Враг его лишится рассудка и разумения,

Пред очами его скроется [навеки] лик благополучия,

Падет он в битве и состязании

С апогея могущества в темницу беспомощности.

Наряжающая юную невесту [этого] цветника и сваха совершенств этого сада украшают девственницу [нашего] повествования и [передаваемой нами] старинной истории [рассказом о том], что, когда эмир Ибрахим после смерти отца в юном возрасте взялся за дела власти, ведение важных дел правления перешло в достойную десницу 'Абдаррахман-аги кавалиси и племенной знати того аширата. Своим наместником в Мушской области с одобрения знати [племени] рузаки он поставил эмира Шарафаддина, которого привез из Аруха, [принадлежавшего] к владениям [аширата] бохти во время правления эмира Шах Мухаммада. Когда таким образом прошло некоторое время, к эмиру Шарафу наперекор 'Абдаррахман-аге и племени кавалиси прибыл на службу Шайх Амир билбаси со своим аширатом.

В конце концов, из-за подстрекательства завистников и наущений зложелателей, путь любви и дружбы /401/ между двоюродными братьями закончился враждой и злобой. Эмир Ибрахим и 'Абдаррахман-ага задумали залучить Шарафа из Муша в Бидлис и лишить зоркие очи его света зрения. Про этот план узнал Саййиди-ага Хазинадар кавалиси, известный [под именем] Саййид Хазинадар. Со всею поспешностью направился он к эмиру Шарафу и сообщил ему о коварном и злодейском замысле эмира Ибрахима.

Эмир Ибрахим написал и отправил в Муш к эмиру Шара фу с одним из доверенных слуг своих послание, преисполненное любви и благосклонности[1062]: “[Меня], ничтожного, охватило желание радостного свидания с вами. Надеемся, что вы приедете на несколько дней в Бидлис, проведете время в удовольствиях и развлечениях, пирах и беседах, а печали и горести, что с течением времени находят доступ к [нашим] сердцам, развеются благодаря вашему уважаемому обществу”. Эмир Шараф, будучи уведомленным об [их] намерении, не поспешил с отъездом и испросил извинения. Когда переписка крайне затянулась и заверения в любви с обеих сторон сменились взаимными призывами, упреками и бранью, эмир Ибрахим созвал войска и вместе с несколькими эмирами Курдистана пошел на эмира Шарафа [войною] — спор предстояло [теперь] решить острому мечу.

Эмир Шараф также собрал под своими знаменами сторонников, а именно: Суар-бека пазуки, который в то время был наставником эмира Шарафа, Шайх Амира билбаси вместе с его единомышленниками, Саййиди 'Али-агу Партафи, Саййид Хазинадара и его брата Джалал-агу, Шайхи-агу Джилки и многих других, укрепил Мушскую крепость /402/ и приготовился к войне и сражению. Обе армии, как [две] горы, встали одна против другой. Стихотворение:

В стальных кольчугах с индийскими мечами в руках —

[Это были] два моря из железа, кишащих крокодилами,

Всюду окрашенные в цвет розы пояса героев —

Каждый из них искупал [свой] пояс в чьей-нибудь крови.

Барабан начал отбивать мелодию смерти,

Смерть провозгласили звуки свирели,

Стрела вылетела из лука за добычей,

Везде[1063] поднялось смятение,

Удесятерив[1064] свои силы и мужество, воины

Сцепились друг с другом, подобно львам и леопардам.

Поскольку люди эмира Ибрахима составляли многочисленную рать, а сторонники эмира Шарафа — небольшой отряд, в первый день ветерок победы и успеха всколыхнул шелк знамен эмира Ибрахима, однако большинство знатных и именитых [племени] рузаки было на стороне эмира Шарафа. Тайно они посылали в крепость послания с изъявлениями искренности [своих] намерений и чистоты помыслов.

Сын Суар-бека пазуки Чулак-Халид вопреки воле отца служил при эмире Ибрахиме. Однажды его дядя Шайх Амир билбаси вместе с его отцом Суар-беком отправили ему послание: “Мы оба заодно с эмиром Шарафом, и большинство знати рузаки тоже на его стороне. Какой смысл тебе оставаться при эмире Ибрахиме и стараться ради его пользы? Твой сыновний долг оставить службу при эмире Ибрахиме, дабы с покорностью и смирением предстать пред эмиром Шарафом, возложив на плечи попону послушания “ вдев в уши кольцо повиновения ему”. Халид-бек последовал этому совету и отправил к отцу и дяде человека [с сообщением]: “Завтра войска эмира Ибрахима начнут штурм крепости. Вы откройте крепостные ворота, дабы я /403/ смог пройти внутрь вместе с войском и своими сторонниками”.

На другой день, когда повелитель светил с покоряющим мир мечом появился над этой лазурной твердыней, поднял своя победоносные знамена и сиянием рассекающих гранит лучей разогнал и рассеял несметные полчища звезд, эмир Ибрахим с алкающими крови витязями, которые поражали своими кинжалами [без промаха], отправился на завоевание крепости и цитадели. Во время схватки Халид-бек, как договорились, оставил эмира Ибрахима и присоединился к войску эмира Шарафа. Безмерный страх и ужас овладели сердцем эмира Ибрахима после этого события, он прекратил осаду и военные действия и возвратился в Бидлис. Эмир Шараф со своими друзьями и единомышленниками последовал за ним в погоню и осадил Бидлисскую крепость.

Изо дня в день знать рузаки отряд за отрядом покидала эмира Ибрахима и переходила на сторону [эмира Шарафа][1065]. Из минуты в минуту на челе обстоятельств и чаяний осажденных стали появляться знаки слабости и бессилия, беспомощности и падения, пока эмир Ибрахим и 'Абдаррахман-ага не прибегли к посредничеству миротворцев. Являя смирение и кротость, те заявили, что “поскольку этот вилайет согласно завещанию принадлежит [обоим] двоюродным братьям, то Бидлис, который является местом восхода [звезды] счастья этого рода и колыбелью могущества [его], вместе с Ахлатом пусть принадлежит эмиру Шарафу; Муш и Хнус же останутся у эмира Ибрахима. Пусть они на правах соучастников управляют наследственным вилайетом. Посягать же на жизнь друг друга ради преходящего величия и власти на пару дней несовместимо со здравым смыслом и разумением”.

/404/ Эмир Шараф и его приверженцы приняли эту лисью уловку за великую удачу и согласились со словами примирителей. Порешили на том, что эмир Ибрахим подготовит пир и празднество, проведет эмира Шарафа как гостя в крепость, союз и согласие между двоюродными братьями будут скреплены прочными и нерушимыми [узами]. И до конца дней своих каждый удовольствуется своей долей и “а владения другого не посягнет.

Эмир Ибрахим вскоре закончил приготовления к празднеству, послал за эмиром Шарафом, и эмир Шараф с группою преданных людей вошел внутрь Бидлисской крепости. Двоюродные братья заключили друг друга в объятия с выражениями радости и удовольствия по поводу счастливого свидания и расстелили ковер пиршества и увеселения.

Были там среброногие кравчие с сияющим челом в разноцветных одеяниях и “чернозеничные, велеокие,