Чента вздохнул и стал отодвигать в сторону крышку люка, где должен был находиться котел.

Солнце зашло, и в сгущающихся сумерках между горизонтом и облаками зажглись первые звезды. В девятнадцати световых годах отсюда человек – полная копия Ченты, – должно быть, все еще ждал от него доклада. В течение нескольких недель Чента сделает доклад, используя коммуникационную бомбу онтарианцев. Но люди Новой Канады никогда не узнают об этом, потому что эта бомба – орудие, которое ему еще понадобится, чтобы взять под контроль оставшиеся онтарианские удельные княжества. Уже сейчас он должен был начинать плести сеть интриг и махинаций, и этот процесс займет сто лет ближайшего будущего этой несчастной планеты. Надежда на то, что тот человек – его копия – проживет достаточно долго, чтобы увидеть другие миры, была слабым утешением.

* * *

Со «Справедливым миром» у меня много хороших ассоциаций. Как совместный проект, он протекал очень гладко. Наши с Биллом маленькие идеи, которых у каждого накопилось предостаточно, нашли здесь удачное применение: канадские корни, опасность колонизации планеты, ядро которой в недалеком будущем должно претерпеть фазовые изменения.

Мы не вдавались в детали жизни Ченты на Земле, и делали это умышленно. По моим представлениям, Земля уже прошла этап Технологического Своеобразия. Земля показана настолько, насколько было доступно нашему пониманию. В рассказе упоминается об одном значительном достижении земной технологии – дупликативной транспортировке, с помощью которой Чента попадает на Новую Канаду. О ней говорится не слишком подробно, но сама идея, по-моему, чрезвычайно интересна. Если бы мы умели создавать точные копии человека (не просто клоны, а именно копии, вплоть до квантового уровня), что бы стало с нашим пониманием собственного «я»? Подобная мысль бытует в научной фантастике уже много лет (по меньшей мере, со времен «Проказницы Луны» Альгис Будрис и «Мы накормили наше море» Пола Андерсона). И в этом трюке заключены огромные возможности. Я думаю, это одна из проблем, с которыми нам предстоит иметь дело в будущем. Наши самые фундаментальные представления – включая концепцию личности, самосознания – могут подвергнуться пересмотру.

Я всегда любил рассказы про контакты с внеземными цивилизациями. Мое детство проходило под впечатлением от работ Джона Кэмпбелла, в которых люди, в сравнении с мудрыми инопланетянами, представлялись сообразительными, но и жутко агрессивными существами, чей жизненный век был крайне быстротечен. Почему не поменять все местами? А что если выдумать расу еще более сообразительную, агрессивную и недолговечную? Зачастую целью мудрых инопланетян у Кэмпбелла было удерживать расу «сверхлюдей» на Земле. Как бы повело себя человечество, контролируй нас недружелюбно настроенные инопланетяне, многократно превосходящие нас интеллектуально?

До сих пор мне на глаза ничего подобного не попадалось, но я предполагал, что рассказ с более-менее подобным сюжетом уже кем-то написан. Нужно было что-то еще. Многие люди не находят себе места из-за чувства стыда, одиночества и ненависти. Моя же выдуманная раса будет обречена на еще большие душевные страдания. Как бы это сделать? Если сократить их жизненный век, то это накалит страсти, но мне нужна была настоящая причина, по которой мои персонажи испытывали бы чувство вины. Тут мне вспомнился необычайный жизненный цикл хуглов (паразитов без органов восприятия) в «Туманной планете» Силверберга и Барретта. Может быть я могу развить эту идею и применить к расе с развитым интеллектом. Так на свет появился…

* * *

Первые лучи утреннего света робко пробивались сквозь туман. На ухоженных склонах холма вырисовывались длинные ряды крошечных крестов. Капли воды беззвучно скатывались по листьям низкорослых деревьев и падали в мокрую траву.

Командующий офицер был совсем молод. Это было не первое его задание, но оно было гораздо важнее, чем остальные. Он переступил с одной ноги на другую. Нужно было как-то убить время, что-то проверить, о чем-то побеспокоиться. Пулеметы. Ну конечно! Можно еще раз проверить пулеметы. Он стремительно двинулся вверх по бетонной дорожке к солдатам, которые суетились у орудий. Но все было в полном порядке, впрочем, как и десять минут назад, когда он в последний раз приходил с проверкой. Всякий раз солдаты смотрели на него в полном молчании, но как только он уходил, вновь начинали перешептываться.

Нечем заняться. Ну совершенно нечем. Офицер на секунду остановился, его тело дрожало на промозглом ветру. Боже, как хочется есть!

Позади линии фронта и бесконечных полей, белевших крестами, из полумрака выступали силуэты докторов и капелланов. Сырой воздух глушил их голоса, но было видно, как резко и бесцельно они двигались. У них была куча времени, а это всегда самое тяжкое бремя.

Офицер нервно постучал носком своего тяжелого ботинка по бетонной дорожке. Вокруг стояла почти ощутимая тишина.

Город, расположившийся в долине, был полностью спрятан в тумане. Прислушавшись, можно было различить шум проезжающих внизу машин. Время от времени с реки доносился гудок корабля или в порту проезжал товарняк. Если бы не эти ниточки, связывающие его с обычным миром, то здесь, на этом поросшем травой и деревьями холме, у него могло бы возникнуть ощущение, что он затерялся во времени. Даже воздух здесь был другой – он не обжигал глаза, а запах креозота и керосина был едва различим.

Наступал рассвет. Земля начала зеленеть, а туман приобрел какой-то вишнево-коричневый оттенок. С облегчением вздохнув, офицер взглянул на часы. Время осмотреть кладбище. Он быстрым шагом направился к траве.

Между белыми крестами рос низкий кустарник, который создавал неповторимый запутанный лабиринт. Он должен еще раз свериться со схемой. Это была опасная, но не такая уж трудная работа. Еще вчера вечером он выучил наизусть схему, на которой было нарисовано около тысячи ключевых мест. Время от времени он останавливался, чтобы проверить взвод на капкане или получше замаскировать ловушку. Вокруг многих крестов земля было недавно перекопанная, и такие места он старался обходить с особой осторожностью. В этом царстве травы воздух был еще более чистый, чем на холме, вблизи орудий. Ноги утопали во влажном мягком дерне. Он сглотнул и попытался не отвлекаться от работы. Сильно хотелось есть. Почему судьба посылает ему такие искушения?

Сейчас казалось, что время идет быстрее, а земля под ногами выглядела еще более зеленой. Прошло двадцать минут. Он практически завершил обход. Коричневатый туман начал рассеиваться, теперь можно было видеть на пятьдесят метров вперед. Звуки, доносившиеся из города, стали более громкими и разнообразными. Офицер бежал вдоль последнего ряда крестов, назад к своим окопам – спасительная прохлада серого бетона, пулеметы, пульс цивилизации. И вот уже ботинки цокают по бетонной дорожке, он на секунду остановился перевести дух.