Я закрыл книгу, зная, что все равно не смогу сосредоточиться в ее присутствии.

– Откуда ты это знаешь? Я думал, что ты слишком занята со своим другом, чтобы это заметить.

Они действительно проводили много времени вместе. Несколько раз я заставал их во время какой-то шутки. Как только я входил, их смех затихал, и в воздухе повисало напряжение.

Она опустила вилку и откинулась на спинку стула.

– О, даже и не знаю. Возможно, дело в парочке случайных «землетрясений» или в том, что за последние несколько дней тут трижды перегорало электричество. Или, возможно, потому что ты избегал меня всеми возможными способами на протяжении двух недель?

Две недели? Неужели солнце садилось уже столько раз? Поиски Книги сильно затянулись, и мы все еще дожидались информации от Камиллы. Все это время я пытался разгадать тайну ее создателя.

– Твоя наблюдательность вызывает беспокойство.

Она поморщилась и раздраженно выдохнула:

– Почему? Потому что я говорю правду?

Да, сказал я себе, потянувшись за другой книгой.

– Ты не сможешь игнорировать меня вечно. Ешь.

Она выхватила у меня книгу, которую я только что взял, и сунула тарелку мне под нос. Настала моя очередь хмуриться. Тем не менее я взял вилку и съел небольшой кусочек. Не прекращая жевать, я пристально посмотрел на Дианну.

– Довольна?

Она улыбнулась и тоже принялась за еду.

– Скажи, почему ты не спишь? Снова кошмары?

Да. Кошмары о твоей смерти.

Я проглотил еще один кусочек, прежде чем ответить:

– Я не устал. Просто не хочу спать. Если то, что они говорят, правда, у нас осталось очень мало времени, чтобы опередить Кадена.

– И ожидание ответа от Камиллы как-то затянулось.

Я кивнул, радуясь возможности сменить тему.

– Так почему эта Камилла тебя так ненавидит? Очередной друг, который на самом деле не друг?

– Можно и так сказать.

Я снова почувствовал странный жар – такой же, как когда Дрейк к ней прикоснулся. Раньше я никогда этого не ощущал и не понимал, что это значит. Единственное, что знал наверняка, – мне это не нравится. Одно упоминание о том, что Дианна могла быть близка с кем-то, пробуждало во мне нечто дикое и порочное. Эти эмоции были мне незнакомы и чужды.

Она и раньше говорила, что ее отношения с Каденом не были моногамными, но, учитывая его страстное желание ее вернуть, я был удивлен, что он позволял ей вступать в близость с кем-то еще.

– Каден был не против?

У нее вырвался легкий смешок.

– Его не волновали мои отношения с Камиллой. На самом деле он собирался сделать ее одной из своих приближенных, но она начала проявлять ко мне слишком много внимания, и это ему не понравилось. Каден изгнал Камиллу, потому что я попросила ее не убивать. Вместо нее место получил Сантьяго. Я никогда не рассказывала ей о том, что сделала, но она подумала, что я ее предала и поспособствовала ее изгнанию. Думаю, в некотором смысле так оно и было. Я не разговаривала с ней целую вечность. Каден мне не позволял. Она ненавидит меня, потому что думает, что я не боролась за нее и решила остаться с Каденом. Наши отношения были приятными и веселыми, но я не любила ее, как и она меня. В любом случае я не жалею о своем решении. Я бы не стала рисковать Габби.

Ее слова напомнили мне о некоторых моментах из моей собственной жизни, и я в очередной раз подумал о том, как мы отличаемся, и в то же время – как много у нас общего. Истории о бывших любовниках, которые испытывают к тебе больше, чем ты к ним, были мне хорошо знакомы. Я знал, какие ужасные чувства это может вызвать.

– Но ведь, находясь со мной, ты ею рискуешь?

– С тобой все по-другому. – Она замолчала, словно спохватившись, и уставилась на свою вилку. – Ты – единственный, кого боится Каден.

– Ты никогда не рассказывала мне о том, как оказалась в руках Кадена. Только то, что ты отдала свою жизнь за жизнь сестры.

Выражение ее лица стало пустым, и я увидел, как ее глаза на мгновение потускнели. Затем она снова посмотрела на свою тарелку и пожала плечами.

– Это длинная история. Возможно, в другой раз.

Я кивнул, зная, что лучше на нее не давить. Всему свое время.

– Тебе нравятся блинчики?

Я кивнул, откусив еще один кусочек.

– Значит, это называется так? Они божественны. Думаю, что «блинчики», как ты их называешь, – моя слабость.

Она усмехнулась.

– Итак, у тебя есть слабость. Не бойся, твой секрет умрет вместе со мной. – Она подмигнула, прежде чем откусить еще один кусочек. – Будь благодарен, что Габби научила меня готовить, иначе все было бы куда хуже.

– Ты приготовила завтрак для всего поместья?

Мой вопрос в первую очередь касался вампира, который таскался за ней как ополоумевший пес.

Дианна покачала головой, слегка фыркнула и прикрыла рот рукой.

– Нет, только для нас. Ты меня переоцениваешь. Я не настолько хороша.

Она продолжала есть, совершенно не осознавая последствий своего ответа. На моих губах заиграла легкая улыбка, и я впервые за несколько недель почувствовал себя спокойно. С Дианной было так легко, а я сам лишил себя этой радости. Когда я был рядом с ней, казалось, что тяжесть миров спадала с моих плеч.

Тем не менее, как только Книга будет найдена, мне придется уйти – в глубине души я хорошо это знал. Слова Итана вновь пронеслись в моей голове, и я сдержал фразу, готовую сорваться с моего языка.

– Габби – хороший человек, – сказал я. – И смертные, и все иные создания излучают определенную энергетику – я полагаю, так выглядит их истинная сущность. Некоторые называют это душой, другие – аурой.

– Ты это видишь? – перебила она, ее глаза расширились от удивления. – Ты можешь видеть души людей?

Не знаю, было ли в моем ответе что-то плохое или я снова оговорился, но Дианна затихла и пристально смотрела на меня.

– Да. Иногда мне приходится особенно сконцентрироваться, но в большинстве случаев – да, вижу.

Дианна отложила вилку и облокотилась на стол, подперев подбородок рукой. Явно увлеченная этой новой информацией, она наклонилась ко мне:

– Какая душа у Габби?

– Желто-розовая, яркая и теплая, похожая на нее саму.

Я тоже отложил вилку и вытер рот салфеткой.

Она просияла.

– Да, это очень ей подходит. А что насчет моей души? Как я выгляжу?

– Почти так же.

Я не хотел рассказывать ей, как выглядела ее душа. Я не хотел, чтобы она почувствовала себя хуже. Да, ее цвета были яркими, но они представляли собой беспорядочную смесь красных, черных и желтых оттенков. Это был чистый хаос, напоминающий край самой вселенной.

– Здорово.

Она улыбнулась и положила в рот кусочек какого-то фрукта.

Я прочистил горло.

– Я слышал, как ты разговаривала с сестрой. Как она?

От моего вопроса ее глаза заблестели – как будто я был первым, кто этим поинтересовался.