— Понятия не имею, — честно ответил Грегор. — Но не почестей и высоких постов — это уж точно.

— Интересно, а от короны вы отказались бы с той же легкостью? — поинтересовался Райнгартен равнодушным вроде бы тоном, однако глаза магистра вкрадчиво блеснули, словно у леопарда, гербового зверя его рода.

— Уже, — бросил Грегор ему в тон. — И не намерен возвращаться к этому предложению, что бы ни думал канцлер. Мне более чем хватает собственных титулов, честно полученных от предков. И к Львиной короне я стремлюсь не больше, чем к звезде Архимага.

— Однако звезду вы все-таки надели, — хмыкнул Райнгартен. — Право, я начинаю думать, что судьба действительно похожа на капризную женщину. Осыпает милостями именно тех, кто от них упорно отказывается. Хорошо, и чего же вы хотите от меня?

— Помощи, — признался Грегор. — Чего же еще? Мы оба знаем, что поддержание порядка в Ордене и Академии — это целиком ваша заслуга, а не покойного милорда Архимага. Я не собираюсь сваливать на вас все дела, как это сделал он, однако помощь мне нужна. И я не хочу ссориться с вами, Этьен. Поддержите меня — и вы получите этот пост, как только я смогу от него избавиться. Иначе мне придется искать нового заместителя и секретаря.

На мгновение у Грегора мелькнула кощунственная мысль, что таковым стоит сделать Роверстана. Просто чтобы не страдать в одиночку! Да, свалить на разумника хотя бы часть забот Академии было бы отменной и заслуженной местью. Но общаться с ним постоянно?! Упаси Претемная! Уж лучше Райнгартен, он хотя бы понятный честолюбец, с которым можно договориться. К тому же золотая кровь, а это немаловажно. Раньше они вполне ладили, неужели сейчас не смогут прийти к договоренности?

— Помощь? — уточнил стихийник, глядя на него испытующе. — И договор? Если наступит удобный случай, вы отойдете в сторону?

— Обещаю, — не без облегчения выдохнул Грегор. — Ради Благих, Этьен, неужели вы могли хоть на мгновение подумать, что между собратом из Трех дюжин и простолюдином Роверстаном я выберу его?

Про себя он подумал, что с удовольствием посмотрел бы, как у Роверстана получится сместить Райнгартена, если стихийник доберется до вожделенного кресла. О, зрелище будет увлекательное! А еще, что стоит как можно дольше хранить от кузенов Райнгартенов тайну, кому именно они теперь приходятся родственниками через брак. Эти, пожалуй, с радостью переступят через что угодно, чтобы возвести на трон бастарда, на сестрах которого женаты. Дорвенн по крови, но Вальдерон по воспитанию и истинные Райнгартены на одной стороне — можно содрогнуться от подобной перспективы!

— Не смею вам указывать, милорд, — сказал стихийник значительно потеплевшим тоном, — но я бы на вашем месте начал с немедленных выборов магистра Синей гильдии. Боюсь, правда, с этим возникнут сложности. Нынешнее положение дел артефакторам очень выгодно, и они будут всемерно затягивать и срывать выборы. Но если позволите совет…

— Да говорите уже, Этьен, — поморщился Грегор. — И давайте на будущее примем сразу, что я готов слушать все ваши советы.

«Но вот каким из них последовать, решу сам».

— Не знаю, известно ли вам, — сказал Райнгартен, сплетая перед собой пальцы, — но существует положение, по которому Великий Магистр имеет право назначить магистра гильдии, если та не способна выбрать его сама. Достаточно, чтобы гильдия собралась не менее трех раз без нужного результата. Третье и последнее заседание гильдии проходит у артефакторов сегодня вечером, и я, честно говоря, не верю, что они выберут магистра. У вас прекрасная возможность сделать это самому.

— Список подходящих кандидатов имеется? — прямо спросил Грегор, и Райнгартен усмехнулся.

— Будет у вас на столе завтра утром, — сообщил он. — Как и все документы, требующие вашего внимания.

«А еще я обязательно заведу себе второго секретаря, — понял Грегор. — Иначе всегда буду знать только то, что мне соизволит рассказать первый и единственный».

Когда стихийник, учтиво раскланявшись, покинул кабинет, Грегор поставил локти на стол, оперся подбородком о скрещенные пальцы и опять закрыл глаза. «Дела, дела… Претемнейшая Госпожа, я справлюсь с чем угодно, пусть только Аранвен отыщет эту паршивку Ревенгар. Пусть она вернется в столицу живой! Можно исправить что угодно, только двери твоих Садов навсегда отрезают путь обратно! Прошу, Госпожа моя, дай знак, укажи путь, где ее найти!»

Он вслушивался и вглядывался исступленно, до ярких бликов, что начали мелькать перед закрытыми веками, но мир вокруг молчал, и его Госпожа молчала тоже. Только снова и снова вставало перед внутренним взором видение искореженного зеркала в кабинете, и Грегор молча содрогнулся от столь зловещего предзнаменования. Что же натворила Ревенгар? Зачем пыталась обратиться к Претемнейшей? И что, если та ответила?

— Айлин Ревенгар! — вслух позвал Грегор, холодея от одной мысли, что может услышать ответ. — Призываю тебя! Милостью Претемнейшей Госпожи моей, силой, что она дала мне, своему Избранному, заклинаю — ответь! — Он вспомнил ее полное имя, что числилось в документах, и позвал по всем правилам: — Айлин Мелисса Элоиза Игрейна Ревенгар! Призываю тебя!

И выдохнул с невероятным облегчением. Ответа не было. Жива! Она пока жива, раз не отзывается на призыв некроманта. Значит, ее обязательно найдут!

* * *

Шермез Аластору не понравился. Слишком грязный и какой-то перепуганный. Хотя демонов в городе не было, единственный стражник на воротах сказал это с полной уверенностью. И добавил, что город у них тихий, спокойный, не надо им ни демонов, ни северных бродяг, ни прочих прощелыг. В другое время Аластор объяснил бы ему, как следует разговаривать с дворянином, даже если тот одет как наемник, но сейчас внимание привлекать не следовало. Вдруг люди канцлера ждут и здесь?

Так что он прикусил язык, заплатил положенную пошлину за въезд и проехал в большие, но довольно хлипкие ворота. Не столица, да уж. Улицы утопают в снежной каше, но чувствуется, что слой грязи внизу чуть ли не толще. Мостовая выщербленная, в глубоких ямах, которые Пушок, к счастью, неизменно огибал. На Пушка, кстати, редкие прохожие косились так же неприязненно, как на самого Аластора, хотя пес, как обычно, вел себя исключительно воспитанно.

— Понаедут всякие, — слышал Аластор в спину. — И чего на своем Севере не сидится? Еще и собачищу притащил. У-у-у, зубищи, чистый волк! А зыркает как! Оба зыркают, ишь ты!

Взгляды жгли спину, так и хотелось повести плечами, а то и подтянуть секиру поближе, но Аластор терпел и только удивлялся. Что им тут северяне сделали? Ладно бы в нем опознали фраганца, после минувшей войны есть причина их не любить. Но чем вольфгардцы не угодили местному люду? Впрочем, он поймал такой же взгляд в сторону какого-то южанина и понял, что в Шермезе вообще не любят чужаков, неважно, откуда те явились.

Наверное, это от общей бедности. Люди одеты куда хуже, чем в столице, лошади и собаки какие-то тощие, дома ободранные… Да и рынок, который он нашел без труда, не радовал ни ценами, ни качеством товара. Сколько-сколько за овес?!