— Возможно, потому, что в этом городе все футболисты из «Вашингтон редскинз», то есть вечные неудачники, — ответила с улыбкой Джессика.

Она скрывала, что на самом деле уже отдала свое сердце и кое-что еще некоему тридцатиоднолетнему брокеру, ей не хотелось это афишировать до тех пор, пока Билл, как он обещал в самом начале знакомства, не устроит ее на работу в одну очень престижную фирму.

— Мне нравится девушка, которая знает, что ее красота не уступает уму, а ум не уступает красоте, — усмехнулся Билл.

Он любил повторять эту фразу, но Джессике, кажется, еще ее не говорил, хотя это не имело значения, поскольку Билл знал о существовании брокера.

— У нас сегодня какой-то праздник? — спросила Джессика.

— На самом деле у нас траур.

— О-о-ох, смерть. Терпеть не могу, когда это происходит.

— Нет, не смерть, просто обширная черепно-мозговая травма, пациент в коме, подключен к аппарату искусственного дыхания, но мне кажется, что оно выберется.

— Оно?

— Речь идет не о человеке, а об одном деле. Мой самый давнишний и самый дорогой клиент попросил ускорить кое-какую федеральную процедуру и довести ее до конца.

— Подробности скучны или засекречены?

— Подробности необязательны. В двух словах: у меня в команде был молодой парень, он подавал большие надежды, и я позволил ему провернуть кое-что по личной инициативе, а это кое-что оказалось подлогом. Фальшивкой. Парень попался. Катастрофа.

— И ты его выставил за дверь?

— На самом деле он работал не на меня. Я просто помогал ему с карьерой. В любом случае, насколько я понимаю, ему дали испытательный срок, и сейчас он освещает подряд на строительство новой канализации в штате Нью-Джерси.

— Полная засада.

— Совершенно верно. Но надеюсь, что все будет в порядке. Просто в понедельник мне предстоит сделать один звонок, который нет никакого желания делать. Но все уладится, уверен, жаль, не так быстро, как хотелось бы. Этим и объясняется, почему я сегодня не прыгаю от радости.

— Бедняга. — Джессика накрыла руку Билла своей ладонью. — Джесси постарается поднять тебе настроение.

— Замечательно. А теперь давай сделаем заказ и…

Тут на столик упала чья-то тень.

Подняв глаза, Билл увидел Ника Мемфиса из ФБР и от удивления едва не поперхнулся.

— Ник, я…

— Билл, подумать только, встретиться с вами в таком месте. Господи, вот это сюрприз!

Кажется, в его голосе прозвучала издевка?

— Э-э… Джессика, позволь представить тебе Ника Мемфиса, специального агента Федерального бюро расследований. Ник, это Джесси Дельф, моя подруга.

Ник учтиво поклонился.

— Мисс Дельф, рад с вами познакомиться. — Затем он повернулся к Биллу и с улыбкой продолжил: — Билл, вам лучше дать мисс Дельф деньги на такси и отправить ее домой. Думаю, вечер предстоит долгий.

Сглотнув комок в горле, Билл пристально смотрел на сотрудника ФБР, ища признаки того, что он шутит, однако лицо Ника было совершенно серьезным.

— Мисс Дельф, прошу меня извинить, но, кажется, ваш вечер с Биллом подошел к концу.

— Билл, в чем дело?

— Ммм… — замялся Билл, впервые в жизни не находя слов. Наконец он обрел дар речи. — Не знаю. Ник, что-нибудь случилось?

— Ну, Билл, мы тут с вами поболтаем немного, и все будет зависеть от вашего поведения в течение следующих нескольких минут. Сейчас я отчаянно пытаюсь понять, почему не нажимаю кнопку пейджера, чтобы просто отойти назад и дать возможность группе захвата, пятерым крепким ребятам, ворваться в дверь в полном боевом снаряжении, с оружием наготове, швырнуть вас на пол, растоптать, защелкнуть наручники и вытащить отсюда за уши, обдирая о порог ботинки от Аллена Эдмондса. Только вообразите, как быстро эта новость разнесется по всему городу. Мы ведь этого не хотим, правда?

У Билла не было никакого желания выяснять, блефует ли Ник.

— Джесси, вот тебе двадцатка, куколка. Завтра позвоню.

Девушка поспешно скрылась, и Ник занял ее место.

Билл сделал глоток мартини, затем еще один, закусил оливкой и поинтересовался:

— Мне можно заказать коктейль?

— Разумеется.

— А вы, я так понимаю, ничего пить не будете.

— Совершенно верно.

Подозвав Вито Корлеоне,[84]Билл заказал еще одну водку с мартини.

— Итак, Ник, я полностью в вашем распоряжении.

— Я вот думаю, почему бы мне не арестовать вас по семи пунктам обвинения? Ведь пока я вроде оказываю пособничество и пытаюсь скрыть преступление, а именно убийство при отягчающих обстоятельствах.

Нижняя челюсть Билла не просто упала на стол, она пробила пол до самого винного погреба. Когда он наконец смог снова дышать и челюсть возвратилась в сустав, он выдавил слабым голосом, давясь мокротой в горле:

— Я… я…

Это была даже не попытка отпираться.

— Мы обнаружили пленку камеры видеонаблюдения за тысяча девятьсот семьдесят первый год с записью ограбления банка в Ньякетте, штат Массачусетс. На ней отчетливо видно, как молодой Томас Констебл стреляет в спину двум охранникам и убивает их.

— Я… э-э… вы шутите?

— Вовсе нет. Затем мы достали неопровержимые доказательства, связывающие Констебла с четырьмя ирландскими наемниками, профессиональными снайперами, которые убили Джоан Фландерс, Джека Стронга, Митци Рейли, Митча Грина и Карла Хичкока, и я готов поспорить, что мы также сможем привязать Констебла к убийству чикагского полицейского Денниса Вашингтона. Завтра, когда мы проведем новые обыски, мы получим новые улики. Итак, Билл, вот как обстоит дело. Вы или проблема, или ее решение. Мне почему-то кажется, вы предпочтете второй путь, так как понимаете, что в противном случае будете раздавлены. И тогда вам предстоит долгий срок в одном очень неприятном заведении.

— Ник, я ничего не знал…

— Оставьте это своему адвокату. У меня нет времени. Мистер Феддерс, или вы сейчас идете со мной и поете соловьем, или вашей такой замечательной жизни наступит мрачный конец. Почему-то я не думаю, что мисс Дельф будет по воскресеньям совершать дальний путь в тюрьму Марион, чтобы выслушивать ваши жалобы о групповых изнасилованиях. Да и миссис Феддерс, возможно, не будет.

Билл залпом осушил бокал и знаком попросил Вито принести еще мартини.

Затем он повернулся к Нику и торжественно, честно, даже по-отечески посмотрел ему в глаза — это было одним из его самых действенных инструментов.

— Ник, — промолвил он елейным голосом, — вы просите меня предать человека, который помогал мне всю мою жизнь. Благодаря Тому Констеблу я ношу хорошую обувь — это, кстати, Альден, а не Аллен Эдмондс, — хорошие костюмы, женат на красивой понимающей женщине, у меня четверо замечательных детей, хорошо образованных и успешно начавших карьеру, и, как видите, я время от времени выхожу прогуляться, каким бы старым псом ни был. И все это благодаря Тому. Я зарабатываю пять миллионов в год, у меня прекрасное поместье на берегу Потомака, чудесный особняк в Неаполе и еще один на Восточном побережье, рядом с особняком Дика Чейни. У меня есть лошади, ружья «Перацци», меня считают одним из лучших в городе игроков в покер и бридж. Самые высокопоставленные люди отвечают на мои звонки. А все из-за щедрости, поддержки, веры и даже любви Тома Констебла, которого вы сейчас обвинили в ужасных преступлениях. И вы интересуетесь, предам ли я этого человека? Отвернусь ли от него? Сделаю ли больно этому великому американцу?