– Многие из нас явились из внешнего мира.

– И вы?

– Нет, но…

– Как все-таки работает эта ваша ловушка? – спросил Десейн.

– Нет здесь никаких ловушек!

– Но как действует Джаспер?

– Спросите самого себя.

– Технически, доктор.

– Технически?

– Да, каков механизм?

– Ну как вам объяснить, – произнес Пиаже. – Среди всего прочего, Джаспер ускоряет в нашей нервной системе катализ химических нейромедиаторов – 5-гидрокситриптамина и серотонина.

– Изменяет структуру клеток Гольджи?

– Нет! Эффект Джаспера состоит в снятии систем блокировки, интенсификации процедур построения образов и оптимизации процессов когнитивного моделирования. Вы начинаете чувствовать, словно у вас… улучшилась память. По сути, это не так, но эффект таков. Это – побочный продукт ускорения интеллектуальной деятельности.

– Функция построения образов! А если человек не в состоянии актуализировать те или иные блоки своей памяти? Вдруг его воспоминания несут в себе нечто постыдное или опасно травматичное?

– У нас бывают и неудачи.

– Опасные неудачи?

– Иногда – да!

Десейн закрыл рот и сделал глубокий вдох через нос. Аромат Джаспера проник через ноздри и заполнил всю его сущность. Он посмотрел на коробку с консервированной едой, стоявшую на соседней постели.

Итак, Джаспер. Горючее, обеспечивающее интенсивную интеллектуальную деятельность. Наркотик, несущий в себе дурное предзнаменование. Варианты эффектов его воздействия, один вычурнее другого, поплыли перед мысленным взором Десейна.

– Здесь, в долине, от него не уйти? – спросил он.

– А кому это нужно?

– Вы надеетесь, что я, оставшись, помогу вам с вашими неудачными случаями?

– Работа есть, и немало.

Гнев вдруг овладел Десейном.

– Ну и как мне прикажете думать в этой обстановке? – воскликнул он. – От этого запаха никуда не деться!

– Не переживайте! – усмехнулся Пиаже. – Скоро вы его вообще перестанете замечать.

Каждое общество обладает своим, особенным химическим составом, размышлял Десейн, и своим специфическим запахом. Это – чрезвычайно важный компонент культуры, хотя принадлежащие к ней люди его, как правило, не замечают. Сантарога пыталась убить его. А может, она делала это потому, что у него свой, отличный от сантарогийского, запах? Он внимательно посмотрел на коробку, стоявшую на кровати. Неужели причина всего, что с ним происходит, лежит так близко к поверхности?

Пиаже шагнул к коробке и, оторвав от нее небольшой кусочек бумаги, попробовал его языком.

– Эта коробка находилась в хранилище, в пещерах, – объяснил он. – Бумага, органический материал. Вся органика пропитывается Джаспером после обработки. – И бросил бумажку в коробку.

– Я буду подобен этой коробке? – спросил Десейн.

Он чувствовал, что его преследует по пятам некий призрак, неведомая сущность, от которой ему не увернуться, поскольку затаилась она в глубинах его сознания.

– Так буду или нет?

– Отбросьте подобные мысли! – воскликнул Пиаже.

– Или я буду одной из ваших неудач?

– Прекратите!

– А с какой стати?

Десейн сел в кровати. Страх и ярость придали ему сил, а через сознание чередой проносились предположения относительно его будущей судьбы – одно хуже другого. Он чувствовал себя более беззащитным, чем ребенок, ожидающий неизбежной порки.

Воспоминания ударили Десейна, словно кнутом, и он упал на подушку. Почему он выбрал для таких воспоминаний именно этот момент? Перед его мысленным взором предстал самый болезненный во всех отношениях эпизод детства, и он отчетливо ощутил на своей спине след от хлыста.

– Вы не относитесь к типу неудачников, – произнес Пиаже.

Десейн укоризненно посмотрел на пахнущую коробку.

Джаспер!

– У вас есть все, чтобы подняться очень высоко, – продолжил доктор. – Как вы думаете, почему вы оказались здесь? Из-за этого дурацкого маркетологического исследования? Или из-за Дженни? Ничего подобного. Все гораздо сложнее. Сантарога призывает определенный тип людей, и они являются на ее зов.

Десейн искоса взглянул на доктора:

– Я явился сюда, чтобы вы имели возможность прикончить меня?

– Мы не хотим вас убивать!

– Сейчас вы признаете, что я прав, а в следующий момент отрицаете это!

Пиаже вздохнул.

– У меня есть предложение, – сказал Десейн.

– Приму любое, – отозвался доктор.

– Вам не понравится.

– Что еще у вас на уме?

– Вы не рискнете.

– С чего вы взяли?

– Можно провести нечто вроде клинического исследования, – сказал Десейн. – Хотя, подозреваю, вы не станете участвовать. Найдете отговорки, изобразите непонимание, сбежите, в конце концов…

– Что же вы хотите предпринять?

– У вас может и получиться.

– Что именно?

– Уклониться от того, что я хочу предложить.

– Перестаньте загонять меня в угол, Гилберт!

– Так все и начинается, – усмехнулся Десейн. – Я хочу добиться вашего согласия на гипнотический сеанс. Загипнотизировать вас.

– Что?

– Вы слышали меня.

– Зачем вам это нужно?

– Вы – из местных, – пояснил Десейн, – полностью приспособившийся к этому… горючему для интеллектуальных упражнений. Я хочу увидеть, что кроется под всем этим – какие страхи…

– Более безумных…

– Я не простой любитель, который из любопытства желает залезть вам в душу. Я – клинический психолог с отличными навыками гипнотерапии.

– Но что вы надеетесь найти…

– Главное – определить характер страхов, которым вы подвержены. Страхи – это как приводной маяк, и по нему можно отследить все мотивации, какими руководствуется человек. За каждым страхом стоят агрессия, жестокость в самой…

– Чушь! – возразил Пиаже. – У меня нет…

– Вы врач, доктор! Кому ли как не вам знать, что к чему.

Пиаже помолчал, оценивающе глядя на Десейна, после чего сказал:

– Каждый человек, что совершенно естественно, боится смерти, а…

– Есть еще много чего!

– Слушайте, Гилберт! Вы что, считаете себя каким-то богом? Вы просто попали…

– «По твоему ли слову возносится орел и устрояет на высоте гнездо своё»? – процитировал Гилберт и, покачав головой, спросил: – А что вы цените? Чему поклоняетесь?