* * *

Человечество четко делится на мужчин и женщин. Несколько более тонкая грань отделяет «жаворонков», просыпающихся чуть свет, от «сов», предпочитающих сон до полудня и бодрствование в ночное время. От рождения Генрих был ярко выраженным «жаворонком», и сколько война ни пыталась сбить заложенный биологический ритм, природа оказывалась сильнее.

Выходя рано утром из отеля, Генрих учтиво поприветствовал ажана, охранявшего вход. Тот в свою очередь пожелал гостю удачного дня, что было совсем нелишним, ибо направлялся Генрих на встречу со своим парижским коллегой. Встреча была назначена в затрапезном кафе, куда с утра забегали, спеша на работу, заржавевшие холостяки и несвежие после бурной ночи «дамы света».

Нагулявшись с самого утра по тесным улочкам и не обнаружив интересующихся им наблюдателей, Генрих, проходя мимо, заглянул в кафе «Завтрак», заполненное уже как минимум наполовину. Те, у которых времени было в обрез, занимали столики поближе к выходу, а коллега Генриха предпочел и на сей раз не изменять своим привычкам и устроился за столиком в самой глубине помещения.

— Рад видеть вас, Генрих, в полном здравии. Предлагаю выпить, пожалуй, вина, поскольку кофе здесь теперь суррогатный.

— Что ж, люблю повторять французскую поговорку: за неимением лучшего, король спит со своей женой.

— Вот-вот — спать с женщинами и говорить о них же гадости — это в характере здешних мужчин. Эдакий способ самовозвышения. Ну да Бог с ними, оставим это на их совести и займемся делом.

— Самое время. Как дела в нашем королевстве? Что волнует?

— У нас предельное напряжение и в тылу, и на фронте. А волнует то, что сегодня происходит в английском королевстве. Там немалая часть когорты у власти отнюдь не радуется, а скорее опасается того, что Красная армия перейдет через Рейн. Дескать, как бы не форсировали сходу еще и Ла-Манш.

— К сожалению, это не только опасения, но и совершенно конкретные поступки англичан. — Генрих на секунду задумался, собираясь с мыслями. — Пожалуйста, передайте в Центр буквально следующее: «На днях из Парижа в Мадрид поездом отбыла группа в составе трех человек для проведения операции под кодовым названием «Модельная шляпка». Цель ее — встреча члена этой группы француза Вофреланда с находящимся там премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем. Организация встречи возлагается на владелицу известного парижского дома моды Коко Шанель, знакомую с семьей премьера с начала двадцатых годов и пользующейся его дружеским расположением. В поездке Шанель сопровождает ее любовник, доверенное лицо руководителя немецкой контрразведки (абвер) барон Ганс фон Динклаге. Цель: убедить английского премьера отказаться от дальнейшего кровопролития с обеих сторон, заключив с Германий сепаратный договор о прекращении военных действий.

Аргумент: если русские форсируют Одер и придут в Германию, то их отмобилизованная армия легко сможет форсировать и Ла-Манш. На основании сделанных мне госпожой Шанель конфиденциальных признаний могу с уверенностью сообщить, что операция «Модельня шляпка» проводится без ведома фюрера. А потому квалифицирую ее как смертельно опасную авантюру, и уже предложил госпоже Шанель план выхода из сложившейся ситуации.

Считал бы целесообразным довести до сведения обоих наших союзников нашу осведомленность и обеспокоенность по поводу шагов, предпринимаемых частью немецкой военной верхушки в отношении премьера Великобритании. О развитии событий информирую.

— Будьте спокойны, информация точно по тексту будет передана еще сегодня в Центр. Хочу добавить от себя, что до Центра уже дошли отголоски событий относительно активности нацистской верхушки вокруг английского премьера. Ваше сообщение — возможно, первая конкретизация сути крайне важной проблемы, которая вызвала в Центре… — он помялся, не находя нужного слова, — если не тревогу, то, скажем больше, — смятение. Это же путь к развалу коалиции! И в такой переломный момент!

— Что ж, дождемся возвращения «блудной дочери» Франции из Мадрида и после этого будем делать выводы. Пока же крайне важно поскорее проинформировать «дядю Сэма» и предупредить английского лорда о том, что мы пристально наблюдаем за каруселью, раскручивающейся вокруг него. А теперь мне пора. — Генрих поднялся, — а то по русской пословице «У меня еще корова не доена и дети не кормлены». Если вы не возражаете, в следующий раз встретимся здесь же — место удобное и подходы великолепные.

— Да и на мой взгляд, тоже. Условия вызова прежние.

* * *

— Наконец-то! А я уж стала волноваться, куда мог исчезнуть молодой человек в такую рань? — раскинув руки, Карин поднялась навстречу Генриху.

— Прости, пожалуйста! Молодой человек отправился поутру на прогулку, увлекся мыслями и вдруг оказался в каком-то «пестром» квартале — негры, греки, итальянцы. Заглянул в бистро, выпил чашку дрянного кофе, двинулся обратно и заблудился.

— Да, правда, в этих районах, как в джунглях, своя жизнь. Но и у нас должна быть своя. Ты голоден, я думаю, после скитаний по сомнительным местам, а потому предлагаю спуститься вниз и чего-нибудь перекусить.

По дороге к лифту, Карин взяла его под руку:

— Откровенно говоря, я серьезно переволновалась по поводу твоего длительного отсутствия. Несмотря на видимую безмятежность, здесь людей время от времени убивают на улице.

Он сжал ее руку:

— Напрасные волнения, Карин. Запомни, с некоторого времени у меня со смертью заключен пакт: мы с должным пониманием относимся друг к другу.

Она недоверчиво покачала головой.

— В твое отсутствие появился человек от адмирала.

— И?

— И сообщил, что твой шеф крайне серьезно отнесся к нашей информации о поездке группы туристов в Испанию.

— И?

— Просил, чтобы ты дождался в Париже их возвращения и доложил ему лично.

Карин замолчала.

— Прости, Карин, у меня иногда мысли разъезжаются, как ноги на льду.

— Давай соберем вместе ноги и мысли и двинемся изящной походкой навстречу еде!

Колоссальных размеров ресторанный зал отеля «Ритц» пустовал. В отсутствие людей он был похож на вокзальное помещение, только со всеми признаками роскоши. Особенно впечатляли четырехстворчатые окна десятиметровой высоты, на колоннах между которыми красовались огромные стеклянные чаши светильников, опиравшиеся на изящные консоли.

Война сумела нарушить привычный образ жизни людей даже в самых изысканных уголках мира. Администрации отеля «Ритц» пришлось на случай отключения электричества предусмотрительно расставить на столах примитивные подсвечники конца прошлого века со стеклянными колбами, внутри которых помещались тощие, как вечно постящиеся балерины, свечки.

Откуда-то слева вынырнул смуглый официант в белоснежном кителе.

— К сожалению, мы запоздали с завтраком, — сказала извиняющимся тоном Карин.

— Боже упаси, мадам! Для вас все всегда вовремя, — широко улыбнувшись, ответил официант. — Присядьте за этот столик!