Чувствовала, что уже скоро. Вот-вот. Но Влад не позволял. Сдерживал. Не хотел, чтобы кончила быстро. Хотя и сам дышал тяжело. И голова шла кругом. От её подступающего оргазма, от обнаженных чувств.

— Я не могу… уже… — не могла говорить. Во рту пересохло. Облизнула губы, увлажнив, и легонько вскрикнула, очутившись на спине.

Одинокая слеза скатилась по щеке, настолько сильно чувствовала потребность в нем. Настолько сердце разрывалось изнутри от плохого предчувствия. Сжималось болезненно. Давило. От этого ещё крепче прижала к себе его горячее сильное тело. Обвила ногами, стиснула могучие плечи, чтобы чувствовать его всего.

Когда открыла глаза, обнаружила, как он смотрит на неё: с удовольствием, обожанием, любовью и… болью.

— Я люблю тебя, — прошептала в его губы. — Люблю…

Влад прижался лбом к её лбу и прикрыл глаза, впечатывая в память каждую минуту, проведенную вместе, каждое произнесенное слово.

С тянущей сердце тоской Стася прощалась с Владом на улице. Ему нужно было ехать. Ей тоже. Она успокаивала себя тем, что завтра он приедет и заберет её. Повторяла, как мантру, что всё будет хорошо. А он — не решался загадывать, потому что так был приучен. Так привык. Поэтому лишь крепко обнял, сокрушительно поцеловав в манящие губы, и подтолкнул к Ауди.

— Макс, — подошел к парню, задумчиво лепившего в руках снежку, — надеюсь, повторять не стоит? Тот выбросил запрессованный комок и пожал протянутую руку:

— Не волнуйся. Довезу в целости и сохранности. Только… — как сказать, что будь его воля, остался бы с Шамровым. Не по-пацански это, оставить своих в рисковую минуту. — Может, я всё-таки с вами, а? Почему Костя в курсе, а я не при деле? — в хриплом голосе скользила обида, которую Максим не пытался скрыть.

— Там будет кому позаботиться обо мне. Макс, не жену и любимую, жизнь свою вверяю. Я не смогу сосредоточиться на Мажаре, если буду думать о Насте. Как бы там ни было деньги и документы с собой?

Максим похлопал по внутреннему нагрудному карману, показывая, где именно храниться перечисленное.

— Хорошо. Надеюсь, не пригодятся. Но если что…

— Влад…

Шамров поднял руку, прервав жестом готовые сорваться слова:

— Всё будет хорошо. Ты главное действуй по инструкции.

… За окном автомобиля размытым пятном мелькали деревья, мелкие кущи, высоковольтные столбы. Стася не понимала, к чему такие маневры? Ведь можно скрыться и за городом. Там такие дебри, что местные теряются, не то, что приезжие. Зачем тащиться в пути не один час, если завтра возвращаться? Или же… Шамров её искусно прятал?

Покосилась на Макса. Он тоже был не в духе. Что и говорить, достала парня вся эта канитель вокруг неё. Видно же было. Устал ходить в няньках. В могучем теле так и бурлило несогласие, чувство несправедливости. Хотя умом и понимал, что доверили ему самое ценное, мысли его были далеко: рядом с друзьями: Лёшкой, Костей — побратимом по ремеслу, Тохой и многими другими. Руки чесались встать с ними в строй и отомстить за Мишку.

Дорога была практически пустынной, лишь изредка проносились фуры дальнобойщиков да одинокие иномарки. Стася покусывала нижнюю губу, пытаясь справиться с возрастающим беспокойством. Было предчувствие. Плохое. Пока Влад был рядом — гнала его прочь. Да и разве позволил зациклиться на нем? До сих пор отголоски пережитого наслаждения мелкой дрожью блуждали по телу. А как уехал, так сразу вернулось, напомнило о себе давящим камнем на сердце.

Всё будет хорошо. Ведь не впервой сталкивались с подобным. У Шамрова что не день, так какие-то разборки, дележки, прессинги, наезды-отъезды. Раз пообещал приехать и забрать — значит, сдержит слово.

Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо…

— … Настя, просыпайся! — послышалось сначала отдаленно, а потом всё чётче и чётче.

С трудом открыла глаза.

— М-м-м…

Максим нервно оглянулся назад и резко крутанул руль влево, отчего девушка болезненно ударилась виском об боковое стекло.

— Ай! Ты что творишь? — потерла ушибленное место и тоже оглянулась назад. Сначала, спросонья, ничего не увидела, но когда пригляделась, смогла различить приближающие огни квадратных фар двух огромных внедорожников.

— Лучше пристегнись, — посоветовал Максим и увеличил и так запредельную скорость.

Стася послушно пристегнулась, сцепив дрожащие руки, и снова обернулась назад.

— Что им нужно?

Макс выругался, сверившись с зеркалами и на несколько секунд остановил взгляд на перепуганном лице:

— Да всё просто, Настён, приехали по наши души.

— Это Мажара?

— Не он сам, но его люди… — резкий удар сзади заставил его замолчать. Девушка испуганно вжалась в сиденье. Максим оглянулся. Белый внедорожник рвался вперёд и призывно мигал фарами. — Настя! — взял её за руку и пару раз дернул, привлекая на себя внимание, но сам не отрывал взгляд от дороги. — Не бойся! Тебе ничего не сделают. Не рыпайся. Не лезь на рожон. Не груби и не задевай. Выполняй всё, что скажут.

Девушка ошарашено уставился на своего телохранителя:

— А ты… — ещё один удар и натянувшийся до предела ремень болезненно врезался в грудную клетку, не дав договорить. Ауди развернуло посреди дороги, чудом не перевернув и не сбросив в кювет. Удар был такой силы, что она застонала от силы натяжения ремня и увидела, как из второго внедорожника к их машине бросились четверо мужчин.

Максим схватился за пистолет и, приоткрыв дверь начал обстрел. Стася прикрыла голову руками до последнего надеясь, что это страшный сон, и она вот-вот проснется.

А дальше всё действительно происходило как в кошмаре: Макса ранили в плечо и, оглушив по затылку, оставили истекать кровью среди заснеженной, безлюдной трассы. Её, обезумевшую от страха и безысходности, грубо вытащили из салона и потащили ко второму Джипу у которого стоял хорошо ей знакомый Ян. Заприметив его высокую фигуру, все полученные советы вмиг позабылись. Она начала вырываться, царапаться, кусаться, делать всё возможное, лишь бы сбросить со своего тела цепкие, грубые руки и вырваться на свободу. Там, осев возле машины, на холодном снегу истекал кровью Максим. Она рвалась к нему. Молила отпустить и помочь раненому. Страх был не за себя, а за него. Из-за неё мог умереть человек. Из-за её непослушания. Согласись уехать ещё раньше — всего этого не было бы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Затрепыхалась, больно ударившись головой об подбородок тащившего её амбала и услышала злостное шипение. В следующую секунду мощный удар в висок лишил её сознания. Она всё же стала игрушкой, разменной картой в чужой игре.