как генерал-губернатора Санкт-Петербургской (Ингерманландской) губернии, президента Военной коллегии была крайне широка. Она распространялась практически на все аспекты гражданского и военного руководства в Санкт-Петербурге и его округе, хозяйственное обеспечение армейских и гарнизонных формирований, сбор податей и налогов, финансирование различных проектов, строительство и благоустройство общественных пространств, кадровые вопросы и т. д. Служебные полномочия двух его контрагентов – генерал-полицеймейстера Санкт-Петербурга А. М. Девиера и коменданта Санкт-Петербургской крепости Я. X. Бахмеотова – по преимуществу ограничивались столичной системой управления. С 1722 г. сфера деятельности А. М. Девиера расширилась географически, ему подчинялись полицейские учреждения в Москве и на о. Котлин. К концу своей службы Я. X. Бахмеотов также стал осуществлять частичный контроль над полками Санкт-Петербургской губернии. Ситуация с определением границ компетенции А. В. Макарова выглядит несколько сложнее. Как кабинет-секретарь Петра I он получал доступ ко всем бумагам и делам государя. Соответственно, Алексей Васильевич был в курсе различных государственных проблем, курируя и контролируя их по воле монарха. Петровская система управления отличалась и тем, что она «не выработала строгих норм компетенции и ответственности государственных учреждений, ее характерной чертой было нарушение субординации и нормального происхождения дел. Вечно спешивший Петр мог лично или через свою канцелярию отдать любому должностному лицу указание, о котором вышестоящие инстанции – Сенат и коллегии – могли и не знать»[1398]. Ситуативные поручения монарха на время объединяли должностных лиц, равно как и общие заботы по устройству столичной жизни, разнообразные управленческие эксперименты. Поэтому деловые (служебные) связи нередко выходили за рамки официальные полномочий.

Частные (личные) связи, сложившиеся между государственными деятелями, еще в большей степени отличались подвижностью. На их распространенность, стабильность и интенсивность влиял целый комплекс факторов: степень родства, настроение, личные симпатии, дружеские/товарищеские чувства, политическое влияние, общественный авторитет, социальные связи с другими представителями политической элиты и т. д. Частные взаимоотношения по преимуществу строились на доверии, которое имело способность возрастать по мере удачного функционирования социальных связей или, наоборот, угасать из-за обманутых ожиданий. Контакты по частным вопросам были направлены на извлечение выгоды, от наличия или отсутствия которой напрямую зависели язык корреспонденции, степень заинтересованности в делах друг друга, уровень проявления лояльности. Среди изученных нами персон наиболее интересным контрагентом для А. Д. Меншиков выступал кабинет-секретарь А. В. Макаров, который выполнял наиважнейшие посреднические функции в царском документообороте и был желанным другом для многих петровских соратников. Лояльность генерал-полицеймейстера А. М. Девиера, навязанного родственника, также приносила князю пользу, поскольку последний пользовался благосклонностью государя и имел исключительное влияние в столичной системе управления. В этой компании комендант Я. X. Бамхеотов обладал наименьшим политическим весом и был полностью подчинен самому А. Д. Меншикову. Частные (личные) связи, сложившиеся между А. Д. Меншиковым и Я. X. Бахмеотовым, А. М. Девиером и А. В. Макаровым, развивались параллельно деловым, отчасти от них зависели. Принципиальная разница между служебными и личными контактами государственных деятелей заключалась в том, что личные отношения контрагент мог при желании прекратить в любую минуту, тогда как деловые был обязан поддерживать по ходу выполнения должностных обязательств.

В общих чертах и деловые (служебные), и частные (личные) связи использовались государственными деятелями в нескольких целях. Во-первых, любые социальные взаимодействия служили для поддержания контактов и обеспечения собственного политического статуса. Поскольку ни А. Д. Меншиков, ни его контрагенты не были изолированы от общества и являлись частью более крупной социальной группы – политической элиты, – то им приходилось так или иначе выстраивать отношения друг с другом. Наиболее явно желание поддерживать контакты находило выражение в употреблении устоявшихся комплиментарных и этикетных формул, которые могли полностью покрывать содержание письма.

Во-вторых, посредством социальных связей происходил обмен информацией как касающейся служебных вопросов, так и относящейся к личным интересам. Как правило, сведения шли по направлению от Я. X. Бахмеотова, А. М. Девиера, А. В. Макарова к А. Д. Меншикову, причем в сообщениях факты дублировались, дополнялись, добавлялись собственные оценки и предположения. Благодаря своим многочисленным информантам князь получал комплексную и детальную информацию, имел возможность сопоставить различные точки зрения на одни и те же проблемы. Учитывая частые отъезды А. Д. Меншикова из столицы, возможность быть в курсе происходящего в государстве, не присутствуя на месте событий, являлась значительным преимуществом. Я. X. Бахмеотов, А. М. Девиер и А. В. Макаров использовались А. Д. Меншиковым не только как каналы получения информации, но и как каналы ее передачи. Главным адресатом для князя, конечно же, являлся государь, который не мог или не хотел постоянно вести диалог с Александром Даниловичем. В некоторых обстоятельствах Петр Алексеевич не доверял своему соратнику и устраивал ему проверки, привлекая сведения, полученные от других. В-третьих, наиболее ощутимую пользу социальные связи приносили тогда, когда посредством них происходил обмен услугами. Взаимные услуги фиксируются как при деловых, так и при личных или семейных отношениях. Их наличие связано с желанием получить выгоду – для просителя она заключалась в получении желаемого, для исполнителя работа велась на перспективу, если ему тоже придется обратиться за помощью. В некоторых случаях взаимодействие базировалось на принципах официальной политической иерархии, определившей статусные характеристики государственных органов, чьими руководителями являлись изучаемые личности. В других ситуациях решение проблем проходило неофициальным (неформальным) способом. Обращение за помощью происходило по личной инициативе, на основе сложившихся за годы знакомства личных отношений, товарищеских или дружеских чувств, нарушая нормы официальных регламентаций.

А. Д. Меншиков находился в центре собственной социальной сети и концентрировал в своих руках все связи внутри нее. Как показывает проанализированный материал, князь прилагал много усилий для расширения своих связей и политической значимости. Он основательно продумывал направление контактов, находил возможности для их поддержания и развития. На стратегии поведения А. Д. Меншикова оказывали влияние статусные характеристики его контрагентов (происхождение, должность и пр.), их политические и материальные возможности. Немаловажную роль играло чувство доверия, связывавшее Александра Даниловича с контрагентами (и наоборот), которое определяло устойчивость и интенсивность контактов, степень вовлеченности в деловые или частные вопросы, конкретный функционал по мере решения проблем. Неоспоримым достоинством А. Д. Меншикова являлось его умение находить подход к различным по статусу и рангу государственным деятелям. Подобное утверждение доказывает не только широта связей князя, их географический и качественный охват, но и вариативность его поведения в зависимости от характера и общественного положения контрагента. В разных обстоятельствах Александр Данилович был способен подольститься, подчеркнуть и выразить лояльность как в виде услуг, так и на уровне эпистолярного языка, пойти на компромисс, надавить или даже припугнуть. Бесспорно, он не всегда достигал успеха и не со всеми петровскими соратниками ладил. Но в жизненных реалиях быть для всех хорошим, в общем-то, невозможно.

Анализ социальных