В «Стратегиконе» изображается армия, полностью отличная по структуре от классической римской модели; совершенно очевидно, что это произошло из-за основополагающего перехода от пехоты к коннице как к главной боевой силе. Эта перемена была не просто практической; она была вызвана настоящей стратегической революцией, изменением самой цели ведения войны, вынудившим принять новые оперативные методы и новую тактику.

Прежде чем идти дальше, любопытно отметить, что столь радикальной перемены в языке войска не произошло: оно было отчасти латиноязычным (по-латински говорили даже в восточной половине Римской империи). Со времени Юстиниана наметился постепенный переход от латинского к греческому, хотя многие греческие термины в «Стратегиконе» всё ещё представляют собою латинские слова с присоединёнными к ним греческими окончаниями и произносятся по-гречески. Так, «генерал», стратиг, и «генерал-лейтенант», ипостратиг – это сугубо греческие слова, но в званиях нижестоящих офицеров сохраняется латинская номенклатура: дукс, откуда английское слово duke («герцог»), командует (сугубо греческой) мирой (мойрой) из 1000 бойцов, тогда как комит (откуда английское слово count, «герцог»), или трибун (tribunus) командует одним из трёх подразделений, составляющих миру (мойру), для которых автор приводит три различных названия из трёх различных языков, хотя все они обозначают ровно одно и то же – подразделение численностью около 300 человек: сугубо греческое слово «тагма», означающее «построение»; аритхмос, представляющее собою прямой перевод латинского numerus («отряд»); и банда (бандой), от того же самого германского слова, обозначавшего «флаг», от которого происходит английское слово «отряд» (war-band). Мы встречаем курсоров (курсорес), впоследствии протокурсоров (протокурсорес), то есть бойцов, предназначенных для небольших стычек или для рекогносцировки, говоря нынешним языком (а это слово взято из оригинального латинского курсорес); и, хотя латинское слово «дефенсоры» (дефенсорес, «защитники») осталось неизменным (бойцы, вооружённые и обученные для того, чтобы сражаться в тесном строю, чтобы держать боевую линию), «депутаты», то есть фельдшеры, это латинские deputati.

В военной среде обычно царит строгий консерватизм, особенно в отношении переменчивого исхода битвы; поэтому мы обнаруживаем, что военные команды славных легионов победоносных римлян остались совершенно неизменными, латинскими: exi, «выйти!», то есть «вперёд!», когда ширину боевой линии нужно удвоить, вполовину уменьшив глубину ряда с восьми человек до четырёх; dirige frontem, «выровнять фронт!», то есть боевую линию, «когда кто-то выходит вперёд, и вся линия становится неровной»; junge, «сомкнись!», т. е. сомкни ряды… Учёный, выписавший пятьдесят таких команд, чтобы показать, как они были переведены на греческий в более поздней переделке, принадлежащей Льву Тактику, речь о которой пойдёт ниже, привёл современный пример армейского лингвистического консерватизма: немецкий язык сохранился в элитном полку шведских гусар[448].

В современных войнах рукопашный бой случается очень редко; сражение обычно начинается внезапно, с артподготовки, производимой невидимым противником издалека. В сражениях древности дальнобойных орудий не было, поэтому последние минуты перед боем переживались во всей полноте, в осознании приближения врага или при наступлении на него, вплоть до того момента, как противники впервые скрестят оружие. Порядок команд, предписанный для этих последних минут, переживаемых с максимальным напряжением, которое равным образом ощущали и ветераны, знавшие, чего нужно бояться, и новички, этого не знавшие, выливался в довольно тонкий последовательный процесс психологической подготовки:

Когда битва вот-вот начнётся, при приближении бойцов на расстояние вражеского выстрела подаётся команда: «Готовься!» (parati). За ней следует другая, громким голосом: «Помоги!» (Adiuta), и все как один отвечают одновременно и согласованно: «Боже!» (Deus)[449]. Тут лучники выпускают первый залп стрел, а более надёжно защищённая тяжёлая пехота должна выдвигаться тесными рядами, щит к щиту по всей длине шеренги.

Сохранение команд, подаваемых по-латински, в армии, основным языком которой был греческий, было не просто данью бездумному консерватизму: это был способ поддержать преемственность по отношению к самой совершенной на то время (да и по сей день) военной институции в человеческой истории, к самому важному наследию, полученному империей нового Рима от старого.

Несмотря на свою краткость, «Стратегикон» Маврикия – самое полное византийское руководство по военному делу. Чтобы описать тренировку и тактику, позволяющую одному победить троих, сам автор пользуется одним словом там, где другим авторам понадобились бы три. Это была, несомненно, самая полезная из всех византийских книг для военачальников за все века, и даже теперь её не назовёшь бесполезной. Под покровом подчас ханжеской христианской церемонности византийцы были подлинными римлянами в своём сугубом практицизме, и это нигде не сказывается так ясно, как в «Стратегиконе», который открывается молитвенным обращением к «Непорочной Владычице нашей Приснодеве Богородице Марии», чтобы сразу же перейти к обсуждению тренировки отдельно взятого воина – верная отправная точка любого серьёзного руководства по военному делу как тогда, так и сейчас.

Военная история часто пишется даже без упоминания о том, как тренировались воины на той или иной стороне. А ведь это пусть и самый рутинный, но решающий фактор в силе любой армии. Не только историки недооценивают существенное значение тренировки в целом, начиная с тщательного курса начальной индивидуальной или базовой подготовки. Если новобранцы не усваивают навыков обращения с оружием и действий в полевой обстановке ещё на уровне базового обучения, прежде чем их отправят по подразделениям, тогда последние не смогут осуществлять тактические действия, вместо чего вынуждены будут восполнять недостаток простейших навыков у каждого новобранца. В большинстве подразделений в большинстве армий именно так и происходит, и, в сущности, потому, что офицеры могут провести своё время гораздо приятнее, нежели следя за индивидуальным обучением новобранцев, для чего часто приходится рано вставать (что уже исключает всякие ночные забавы), тратить долгие часы на утомительно однообразные инструкции, а также много маршировать, бегать и ползать при любой погоде. Так что в большинстве армий мира новобранцы поступают в свои подразделения через пару недель строевой подготовки, сделав для виду десяток-другой выстрелов, да и то в лучшем случае. Результаты этого в бою предсказать нетрудно. Лишь малая часть современных армий тренирует своих солдат серьёзно и потому обладает решающим тактическим превосходством над слабо тренированным большинством человечества, облачённым в военную форму.