подбородок. Посмотрела на лист и стала его гипнотизировать. Мыслей не было, а они должны были быть.

Как же трудно быть баронессой и править, подумала она. Вот воительницей и шпионкой быть было нетрудно, ее готовили к этому. А тут – править. Лист на столе не шевелился и подсказок не давал.

– Не хочу быть баронессой! Хочу быть просто женой! – заревела она и так просидела ридок пять, плача и злясь на себя все больше. Наконец вытерла припухшие глаза.

– Нет, я не дура и докажу этому любителю санамориев… тьфу, санаториев, что я тоже умная! – решила она. – Как он сказал, надо править? Отдавать распоряжения и требовать отчета? Так и буду делать. – Повеселевшая Ганга перевернула лист и стала писать, от усердия высунув кончик языка.

Замок я обошел весь, заглянул и на хозяйственный двор, по которому бродили куры. Я заметил также несколько свиней и трех коров. Запашок там стоял тот еще. Двор грязный и немощеный. С этим надо было что-то делать. Или не делать. Все будет зависеть от того, буду я тут сидеть или нет. А затворяться в баронстве я не хотел. С другой стороны, что мне делать после окончания учебы в академии? Я сам оплатил свою учебу и на службу королю в армию не пойду. Хотя я уже на службе, как Скорпион. Думаю, скоро меня позовут доделывать грязную работу. Укокошил-то я в столице не всех. Потом ожидается война орков с лесом, лигирийцев с Вангором и моя с империей, чтобы сохранить нарушенное мной же равновесие. А чтобы армия империи разделилась на два фронта, к войне надо готовиться, собрать орков и обучить их монгольской тактике. В общем, дел у меня хватает. А надо признаться, когда я задумывался над предстоящими событиями, чувствовал страх. Страх пойти против божьих сынов, ведь я отнимаю часть силы и власти у тех, кого создал Творец и наделил своей божественной природой, бессмертием. А кто я? Мгновение. Пылинка на весах истории. Я вздохнул обреченно. Во что это все выльется? А вот этого никто не знал, даже божественные сыновья. Ветер обстоятельств подхватил меня и несет, несет, помимо моей воли поднимая все выше и выше. А чем ты выше, тем меньше пространства для маневра и тем большая вероятность непоправимой ошибки. Не зря Шиза предостерегала, что я могу залить кровью всю планету. Вот с такими мыслями я ушел обедать.

Обедал я в обществе Черридара, Марка и алхимика. Женщин не было, и меня это как-то не беспокоило. Чувства скованности, возникавшего в их присутствии, не было и у моих сотрапезников, они с аппетитом лопали, не стесняясь. Когда принесли цвар с булочками, я сказал:

– Тан Черридар, у меня два вопроса.

Тот внимательно на меня посмотрел.

– Слушаю вас, милорд.

– Вы разобрались с гарнизоном? Кого нужно оставить, кого стоит убрать, как выгнали бывшего начальника гарнизона?

– Конечно, милорд, разобрался. Я благодарен рену Марку за помощь. Я выгнал пятерых. Кроме того, рена Лианора взяла на себя смелость и выдала мне средства для выплаты воинам задержанного жалованья. А второй вопрос какой? – спросил он.

– Как думаете выловить банду, терроризирующую баронство?

– Банду, делающую что? – Он заморгал, уставившись на меня.

Я понял, что употребил словечко из своего прошлого, и, улыбнувшись, пояснил:

– Банду, грабившую мои земли.

– А-а, вот вы о чем. Пошлем разведку и будем их искать. Рано или поздно они найдутся. Вы же знаете, что нехейцы лучшие разведчики, – похвалился он.

Я же понимал, что банда просто уйдет из моих земель и вернется после того, как все успокоится. И это может продолжаться очень долго. У банды должны быть свои осведомители в деревнях, и о всех перемещениях дружины разбойники узнают практически сразу. А мне надо, как выразился Черридар, чтобы поимка грабителей случилась рано.