Меня будят звонки. Ну да, понедельник, заработал телефон. Голос Инги сообщает, что из-за суматохи при подготовке юбилейного вечера напутали в расписании, и моя первая лекция сегодня в 2.30.

* * *

Две ошибки. Примо. Путать расписание - их забавы, а мне не надо было впутываться. Твердо заявить: сегодня не готов. Нет, покорно поплелся и читал. Скверно читал. И что бы там потом ни говорили, я-то знаю - так новый курс не начинают. Секондо. Нужно было нахально напроситься к Инге домой, устроить для студентов экскурсию в зоопарк (Рановато его закрывают? Хорошо, пригласить Ганса в турпоход по барам Санта-Моники) - все что угодно, лишь бы не оставаться одному в своей каюте! Однако понадеялся на усталость, дескать, еще не отошел от парижского распорядка и, может, задрыхну где-нибудь к восьми вечера, полезно для здоровья.

И вот сижу и не свожу глаз с телефона. Прекрасно понимаю, что звонить нельзя. Никак нельзя. Ни в коем случае. Если человеку надавали по морде, а он приползает на брюхе, по грязи и лужам - ну как на него посмотрят? С брезгливостью и презрением! И я бы сам на месте Дженни сказал бы темно-зеленому костюму, чтоб он брал трубку и рявкал в нее - вдруг кое у кого сохранились иллюзии, а услышит мужской голос... Хотя какие к черту иллюзии? Ясно, четко дали понять. Публично по роже. Круто, зато без экивоков. Поставили точку.

Сволочи, гады! Повесить мало!

Это я о ком? О тех, кто изобрел телефон. Не было бы телефона, потопал бы я в сторону Шерман-Окс, да часа через три меня бы сморило или здравый смысл взял верх, - ботинок натер ногу, собака выскочила, укусила, машина сбила - бывает же в жизни везение? - короче, повернул бы обратно, доковылял до палубного кораблика и заснул как сурок.

Снять трубку, нажать на кнопки. Легкое движение, всего-то... Непреодолимый соблазн.

Скота, который включил мой аппарат в сеть, - на гильотину!

В старые времена оседлал бы коня и помчался сломя голову. Но на длинном подъеме Лорел-каньона конь бы притомился, подкова отлетела. Пожалев беднягу, свернул бы на бензоколонку раздобыть ведро питьевой воды и охапку сена. И пока автослесарь прилаживал бы подкову, все бы и утряслось: глядь, Эля уже спит и вообще в такой поздний час порядочные люди в гости не ходят.

Рука тянется к трубке.

Ну что их дернуло изобретать эту игрушку-погремушку? Гильотинировать? Революция была гуманной, а Святая Инквизиция не церемонилась, сжигала на костре.

Представляю себе, как прозвучит мой приветливо-фальшивый, бодро-испуганный, выбритый, плешивый, с шестимесячной завивкой голос: "Дженни? Хочу узнать, все ли у тебя благополучно, и сообщить номер своего телефона. Может, когда-нибудь пригодится. Привет горячий!"

Вот и все. Разве я навязываюсь? Рука тянется к трубке. Что делать?

Как справедливо, как верно, как метко писал Марат:

"Что делать? Обрубить большие пальцы на руках всем прирожденным холопам. Наделайте из них живьем чучел, и пусть они в течение трех дней будут выставлены перед народом на зубцах стен сената".

Правда, он писал это не про меня конкретно, а несколько по иному поводу.

Идея! Если ответит темно-зеленый костюм, я просто положу трубку.

- Алло?

Дженни. Я произношу свой тошнотворный текст.

- Слушай, Тони, я, конечно, должна перед тобой извиниться. Некрасиво получилось. Но это был ужас, не концерт, а школьная самодеятельность. Я кипела от злости. И чтоб не срывать ее на тебе, поехала домой, мне же рано вставать.

Откровенная, плохо завуалированная ложь. Я знаю, что она знает, что я это знаю. Нечто вроде логического трюизма. У нас с ней так бывало. Трюизмы... Но не ложь. Теперь она уверена, что я скушаю все с радостным визгом.

Комнатному пуделю бросили кусочки со стола, он подпрыгнул, поймал на лету, схавал, завилял хвостиком. Торопливо докладываю, как прошла первая лекция. Будто ей это интересно, будто рука темно-зеленого костюма - пиджак снял, остался в полосатой сорочке и бордовом галстуке - не блуждает, не путешествует ("Уймись", - шепчет моя девочка, прикрыв ладонью трубку и одергивая юбку). Однако я же ничего не вижу, ничего не слышу, значит, этого не существует. М-да, в общении по телефону есть свой шарм. Отменить гильотину.

- Кстати или некстати, тебе решать, нас с тобой пригласили на завтра к этому... как его?.. приятель Инги с рыжей бородой. Что там будет? Выпивка, закусон - не прельщает? - и этот, ты мне на него еще указала в фойе, ну который играл в фильме "Сделка состоялась". Адрес? Понятия не имею. Спросить у Инги?

В трубке пауза.

- Я подумаю. Рыжий с бородой... У него жена беременна. А ты не заметил? Ладно, завтра позвоню и, наверно, заеду за тобой часов в семь.

Завтра в семь часов! Какая жирная кость мне досталась от барских щедрот. Вцепляюсь зубами, урчу и жадно ее обгладываю.

* * *

Я сам, в общем-то, рассказчик. Умею рассказывать. И знаю всякие там уловки, чтобы, когда излагаешь скучный материал, оживить аудиторию.

Ничего подобного не видел.

По голливудским масштабам - малоизвестный актер. Лет сорока, с непримечательным лицом. Пока рыжая борода угощала гостей аперитивом и витийствовала - вежливо помалкивал. Ну правильно, думал я, его роль в массовке. Сели за стол, он раскрыл рот. И не закрывал. Кажется, никто больше слова не произнес. Он рассказывал. Изображал. Вскочил даже на стул. Гости сползали под стол. Он пользовался передышкой, выпивал, закусывал и, как только все опять размещались на своих местах, начинал новую новеллу. Многократно отрепетированная программа или вдохновение? Или то и другое? Наверно, он не был избалован успехом и ему льстило, что он раскачал, раскочегарил, зажег чопорную, на его взгляд, университетскую компанию. Профессионал! И он старался. Тем более что напротив него самая красивая девочка на свете не сводила восторженных глаз с затейника и умирала от смеха. Впрочем, умирали все. Лишь жена рыжебородого сдерживала себя, зажав рот ладонями: "Не могу смеяться, нет уж сил, нынче будет выкидыш". И я тоже блаженствовал, ибо моей соседке сегодняшний вечер доставлял истинное удовольствие. (А кто ее сюда привел? Кому она обязана? То есть я нахально прикарманивал часть актерских лавров.) Я пьянел не от вина (от вина тоже) - от близкого соседства оголенных рук и плеч, я прикладывался к этому богатству...

Хозяйка в хорошем настроении, увлечена и не замечает шалостей комнатного пуделя. Пусть. Главное, чтоб не гавкал, не мешал.

Потом все шумно прощались.

- Тебя отвезут Инга и Ларри, им по дороге. Я устала, ты же знаешь, мне рано вставать.

Аргумент действует безотказно. Я всегда на страже ее драгоценного здоровья.

* * *

Основные события следующего дня: на балконную дверь повешена занавеска и к телефону подключен респондер, автоответчик.

Хотя бы позвонила и сказала спасибо за вчерашнее.