— Я согласна! — эти слова вырвались из меня сами. — Конечно, я выйду за тебя замуж.

Александр надел кольцо мне на палец, и я заметила, что у него от волнения дрожат руки.

— Я люблю тебя, — сказал он, осыпая меня поцелуями. — Обещаю: мы будем самыми счастливыми на свете!

В тот момент я в этом нисколько не сомневалась…

— Генри, шампанского! — громко закричал мой жених.

— Ты с ума сошел: восемь часов утра! — воскликнула я.

— Ничего страшного, имеем право отметить такое событие, — радостно сказал Александр, — и я действительно сошел с ума от счастья, ты права!

— Очень рад за вас! — поздравил нас Генри, открывая бутылку. Капитан Миллер, видя все происходящее из рубки, с улыбкой помахал нам.

— Спасибо! — крикнула я ему в ответ.

— Иди ко мне, — позвал меня Александр. Я взяла свой бокал и села к нему на колени.

— Теперь уж точно надо познакомить тебя с бабушкой, — сказала я ему на ухо. — Вот вернемся обратно — и сразу едем в Париж!

— Хорошо, любовь моя, — улыбнулся он. — Надеюсь, она поймет нас…

— Не сомневайся, — уверенно сказала я. — Кстати, а долго нам еще плыть?

— Видишь ли, капитан взял другой курс, из-за течения, поэтому наше путешествие будет немного дольше, чем я ожидал…

Я неожиданно зевнула, прикрыв рот рукой. Что-то меня стало неудержимо клонить в сон.

— Может, поспишь? — предложил Александр. — Давай отведу тебя в каюту?

— Нет, не хочу в каюту. Просто накрой меня чем-нибудь, я и правда немного посплю, — сонно сказала я, усаживаясь в кресло. Александр укутал меня в теплый плед и нежно поцеловал в нос. С блаженной улыбкой я провалилась в глубокий сон…

Мне снилось, что я плыву на нашей яхте. Но в этом сне мне почему-то было очень страшно: небо над морем было темным, дул сильный ветер, и огромные волны швыряли яхту то вверх, то вниз. Я стояла на носу, вцепившись в поручни. Внезапно грянул гром, и тут же начался сильный ливень. «Александр!» — испуганно закричала я, но мне никто не ответил. Я с ужасом осознала, что нахожусь на яхте одна, и она плывет, никем не управляемая. Но куда я плыву? Где мой жених? Где капитан? В панике бросилась я в рубку, но она оказалась совершенно пустой: ни штурвала, ни каких-либо рычагов или приборов — просто голое помещение. Я хотела спуститься в каюты, но вдруг увидела, что лестница, ведущая вниз, скрыта под водой. Яхта тонула! И я вместе с ней! Что делать?! Больше ни о чем подумать я не успела — огромная черная волна накрыла яхту и перевернула ее. Я оказалась под водой. Попыталась выплыть наверх, но оттолкнуться было не от чего, ни рук, ни ног своих я не чувствовала… Холодная вода наполнила мои легкие, и наступила тьма…

Какой жуткий сон! Помню, что с этой мыслью я проснулась. С трудом открыв глаза, я увидела прямо перед собой стену, оклеенную голубыми обоями в мелкий цветочек. Было очень светло и непривычно тихо: ни шума мотора, ни плеска волн. Я лежала на спине, на какой-то кровати, укрытая белым одеялом. Попыталась приподняться, но не смогла: все тело ломило, голова раскалывалась от боли так, что я даже не сумела оторвать ее от подушки. Да что со мной?! Неужели я заболела? И где это я лежу? С трудом повернув голову влево, я увидела такую же стену и поняла, что кровать, на которой я лежала, стоит в углу комнаты. Рядом с кроватью журнальный столик и стул с мягкой спинкой. В стене справа окно. Темно-синие шторы на нем были раздвинуты, и я разглядела голубое небо и зеленые ветви какого-то дерева, видимо, растущего прямо под окном. Светило солнце. Все это мое сознание просто фиксировало, механически, но я еще не до конца пришла в себя, потому что состояния панической тревоги не испытывала. Шевелиться было больно, а лежать — мягко и удобно, что я и продолжала делать, тупо глядя в стену перед собой. Веки мои словно налились свинцом, и я снова провалилась в сон.

Меня разбудили какие-то звуки. Приоткрыв глаза, я увидела в комнате незнакомую женщину. Ей было около сорока, немного полновата, светлые волосы, небрежно собранные в узел, клетчатое платье с коротким рукавом, фартук… В руках у нее была желтая лейка: женщина поливала цветы на подоконнике. Я молча наблюдала за ней из-под сомкнутых ресниц, пытаясь понять, кто она? Наверное, мы уже приплыли, и это мать Александра? Или горничная?

— Кто вы? — наконец, спросила я и тут же испугалась собственного голоса: таким хриплым он оказался. Женщина вздрогнула от неожиданности, пролив несколько капель воды на пол, повернулась ко мне и сказала с улыбкой:

— Простите, я не понимаю по-французски!

Я уставилась на нее, ничего не понимая. А она поставила лейку на подоконник и с беспокойством пробормотала:

— Ну и что мне делать? Как с ней общаться?

— Послушайте, что происходит?! Я вас прекрасно слышу и все понимаю!

Женщина подошла к моей кровати и села на стул. Посмотрев на меня со странной смесью жалости и страха, ласково произнесла:

— Ничего, мы что-нибудь придумаем…

И тут до меня дошло, что она говорит на чистом английском языке.

— Объясните, наконец, что происходит? Где я? — спросила я по-английски.

— Какое счастье! Вы говорите по-английски! — воскликнула незнакомка. — Ну слава Богу… Как вы себя чувствуете, мисс?

— Не знаю… Где я?

— Все в порядке, вы дома…

— Дома? — переспросила я, чувствуя, как пульсирует в висках. — У кого дома? Где Александр? вы его мама?

Женщина вздохнула и погладила меня по голове:

— Ничего, мисс Эштон, все будет хорошо. Скоро придет ваш брат, он поехал за доктором. Лежите спокойно и не волнуйтесь.

— Послушайте, я ничего не понимаю! — я попыталась приподняться, но тут же со стоном опустилась на подушку. — Какой еще брат? И почему вы называете меня мисс Эштон?!

— А как же мне вас называть? — осторожно спросила женщина. — Вы Мэри Эштон, сестра мистера Патрика… Неужели ничегошеньки не помните, мисс?

— Прекратите это! — закричала я. — Немедленно прекратите! Я не знаю никакого Патрика! И брата у меня нет! Меня зовут Николь, слышите?! Николь!

— Хорошо-хорошо, мисс Эштон! Только успокойтесь! — она вскочила, налила воды из графина, стоявшего на столике, в стеклянный стакан и подала мне:

— Выпейте водички, мисс!

Я оттолкнула ее руку, и вода пролилась на одеяло:

— Что здесь происходит?! Кто вы?

Она поставила стакан на стол и сказала ласково, как будто обращалась к ребенку:

— Мисс Эштон, я Нора, ваша домработница. Ничего тут не происходит, просто вы неважно себя чувствуете, вот и все. Мистер Патрик и я выхаживаем вас уже больше недели. Вы сильно бредили и только сегодня пришли в себя, но, вижу, не совсем… Главное, не волнуйтесь, пожалуйста, все хорошо.