Постепенно правила проведения рыцарских турниров усложнялись и становились все более строгими. Так, например, во времена позднего Средневековья на турниры допускались только рыцари с безупречной родословной. За соблюдением правил следили герольды, и практически все фальсификаторы разоблачались, так как герольды, которым были известны родословные благородных родов, добросовестно исполняли свои обязанности, потому что в случае разоблачения самозванца им доставался хороший процент от его имущества.

Кстати, незаконные сыновья знатных персон не встречали на этом пути никаких трудностей, поскольку они обычно принимались обществом наравне с людьми самого знатного происхождения. Также на турниры не допускались рыцари с запятнанной репутацией. Поступки, негативно влиявшие на репутацию, могли быть разными, например, обвинение в измене, неоказание помощи товарищу по оружию на поле боя, нарушение данного слова, похищение или изнасилование женщины, также тень на рыцаря бросало занятие ростовщичеством. Если рыцарь с запятнанной репутацией все же осмеливался появиться возле ристалища, то после разоблачения его с позором сажали верхом на барьер, где он и оставался на все время проведения турнира. Лакруа в своем труде «Военная и религиозная жизнь в Средние века и в эпоху Ренессанса» воспроизводит ксилографию автора с инициалами «J.A», изображающую наказание рыцаря, признанного виновным в бесчестном поведении. Виновный стоит на эшафоте, облаченный в одну только рубаху, его доспех, разобранный на части, лежит у его ног, а его шпоры брошены в навозную кучу. Его щит ломовая лошадь уже протащила через болото, хвост его боевого коня отрезан. Старший герольд три раза громко вопрошает: «Кто это там?» – и каждый раз называет имя рыцаря. Каждый раз ему отвечает герольд: «Нет, это неверно; я не вижу там никакого рыцаря, только какого-то труса». Эшафот вносят на носилках в церковь, где по виновному служится панихида, и мир рыцарства больше его не знает.

Как уже говорилось, участие в турнирах сопровождалось определенным риском получения травмы. И для того чтобы обезопасить рыцаря, участвующего в турнирных поединках, старались создать специальные условия. Так, например, тупоконечные турнирные копья делались из мягких пород дерева, таких как ясень и осина, а разделение конных противников в копейном поединке барьером вынуждало рыцарей атаковать друг друга под углом, что значительно снижало силу удара копьем. Специальные турнирные доспехи, состоящие из более толстых железных пластин, чем у боевых доспехов, служили хорошей защитой рыцаря на турнире. Но и это не могло остановить высокую смертность среди рыцарей. Так, например, в 1175 году в Германии на турнире погибло 17 рыцарей, в 1240-м в Нойсе близ Кельна погибло 60 рыцарей, а 10 марта 1524 года на турнире чуть не погиб король Генрих VIII. Король забыл закрепить забрало шлема, и копье герцога Саффолкского Брэндона сбило шлем с его величества, не нанеся тому никаких ран. На турнире в 1525 году сэр Чарльз Брайан едва не лишился глаза при подобных же обстоятельствах. Трагично закончился и турнир, состоявшийся в Париже в 1559 году, в котором принимал участие король Франции Генрих II (он получил смертельную рану). Зачинщиками турнира выступали сам король, принц де Феррера, герцог де Гиз и другие. Конный копейный поединок, во время которого и был смертельно ранен король, был дополнительным, назначенным вопреки протестам со стороны других зачинщиков турнира. Причиной рокового исхода была, как можно судить, оплошность графа де Монтгомери, капитана шотландской гвардии, не бросившего сразу, как это он должен был сделать, свое сломавшееся после удара копье. Осколок древка этого копья прошел сквозь смотровую щель и проник в мозг. Ранение было смертельным, хотя король прожил еще около недели. Месть за короля обрушилась на Монтгомери не сразу – Екатерина де Медичи казнила его спустя 15 лет. После этого случая популярность турниров стала падать. В период правления королевы Елизаветы (правила Англией с 1558 по 1603 г.) были предприняты самые энергичные усилия к тому, чтобы возродить былую славу турниров, что, благодаря принятым мерам, и было на какое-то время достигнуто при покровительстве королевы. Фаворитом королевы на турнирах был сэр Генри Ли, пока годы не побудили его уступить это место графу Камберлендскому, носившему на своем шлеме перчатку ее величества. Интересным и необычным был турнир, организованный в июне 1572 года по случаю прибытия в Лондон констебля Франции Энн де Монтгомери для получения ордена Подвязки.

Этот турнир, состоявшийся в Вестминстере под предводительством Уолтера, графа Эссекса, примечателен главным образом тем, что он проводился ночью. После ужина, данного в честь гостя, королева Елизавета, французский герцог со своими друзьями, а также многие английские придворные вышли на террасу дворца. Внезапно на террасе появился граф Эссекс в сопровождении 12 полностью вооруженных всадников. «Граф и его конь были облачены в белые одежды, отливающие серебром, а дворяне, сопровождавшие его, в белый атлас. Склонившись перед ее величеством, они прошли на восточную сторону двора и, собравшись там группой, заняли позицию. Затем появился Эдуард, граф Ратленд, в сопровождении такого же числа своих сторонников, подобным же образом вооруженных и облаченных в синие одежды. Почтительно склонившись перед королевой, они затем проследовали к западной стороне двора и встали там. Перед каждым из этих отрядов остановилась колесница, ведомая вооруженным рыцарем, и стоявшие в ней девицы произнесли на французском языке приветственные речи в честь ее величества. Когда эта церемония закончилась, королева дала вооруженным рыцарям сигнал к началу сражения, в котором его участники выказали изрядную доблесть и которое закончилось к вящей славе графа Эссекса, благородного рыцаря, искусного воина, исполненного всяких добродетелей». 22 января 1581 года в присутствии королевы Елизаветы начался турнир в Вестминстере, приуроченный к большому карнавалу. Поединки в рамках турнира продолжались в течение более семи дней, в ходе их было преломлено много копий. На карнавале толпа была столь плотной, что во время празднества много людей было подавлено, а несколько человек – до смерти. В поединках через барьер принимали участие 19 дворян. В ходе состязания сэр Генри Ли появился на поле инкогнито, как Неизвестный, и, преломив 6 копий, покинул состязание. Зачинщики турнира провели каждый по шесть схваток против всех претендентов. Затем состоялась так называемая «потешная осада», которая представляла собой взятие и оборону имитации крепости, на которой были установлены орудия; завершилось все схватками у барьера. В 1585 году состоялось то, что в летописях названо «последним турниром на водах Темзы», но в действительности было водной разновидностью состязания в поражении мишени на столбе. «С каждой стороны реки шла лодка о шести веслах, на корме которой на помосте стоял вооруженный человек, облаченный в красную накидку, с копьем в руке, и когда лодки сблизились, воины поразили друг друга копьями и оба упали в воду, откуда их тут же выловили пустые лодки, и, выйдя на берег, сели они на коней». В Ашмолеанской рукописи приводится список лиц, принимавших участие в турнире, состоявшемся в Виндзоре 17 ноября 1593 года. В 1606 году, в правление Якова I, состоялся турнир с поединками через барьер в ознаменование несчастного брака графа Эссекса. С каждой стороны в нем участвовало по 16 сражающихся, которые сначала встречались в одиночных поединках, а затем тройками. Одной стороной предводительствовал герцог Леннокс, а другой – граф Сассекский. Другой турнир с поединками через барьер состоялся на празднике «Двенадцатой ночи» 1610 года, когда принц Уэльский Генрих с 6 соратниками встретился с 65 соперниками на поле у Уайтхолла. Принц, которому шел тогда шестнадцатый год, проявил в соревновании немалую доблесть. Ашмолеанская рукопись приводит длинное сообщение о «Поведении на поле ристалища» принца Уэльского Чарльза в 1619 году (турнир проходил на поле рядом с Уайтхоллом 24 марта 1619 г.). Еще одно описание турнира XVII века представлено в Ашмолеанской рукописи; оно превосходно показывает начальную стадию того упадка, который переживала эта некогда блестящая рыцарская «боевая потеха». «Извлечение из труда Питера Бойтеля обо всем достопримечательном, что случилось как во Франции, так и в других иноземных государствах в годах 1618, 1619, 1620-м. Напечатано в Париже в году 1620-м. Цвет Прекрасной дамы – это голубой, белый и пурпурный; голубой символизирует возвышенность мыслей, белый – чистоту и искренность веры, а пурпурный – постоянство. Рыцарь Королевского пурпура шлет свой вызов за границу всем желающим сразиться с ним на священном турнире.