— Пусть дерется! – завопил кто‑то. Его поддержал одобрительный гомон толпы.

Гоблин, скривив лицо в ехидной улыбке, уставился на меня.

— Мы ждем только твоего согласия.

— Хорошо, – безрассудно согласился я, снял меч, сумку, сложил в повозку гоблина и вышел на арену.

Решетку за моей спиной заботливо закрыл какой‑то слащавый мужичок и исчез в толпе. Бородач начал присматриваться к новому противнику. Его смутила моя необычная одежда: темные, изрядно потертые джинсы и кроссовки. И я уверен, он не мог не заметить моего подозрительного спокойствия.

— Послушай, Тор, – начал я, прекрасно понимая, что такое предложение прозвучит как оскорбление. – Предыдущие бои сильно вымотали тебя. Отдохни, восстанови дыхание. Я подожду, пока ты будешь готов.

— Ха! – натянуто усмехнулся он. Он уже заметно устал, но представление должно было продолжаться. – Не смеши, незнакомец. Меня хватит, чтобы справиться с дюжиной таких, как ты.

Я многозначительно улыбнулся.

Поединок начался. Гоблин тут же принялся вдохновлять публику на мою скорую победу и принимать ставки. Очевидно, этот бой тоже должен был выиграть профессионал.

Как и пообещал, я терпеливо дождался первого шага бородача. Он мог отдохнуть перед боем, который должен был стать для него самым серьезным, но во время шоу такие действия со стороны актеров недопустимы, поэтому, немного побродив вокруг меня, Тор начал атаку.

Первые его удары должны были «прощупать» противника. Оценить потенциал, навыки, возможности. Ведь поединок должен был долгим и захватывающим, отыгранным идеально. Этакий своеобразный вариант привычного мне реслинга, только более сложный, где играть и притворяться должен только один участник.

Тор из положения, похожего на обычную боксерскую стойку, провел точный, но не быстрый джеб. Я сдвинулся на полшага влево и легко уклонился от удара. Боец тут же отпрыгнул на исходную позицию.

Я медленно двинулся вперед.

Приглашение на бой я принял, значит, должен был воспользоваться им по полной программе. Для начала убедить противника, что со мной он может не притворяться. Даже больше, он обязан сражаться в полную силу, иначе будет неинтересно. А согласился я на поединок только ради интереса.

Мы сошлись на ближней дистанции. Тор, находясь в глубокой защите, попытался нанести несколько быстрых прямых ударов – более демонстративных, чем эффективных, но его кулаки ни разу не коснулись моего тела.

Сам того не понимая, я ускользал, словно призрак, от любых атак, растворяясь в воздухе в самый последний момент. Я почти не контролировал себя, моим телом управлял Эфир, эффективно, четко, экономно. Как будто бы я погружался в сон, становясь единым целым с демоном–хранителем, предоставляя ему всего себя, взамен на небывалую силу и скорость. Я упивался собственной силой. Даже начал забываться в сражении.

Тор отошел к краю арены, чуть пригнулся, тяжело дыша. Он уже не притворялся. Он достиг своего предела, но все равно не мог держать тот темп, который задавал я. Было ясно, что он проигрывает. И в этот раз – по–настоящему.

Я тоже остановился, позволяя противнику отдышаться. Тор, воспользовавшись секундой отдыха, посмотрел на гоблина, который в ответ тоже уставился на него. Взгляды обоих были на редкость красноречивы. Словно я смог прочитать их мысли.

Я не смогу победить его, признавался Тор, он слишком силен.

Ты должен, настаивал гоблин, от этого зависит наша выручка.

Сделаю все что смогу, пообещал во взгляде боец и вновь посмотрел на меня.

По его глазам, серьезным и загадочным, я понял, что этот поединок закончится в ближайшие секунды. И одного из нас вынесут с арены на руках.

Отмеряя шаги, Тор двинулся вперед. Ему нужно было рассчитать расстояние, с которого нужно начать стремительную атаку, чтобы я не успел предугадать его движений, или уйти в глубокую защиту. И когда между нами оставалась пара шагов, он неожиданно прыгнул вперед, вкладывая огромную силу в кросс, нацеленный мне в лицо.

Но этот удар был ловким маневром, позволяющим сократить расстояние между нами и вынуждающим меня уйти в защиту. За ним последовала целая серия ударов всеми доступными частями тела, даже коленями. Удары обрушивались на меня со всех сторон, как будто у противника неожиданно стало восемь, а то и целых десять рук. Но этого было недостаточно, чтобы победить одержимого демоном.

Я прервал эту безумную серию одним точным ударом кулака в живот.

Тор обмяк и опустился на колени. Громко закашлялся, с трудом восстанавливая нормальный ритм дыхания. Я осторожно придержал его от падения и добавил, так чтобы мог услышать только он:

— Хорошо. Очень хорошо, но достаточно.

Гоблин растерялся от неожиданности. Он видел, что Тор не может подняться, но не мог заставить себя назвать меня победителем. И наконец, произнося каждое слово так, словно ему приходится при этом кусать кислый лимон, объявил:

— И в этом поединке побеждает… таинственный незнакомец в странной одежде! Тор повержен. Помогите ему подняться и покинуть арену…

Но Тор не принял помощь. Когда к нему подбежали двое мужчин из публики, он сам поднялся с колен и, пошатываясь, двинулся к постоялому двору.

Гоблин наконец взял себя в руки.

— А теперь удачливому соискателю предстоит встретиться со вторым бойцом. Его называют Палач, потому что когда‑то он работал палачом, но за невероятную жестокость к своим жертвам был изгнан из ордена. Теперь он сражается на арене, и великое горе тому, кто решит стать его противником. Итак… Встречайте, Палач!

Из ворот конюшни вышло что‑то темное и страшное. Именно что‑то, потому что язык не поворачивался назвать это существо человеком. Оно было намного выше любого представителя человеческой расы, шире в плечах и в поясе. С рогатым шлемом на голове он походил на огромного откормленного быка.

Публика зароптала, расступилась, открывая дорогу великану. Но пошел он как‑то неуверенно. Я сначала подумал, что огромные размеры или какой‑то врожденный дефект мешают ему нормально двигаться, но потом, увидев маленькие и влажные глазки Палача, понял, что причина тому – страх.

Великан был напуган. Но боялся он не меня, не предстоящего поединка, а толпы людей, окружающих его со всех стороны. Он не смотрел на арену, лишь испуганно водил взглядом из стороны в сторону, старательно сдерживая панику. Неожиданно было видеть такого странного бойца…

Сражаться он мог, безусловно. Один только вид длинных, будто обезьяньих рук с кулаками размером больше человеческой головы напугает любого. А уж выходить на бой с таким чудовищем – да кто в здравом уме согласится на такое?

Разве только я.

Но мне‑то уже приходилось иметь дело с ограми, а они размером куда больше этого человека–переростка, к тому же страдающего агорафобией.