9 февраля 1928 года доктор Уиллет получил письмо от Чарлза Уорда, которому он придает очень большое значение и по поводу которого он нередко ссорился с доктором Лайманом. Лайман считает, что это послание служит явным доказательством dementia praecox, раннего слабоумия, однако Уиллет убежден, что несчастный юноша написал его в совершенно здравом уме. Он обращает особое внимание на почерк Уорда: хоть он и свидетельствует об определенном нервическом возбуждении, все же это почерк нормального человека – и, несомненно, самого Чарлза. Приводим здесь текст письма:

Проспект-стрит, 100

Провиденс, Род-Айленд.

8 февраля 1928 года.

Уважаемый доктор Уиллет!

Чувствую, наконец пришло время сделать то, что я давно обещал и о чем вы столь часто меня просили. Я буду вечно признателен вам за терпение, с коим вы дожидались этого дня, и за уверенность в моем полном умственном здравии.

Да, я наконец-то готов говорить, но прежде должен с унижением признаться, что триумфа, о котором я так мечтал, мне никогда не испытать. Вместо ликования меня охватил ужас, и мое письмо вам – не радостный победный крик, но вопль о помощи. Я прошу спасти меня и весь мир от ужаса, неподвластного человеческому разумению. Вы ведь помните, что писал Феннер в своих письмах о налете на потакетскую ферму Кервена. Налет необходимо повторить – и быстро. От нас зависит больше, чем можно выразить словами, – вся человеческая цивилизация, законы природы, а может, и судьба Солнечной системы, целой Вселенной. Я вывел на свет чудовищную аномалию, но помните: я сделал это только ради знаний. Теперь – ради всей жизни на Земле – вы должны помочь мне загнать это обратно во тьму.

Я навсегда покинул бунгало в Потакете, и мы должны как можно скорей уничтожить все, что там есть, живое или мертвое. Причины объясню при личной встрече. Я вернулся в родительский дом и надеюсь, что в ближайшее время вы сможете нанести мне визит. Прошу вас выкроить пять или шесть часов, чтобы выслушать мой подробный рассказ. Да, это займет много времени – поверьте, это ваш самый что ни на есть профессиональный долг. Моя жизнь и рассудок – самое меньшее из того, что поставлено на карту.

Я не решаюсь посвятить в это отца, он не сможет понять и осознать угрозу в полной мере. Но я рассказал ему, что моя жизнь в опасности, и теперь вокруг дома круглосуточно дежурят четверо людей из детективного агентства. Не знаю, на что они годятся, ведь против них может подняться такая сила, которую не в силах вообразить даже вы. Поэтому заклинаю вас, приходите как можно скорей, если хотите увидеть меня живым и узнать, как спасти космос от сущего ада.

Жду вас в любое время – из дома я не выйду. Не звоните заранее, ибо тогда вашему приходу могут помешать. И давайте помолимся вместе любым богам, чтобы наша встреча все-таки состоялась.

Со всей серьезностью и в отчаянии,

Чарлз Декстер Уорд.

P. S. Как можно скорее застрелите доктора Аллена и растворите его тело в кислоте. Не сжигайте труп!

Доктор Уиллет получил это письмо в 10:30 утра и сразу же освободил весь день и вечер для этого судьбоносного разговора. Он хотел явиться в особняк Уордов к четырем часам, а до тех пор настолько глубоко погрузился в размышления, что все необходимые действия совершал почти машинально. Каким бы безумным ни казалось письмо на первый взгляд, Уиллет своими глазами видел слишком много странного, чтобы принять слова Чарлза Уорда за обыкновенный бред сумасшедшего. Он был практически уверен, что происходит нечто ужасное и непостижимое, и строчки о докторе Аллене подтверждали потакетские слухи о загадочном компаньоне Уорда-младшего. Уиллет никогда его не видел, но столько слышал о его внешности и поведении, что невольно задавался вопросом, что могло скрываться за пресловутыми темными очками.

Ровно в четыре доктор Уиллет пришел к Уордам и к досаде своей обнаружил, что Чарлз не сдержал обещание и все-таки покинул дом. Стражи, однако, были на месте и сообщили Уиллету, что юноша все утро испуганно пререкался с кем-то по телефону, без конца повторяя фразы вроде «Я слишком устал и должен отдохнуть», «Я никого не могу принимать», «Вы должны меня извинить», «Прошу отложить любые решительные действия до тех пор, пока мы не придем к компромиссу» и «Мне очень жаль, но я вынужден полностью удалиться от дел, поговорим позже». Затем, словно бы осмелев от каких-то мыслей, Чарлз тихо и незаметно сбежал из дома: никто не видел, куда он ушел, однако ровно в час он вернулся и молча поднялся к себе. Там, по всей видимости, его вновь обуял страх, потому что из библиотеки донесся вопль ужаса, сменившийся частым затрудненным дыханием. Дворецкого, поднявшегося его проведать, Чарлз немедленно выдворил – его вид неизъяснимо напугал старика. Затем юноша принялся что-то искать на полках: сверху раздавался грохот, лязг и скрип, после чего Чарлз сразу же вышел из дома. Уиллет спросил, не оставил ли юноша ему какое-нибудь послание или сообщение, но нет, ничего не было. Дворецкого очень обеспокоили внешний вид и поведение молодого хозяина, и он поинтересовался, есть ли какое-нибудь средство для приведения в порядок расстроенных нервов юноши.

Доктор Уиллет почти два часа ждал Чарлза в библиотеке, разглядывая пыльные, наполовину опустевшие книжные полки и мрачно улыбаясь резной деревянной панели над камином, откуда еще год назад вкрадчиво смотрел на него старик Джозеф Кервен. Через какое-то время в комнате стали сгущаться тени, и жизнерадостные закатные краски уступили место смутному ужасу – предвестнику ночи. Наконец вернулся домой Уорд-старший: он был неприятно удивлен и раздосадован тем, что все его попытки оградить сына ни к чему не привели. Он не знал, что у Чарлза назначена встреча, и пообещал сразу же сообщить Уиллету, когда тот вернется. Пожелав доктору спокойной ночи, мистер Уорд еще раз выразил свое крайнее недоумение по поводу здоровья сына и снова попросил сделать все возможное, чтобы вернуть мальчику душевный покой. Уиллет с облегчением вышел из библиотеки – воздух ее был проникнут чем-то страшным и богопротивным, как будто осыпавшийся портрет оставил за собой печать зла. Картина никогда ему не нравилась, и даже теперь, хотя нервы у Уиллета были железные, пустая панель внушала ужас и желание поскорей выбраться на свежий воздух.

3

На следующее утро Уиллет получил от Уорда-старшего записку: Чарлз так и не вернулся домой. Зато позвонил доктор Аллен и сообщил, что Чарлз на неопределенное время останется в Потакете и просит его не беспокоить. Это необходимо, поскольку сам Аллен надолго отбывает в другой город, а их эксперименты нельзя оставлять без бдительного присмотра. Чарлз передает отцу привет и сожаления по поводу столь внезапной перемены планов. Мистер Уорд впервые услышал голос доктора Аллена, и он пробудил в нем какие-то странные неуловимые воспоминания, которые отчего-то встревожили его и почти напугали.

Противоречивые эти сведения завели доктора Уиллета в тупик: он не знал, что теперь делать. Письмо Чарлза не оставляло сомнений в его серьезности и правдивости, однако почему же он сразу нарушил данное обещание? Юный Уорд писал, что его исследования зашли слишком далеко, что все оборудование и даже бородатого коллегу необходимо стереть с лица земли, а сам он клянется никогда не возвращаться в потакетское бунгало. Однако по последним сведениям именно так он и поступил, вновь окутав себя плотным пологом тайны. Здравый смысл подсказывал Уиллету оставить юношу в покое – пусть сам разбирается в своих страхах и причудах, в конце концов! – но некий глубинный инстинкт не позволял выбросить из головы отчаянное письмо Уорда. Уиллет перечитал его и вновь не смог разглядеть безумия за выспренними и туманными словами. Ужас автора был слишком искренним, а вкупе с тем, что доктор уже слышал, письмо Уорда пробуждало яркие образы неподвластных времени и пространству кошмаров, затмевающие собой любые логичные объяснения. Безымянный ужас вырвался на свободу, и пусть не в силах человека было его одолеть, подготовиться к встрече с ним все же стоило.