– Пора бы тебе проснуться, – произнесла она.

Десейн посмотрел на нее будто впервые. Это была та же Дженни, которую он любил – темные волосы были перехвачены красной лентой, полные губы слегка приоткрыты, знакомая ямочка украшала щеку. Но в спокойном взгляде Дженни притаилась некая тайна, словно перед Десейном стояла не земная женщина, а богиня, и движения ее подчинялись не времени, а вечности.

Дженни вошла, и Десейна пронзил страх, подобный тому, который аттический крестьянин испытывал, вероятно, в присутствии жрецов дельфийского храма Аполлона. Дженни казалась прекрасной и… смертельно опасной.

– Ты не хочешь спросить, как я себя чувствую? – сказала она.

– Вижу, ты в полном порядке, – ответил Десейн.

Она сделала еще один шаг в направлении кровати и добавила:

– Клара прислала машину Джерси Хофстеддера. Она в нашем гараже.

Десейн подумал об этой изумительно прокачанной машине – еще одна побрякушка, которой его пытаются завлечь.

– А что ты принесла на сей раз?

– Гил!

– Еды ты не принесла. Может, отравленная шпилька?

Слезы выступили на глазах Дженни.

– Держись от меня подальше, – сказал он. – Я люблю тебя.

Она кивнула.

– Но я действительно люблю тебя! – воскликнула она. – И понимаю, насколько могу быть опасна… для тебя. Была… – Дженни покачала головой. – Я сознавала, что должна держаться от тебя подальше. Но это – в прошлом. Сейчас все по-другому.

– Вот и хорошо! – сказал Десейн. – Кто старое помянет, тому глаз вон. Кстати, пистолет был бы надежнее. И намного быстрее.

– Ты невозможен, Гил!

– Это я невозможен?

– Скажи, ты изменился? – прошептала она. – Не чувствуешь ли ты…

– Я по-прежнему люблю тебя. Держись от меня подальше. Я люблю тебя.

Дженни прикусила губу.

– Наверное, было бы лучше, если бы это сделали, когда я спал? – усмехнулся он. – Я бы и не узнал, кто…

Неожиданно Дженни сорвала с себя зеленый халат, под которым оказалась белая, отороченная кружевом ночная сорочка. Она отбросила халат, стянула через голову сорочку и предстала перед Десейном обнаженной.

– Видишь? – спросила она. – Я – всего лишь женщина. Женщина, которая тебя любит. – Слезы текли по ее щекам. – И никакого яда в руках, – продолжила она, всхлипывая. – Гил!

Имя его прозвучало из ее уст, словно стон.

Десейн заставил себя отвести взгляд. Он знал, что не мог смотреть на Дженни – прелестную, стройную, желанную – и сохранить ясность мысли. Она была прекрасна и одновременно смертельно опасна – самая соблазнительная приманка из всех, что для него приготовила Сантарога.

Зашуршала ткань. Десейн повернулся. Дженни стояла, потупив взор, вновь одетая в зеленый халат. Щеки ее горели, губы дрожали. Она медленно подняла голову и встретилась с Десейном взглядом.

– Я нисколько не стыжусь тебя, Гил, – произнесла она. – Я тебя люблю и не хочу, чтобы между нами были тайны – тайны плоти… любые тайны.

Десейн попытался сглотнуть комок, застрявший в горле. Оказывается, богиня была уязвимой. Сделанное открытие вызвало боль в груди.

– Я чувствую то же самое, – сказал он. – Только тебе лучше уйти. Если ты этого не сделаешь, я схвачу тебя и изнасилую.

Дженни попыталась улыбнуться, после чего повернулась и, хлопнув дверью, выбежала из комнаты.

Через мгновение дверь вновь открылась. На пороге стоял Пиаже, глядя назад, в коридор. Раздался хлопок дверей лифта. Доктор вошел.

– Что тут между вами было? – спросил он.

– Поссорились, подрались, а потом вроде помирились, – отозвался Десейн. – Хотя я не уверен.

Пиаже откашлялся. На его круглом лице была написана уверенность в себе и своих поступках, хотя чем она была вызвана и с каким решением доктор явился к Десейну, понять было трудно. Впрочем, это выражение лица сменилось заинтересованностью, с которой доктор посмотрел на Десейна.

– А вы выглядите значительно лучше, – заметил он. – И цвет лица другой. Чувствуете прилив сил?

– В общем, да, – кивнул Десейн.

Пиаже увидел остатки сыра на ночном столике, подошел и понюхал.

– Немного перележал, – произнес он, покачав головой. – Попрошу прислать вам свежий кусок.

– Не забудьте.

– Не хотите, чтобы я взглянул на ваши повязки? – спросил Пиаже.

– Я думал, вы поручили это Бурдо.

– У Уина дома полно дел. Завтра его дочь выходит замуж. Он придет позднее.

– Я не знал.

– Он следит за достройкой дома для молодых. Вышла небольшая задержка, потому что мы решили построить сразу четыре дома в одном районе. Отличное местоположение – вам с Дженни могло бы понравиться.

– Мило, – сказал Десейн. – Вы сложились и построили дом для молодоженов?

– О своих мы заботимся. А теперь давайте посмотрим, что у нас с повязками.

– Ладно.

– Хорошо, что вы ведете себя более разумно, – произнес Пиаже, после чего направился к двери, ведущей в лабораторию.

Через несколько минут он вернулся, толкая перед собой столик с перевязочными материалами. Подкатив его к кровати, Пиаже принялся срезать старые повязки.

– Вижу, вы повозились в лаборатории, – усмехнулся он.

Десейн поморщился, когда ожог на щеке соприкоснулся с воздухом.

– Вы это так называете? Возиться? – спросил он.

– А что вы делали? – поинтересовался Пиаже, склонившись к Десейну и внимательно глядя на его щеку. – С этим местом все в порядке, – сказал он. – Даже не останется шрама.

– Я ищу в Джаспере активное вещество, – объяснил Десейн.

– Я тоже пытался, и не раз, – отозвался Пиаже. – Беда в том, что мы слишком заняты более неотложными проблемами.

– Вы тоже искали?

– Когда был помоложе.

Десейн подождал, пока доктор осмотрит его голову, после чего спросил:

– А записи у вас остались? Выводы?

– Никаких записей. Времени не было.

– Но что-то вы нашли?

Пиаже осмотрел его травмированную руку и ответил:

– Получил бульон, насыщенный аминокислотами. Нечто, похожее на дрожжи. На этой руке останется шрам. Ничего страшного. И все заживает очень скоро. Можете сказать спасибо Джасперу.

– Что?

– Природа дает, природа отбирает. Вызванные Джаспером изменения в химии вашего тела делают вас более подверженным аллергии, зато любое повреждение будет заживать в пять-десять раз быстрее, чем во внешнем мире.