Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Давайте попытаемся упорядочить факты, — начал он спустя какое-то время. — Асмодей, то есть, как мы предполагаем, государственный секретарь кардинал Смоленски, очевидно, уже несколько недель назад знал, что сегодня святые номер тринадцать и четырнадцать из колоннады на площади Святого Петра взлетят на воздух. Вопрос первый: что из этого следует?
— Смоленски, должно быть, является кукловодом всего этого мероприятия.
— По крайней мере, он активно занят в этом деле. Вопрос второй: что подвигло государственного секретаря на столь безумный поступок?
Подперев голову руками, Бродка посмотрел в окно на виноградники. Ответа на этот вопрос у него не было. Наконец он перевел взгляд на Зюдова и пожал плечами.
— Вот видите. — Зюдов снова стал стучать пальцами по столу. — Во всем этом нет ни грамма смысла. Разве что…
— Разве что?.. — повторил Бродка.
— Ну, профессиональные гангстеры время от времени пытаются отвлечь всех от планирования масштабного преступления, инсценируя громкие, но безвредные дела. Но кардинал…
— Как вы думаете, на что способны кардиналы? — перебил его Бродка. — Вспомните хотя бы случай с Мейнарди. Мафиози и те не могли бы поступить более подло. А сама идея о том, чтобы подменять ценные картины из ватиканских коллекций копиями и продавать их? Это свидетельствует о немалом криминальном таланте.
Зюдов признал правоту Бродки, но сказал:
— Не стоит ли нам вернуться к вашему собственному делу?
До сих пор Бродка не рассказывал о результатах своей поездки в Цюрих, и теперь, казалось, наступил подходящий момент, чтобы посвятить Зюдова в детали. Бродка вынул из внутреннего кармана пиджака фотографию и положил ее на стол перед Зюдовым.
— Что это? — поинтересовался Зюдов.
— Женщина, запечатленная на фото, — моя мать. Примерно лет сорок назад.
— А мужчина?
— Как вы полагаете, это может быть Смоленски? Вы ведь лично с ним знакомы.
Зюдов долго держал фотографию перед глазами.
— Смоленски? Ну что вы! Смоленски намного ниже!
— Слушайте, у меня камень с души свалился.
— Вы ведь не думаете, что у вашей матери были какие-то отношения со Смоленски?
— Не знаю. В письме своей лучшей подруге моя мать называет Смоленски дьяволом.
Зюдов еще раз взглянул на фото.
— Нет, не может быть… Это явно не Смоленски. А что касается дьявола, то тут ваша матушка, скорее всего, права. Откуда у вас это фото?
— Запутанная история. Хильда Келлер, школьная подруга моей матери, недавно умерла и оставила это фото в запечатанном конверте. Мужу она сказала, что, если с ней что-то случится, он должен вручить этот конверт Клер Бродке, то есть моей матери. Пока что все ясно. Еще одну такую фотографию я нашел в банковском сейфе матери. Вы только представьте: стопроцентно надежный сейф, а внутри — всего лишь безобидная фотография!
— Ну что ж, здесь напрашивается только один вывод, — сказал Зюдов. — Фотография далеко не так безобидна, как кажется на первый взгляд. И вот еще что. — Зюдов ткнул пальцем на печать на обратной стороне фотографии. — Вы это видели?
— Да, конечно.
— И что? Вы уже что-то предпринимали?
— Как вы себе это представляете? Этой фотографии по меньшей мере лет сорок.
— Хорошо, я признаю, что шансы разведать что-либо ничтожно малы. Но утопающий хватается за соломинку.
Зюдов набрал номер справочной и спросил о фотографе Гамбере в Венеции.
Ответ пришел быстро и прозвучал довольно отрезвляюще: предприниматель с такой фамилией в Венеции не зарегистрирован.
— И все же попытаться стоило, — упрямо произнес Андреас фон Зюдов и вернул фотографию Бродке.
Вечером следующего дня государственный секретарь Ватикана кардинал Смоленски позвонил по телефону Альберто Фазолино.
— Асмодей — Молоху.
— Молох слушает, ваше преосвященство!
— Оставьте это, черт бы вас побрал!
— Прошу прощения.
Резким голосом, в свойственной ему одному манере кардинал прогромыхал:
— Надеюсь, вы не включили в очередной раз магнитофон, Молох.
— Нет. Клянусь всеми святыми, Асмодей!
— Святых тоже оставьте в покое. Разговор записывается?
— Нет. Клянусь всеми… Клянусь.
— Хорошо. Слушайте внимательно. Этот Бродка не успокаивается. Наоборот, надвигается опасность, что он нас раскроет. Бродка нашел даже этого проклятого монаха с Кампо Санто Тевтонико, а тому, похоже, совсем нечего было делать, кроме как рассказать немцу, что там происходило.
— Вы полагаете, Бродка был в Сан-Заккарии? Как так вышло? Как он нашел этого монаха?
— Для меня это тоже загадка. В любом случае он появился в Сан-Заккарии с каким-то мужчиной. Я предполагаю, что это был тот самый репортер из «Мессаггеро», Зюдов, с которым уже давно возится Бродка. Оба они говорили с монахом. Ну а то, что речь при этом шла не о Священном Писании, я полагаю, вы догадываетесь.
— Итак, Бродка снова в Италии?
— А вы как думали, Молох?
— В Германии.
— Вы — дурак, Молох. Я думаю, Бродка вообще не покидал Италию. Он обвел нас вокруг пальца. Вместе со своей любовницей он живет в доме на озере Неми.
— Откуда вы знаете об этом?
— От полиции.
— От полиции?
— Бродка заявил в управлении полиции, что вместе с репортером из «Мессаггеро» наблюдал процесс передачи фальшивых денег Мейнарди Титусом.
— Боже мой!
— Об этом мне сказал начальник полиции Коллучи.
— Катастрофа!
— Могла бы быть катастрофа. Однако, как вам известно, мы платим Коллучи. Он заверил меня, что оттянет дело. Кстати, в ближайшие дни вас будут допрашивать. К тому моменту Титус должен исчезнуть. Вы понимаете? Посадите его в самолет и отправьте в Индию или Австралию. Я не хочу больше видеть этого парня. Что касается вас, то вы ничего не знаете.
— Понял, Асмодей.
— И еще кое-что.
— Да?
— Найдите киллера.
— Ваше преосвященство!
— Цена роли не играет. Мне нужна чистая работа. Никаких следов! Вы понимаете?
— Конечно, Асмодей. А кто цель?
— Александр Бродка.
— Асмодей!
— Оставьте это, Молох!
— Разве вы не говорили, что Бродка не должен умереть?
— Это было четыре месяца назад. Я думал, мы сможем урезонить его иным способом. Признаюсь, я ошибся. Мы уже вынуждены обороняться. До операции «Urbi et orbi» осталось меньше двух недель. До тех пор Бродка должен выйти из строя. Я не хочу, чтобы в последний миг все пошло наперекосяк.