Владлен Семенович даже чайник разогревать не стал. Бухнул два половника растворимого кофе в чашку, залил едва теплой водой.

– Пейте.

– Вместе с Вами. Одному неуютно.

– У меня с утра осталось.

Владлен Семенович схватил недопитую чашку кофе с подоконника и отхлебнул глоток.

– Вы письмо нам ценное… – гм, во всех отношениях – прислали, спасибо.

Не вам, не вам! Не вам, а НИИ мозга, переулок Обуха, 5, ясно же на конверте написано было… – настоящему НИИ настоящего мозга! Да что ж у них теперь и почта-то как следует не работает… столько денег за ценное письмо, сволочи, берут, а доставляют не пойми кому.

– Прочитали мы Ваше письмо, Владлен Семенович. И на карту Вашу самодеятельную поглядели… смешная такая, трогательная!

Пристрелит сейчас. Пистолет из-за пазухи выхватит – и поминай как звали.

Гость отхлебнул кофе, поморщился: холодный.

– И негостеприимный Вы… Кофием холодным поите. А я, как сказано, с предложением. Не подружиться ли нам – квартирами?

– У Вас никакая не квартира там, у Вас там черт знает что!

Хочет стрелять – пусть сразу и стреляет. Нечего мне зубы заговаривать.

– А вот и не черт знает что, – обиделся Иван Иванович, – институт у нас там секретный. Институт мозга – для краткости.

– Институт мозга не у вас, а в переулке Обуха, дом пять, – ярко блеснул Владлен Семенович. – И он там с одна тысяча девятьсот двадцать восьмого года. У Вас же – никакого не мозга институт, а четвертичного, тьфу ты, рельефа!

– Экий Вы, батенька… школьник начальных классов! Не разбираетесь в вопросе – так хоть бы у знающих людей поинтересовались. Институт четвертичного рельефа, а такого института, к Вашему сведению, здесь нету и никогда не было, – он нас просто прикрывает. Да и не только он – нас много чего прикрывает. В частности, Ваш Институт мозга на Обуха и другие институты мозга… уж чего-чего, а институтов мозга в Москве гораздо больше, чем один. Без прикрытия никак! Враги же кругом, милый мой! Враги и шпионы всех мастей. Вы и сами это знаете, правда ведь? – И вздохнул гость, сердечным таким вздохом, знакомым таким…

– Кругом враги, – с тоской откликнулся Владлен Семенович. И не хотел откликаться, да откликнулся.

– Ну, вот… а Вы – несмотря на то, что враги, – наш институт мозга на документе крестиком жирным помечаете, зачем?

– Затем, что вы на улице располагаетесь, которой на карте нету, вот зачем! – нагрубил Владлен Семенович.

– Это на какой же такой карте-то? На Вашей, к примеру, есть, я сам видел: 4-я Брестская.

– На карте в туристическом справочнике, вот на какой! А моя карта тут ни при чем.

– Ну, милый… Вы бы карту Москвы еще в кулинарной книге искали! Вот – хорошая карта, новенькая, смотрите, – Иван Иванович открыл портфельчик, достал папку, развязал тесемочки. Карту вынул – перед Владленом Семеновичем развернул. Яркая, красивая – словно ее перед самым приходом Ивана Ивановича напечатали.

– А Брестская наша где на ней? – растерялся от обилия надписей Владлен Семенович.

– Да вот же она, Брестская наша дорогая, видите? 4-я Брестская – черным по… зеленому.

– Я такую карту купить хочу, – признался Владлен Семенович.

– Не купите, – вздохнул Иван Иванович. – Выпустили совсем недавно, но тираж распродан, теперь только нового ждать. Да и стоит она немало. Карты составлять – дело дорогое, кропотливое. Не каждый год, даже не каждые десять лет их обновляют. В основном когда что-то рассекречивается. Но не всё. Всё рассекречивать нельзя: враги… внешние.

– Все – нельзя, конечно, – проявил оппортунизм коммунист Владлен Семенович.

Он отхлебнул еще кофе и почувствовал себя круглым дураком. Чего ему, на самом деле, так расходиться было? Ну, не разобрались на почте, куда письмо направить, – Ивана Ивановича-то какая вина? Что враги кругом и что институт по соседству секретный – понятно, сам бы догадаться мог… бывают секретные институты! Что карты долго составлять – и это понятно, за всеми новостройками не угонишься. «Вот и получается, что дурак я дураком», – подытожил для себя Владлен Семенович.

– Чайник я разогрею, вылейте кофе холодный в раковину.

– Вылью, спасибо… м-да. Человек же Вы хороший: настоящий, закаленный – это сразу видно. За правое дело стоите, и мы с Вами Москву в обиду не дадим! Не дадим ведь, Владлен Семенович, – мы с Вами?

– Не дадим! – сверкнул непрошенной слезой Владлен Семенович, зажигая газ и ставя на плиту чайник.

– Денег-то хватает… на жизнь? – по-свойски осведомился Иван Иванович.

– Когда как, – поделился сокровенным Владлен Семенович. – С ценами ведь, сами видите, что происходит… Иногда, бывает, ремень потуже – и терпи. Хотя нам, пенсионерам, много ли надо!

– И то правда, сам пенсионер. Работающий только. Без меня им в институте, говорят, не справиться. А Вам – чего бы не поработать?

– Нет, я уж не могу больше. У меня работа сидячая была… но теперь подолгу сидеть трудно – спину ломит.

– Так Вам на старую-то работу зачем возвращаться, батенька? Вам бы… вахтером куда, сторожем – плохо ли?

– Вахтером… это я не думал. Может, и неплохо. И сторожем неплохо. Вахтерам и сторожам сидеть не обязательно. Да только… боюсь, не понравится мне на работу добираться.

– Добираться? Вон, к нам в институт устраивайтесь, нам как раз сторож ночной нужен. Будете днем здесь, а ночами – напротив, чем не работа! Ни транспорта тебе, ни переодевания. Я, собственно уже и в дирекции посоветовался. Владлен Семенович, говорю, по письму судя, – человек в высшей степени честный, надежный, старая гвардия. Новое, говорю, время таких не родит. Как раз такой, говорю, нам и требуется.

– Да для чего ж Вам сторож-то ночной? Или есть у Вас, что воровать? – съехидничал Владлен Семенович. – А коли есть, так… ворам меня, старика, прибить – просто делать нечего.

– Ох, только агнца жертвенного не изображайте из себя, ладно? Можно подумать, сторожа для того нужны, чтобы с ворами в кулачных боях сражаться! Сторожа в наше цивилизованное время, батенька, нужны только и исключительно для того, чтобы свет в помещении горел… Зажгите свет – с Вас и достаточно. А шорох, не дай Бог, какой услышите, так там у нас кнопочка прямая есть, всего-то и дел. Нажмете – и домой тикайте, напротив, для безопасности. Или, через первый подъезд, на улицу: мы так все испокон веков ходим.

И – сдался ведь Владлен Семенович. Согласился. Потом аж кофе горячим гостя еще раз напоил, про то про се с ним поговорил, до двери проводил, даже ручкой вслед помахал. Дверь тихонечко закрыл – в глазок и смотреть не стал. И пообещал, значит, что в понедельник с вечера приступит. А после уселся на кухне, расслабился… Посидел минут пять – и вскочил как ошпаренный: карта-то картой, да на ней только наземная Москва изображена! А «Калибровская»-то как же, милостивые господа? Нету никакой «Калибровской» в Московском метрополитене имени В. И. Ленина! Вот и вчера он еще там проезжал – специально, между прочим, и на схему в трех вагонах посмотрел, так и не отмечено ведь «Калибровской». Даже еще только строящиеся станции – и те отмечены! Даже просто запланированные… Не могли же люди, которые эти схемы печатают, про «Калибровскую» забыть – на кольцевой она, не просто абы где! Нет, нечисто тут, все равно нечисто, какого бы Иван Иванович туману ни напускал… ишь, пришел субчик: И-в-а-н-И-в-а-н-о-в-и-ч! Знаем мы их, иван-иванычей да петр-петровичей – таких и имен-то не бывает, права Софья Павловна… все придумано, придумано, придумано: весь этот мир вокруг него придуман – ничего нету, за что ни схватись. И не получается ничего по Иван-Ивановичеву! Список жильцов у Софьи Павловны в шкафу – его куда девать? А Игнатьича с Толяном?