Совместный завтрак около десяти часов утра проходил необычайно молчаливо. Клаудио понимал, что зашел слишком далеко. А Жюльетт задавалась вопросом, зачем она все это делает. Ведь она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что уединение двух людей — это нечто большее, чем просто секс.

Уже одно то, как Клаудио обращался с поданным к завтраку яйцом, заставило Жюльетт усомниться в разумности своего поступка. Ведь по тому, как разбивают яйцо, можно безошибочно угадать характер человека. Вряд ли есть какое-либо повседневное действие, которое люди выполняют настолько по-разному. Клаудио предпочел полностью очистить яйцо всмятку от скорлупы, а потом откусить от него, словно от яблока, так что желток закапал на тарелку.

Жюльетт стало стыдно, и она огляделась по сторонам, проверяя, не видел ли кто этого варварства. Едва сдерживаясь, она сказала, что нужно поторопиться. Им в этот день предстояло многое успеть. Не желает ли он посмотреть город?

— Я хочу смотреть на тебя, Джульетта! — настаивал Клаудио. — Не отсылай меня!

— Кто тебя отсылает? — удивилась Жюльетт. — Просто мне нужно переделать кучу дел. Тебе будет скучно! — Ей стало жутко при мысли о том, чтобы войти в клинику в сопровождении молодого любовника.

В конце концов они договорились, что какое-то время проведут вместе, а во второй половине дня каждый будет сам по себе.

Сначала они отправились в дом Коллина. Между каменных плит у входа выросла трава. Жюльетт пришлось потрудиться, чтобы открыть двери — так много почты и выражений соболезнования упало на пол через почтовую щель.

В доме стоял затхлый запах, и Жюльетт распахнула все окна и двери. Повсюду громоздились картонные коробки и ящики — результат ее акции очищения. Нет, этот дом больше не был для нее домом.

Клаудио не понимал, почему Жюльетт хотела расстаться со всей этой роскошью, которая была видна, несмотря на ужасный беспорядок.

— Ты — богатая женщина, — уважительно произнес он, — а я и не знал.

— Теперь знаешь, — пробормотала Жюльетт.

Войдя в ванную на верхнем этаже, она испугалась. На зеркале над умывальником красной помадой было написано: «Почему?» Она сделала это, будучи в глубоком отчаянии после случившегося с Коллином несчастья. Казалось, теперь в этом слове для нее крылся иной смысл. Она задумчиво взяла свою помаду с полочки и жирно подчеркнула написанное слово.

— Мне нужно уйти отсюда, — сказала она, обращаясь к Клаудио. — Пойдем.

Клаудио не понял реакции Жюльетт, но не стал задавать лишних вопросов.

Через несколько минут они стояли у квартиры Бродки, где Жюльетт хотела проверить, что да как. Открыв дверь, она тут же почувствовала, что до нее здесь кто-то побывал. Не отдавая себе отчета, она испуганно схватила Клаудио за руку и замерла.

— Что случилось? — удивленно спросил он.

Но Жюльетт поспешно приставила палец к губам и осторожно направилась к гостиной. Заглянув в щель приоткрытой двери, она почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

В кресле, закинув ногу на ногу, сидел Бродка. Он спокойно сказал:

— Входите же. Или вы меня боитесь? Я не кусаюсь.

Жюльетт и Клаудио, который был явно смущен, вошли в комнату. В этот миг она готова была провалиться сквозь землю.

— Я… я думала, что ты в Риме. Я хотела проверить, не пришло ли тебе важных писем, — оторопело пояснила Жюльетт, чувствуя себя идиоткой.

Бродка ухмыльнулся.

— Очень мило с твоей стороны. Но я решил заняться этим сам. Ты не возражаешь?

Жюльетт, пребывая в полной растерянности, беспомощно переводила взгляд с Бродки на Клаудио и обратно. Наконец она сумела выдавить из себя:

— Ты уже знаком с Клаудио. Из «Мессаггеро».

Лицо Бродки оставалось бесстрастным. Казалось, он даже не слышал слов Жюльетт, а на Клаудио вообще не обращал внимания. Вместо этого он спросил:

— Ты хоть картины в сохранности довезла?

— Они в сейфе, в «Хилтоне», — ответила Жюльетт. Конечно же, от нее не укрылась колкость в коротком бродкином «хоть». За этим словом прятался невысказанный упрек: если уж ты обманываешь меня с этим парнем…

Клаудио с удрученным видом наблюдал за ними обоими.

— Нам нужно поговорить, — сказала Жюльетт.

— А сейчас мы что делаем? — насмешливо спросил Бродка.

— Ты же понимаешь, что я имею в виду! — рассерженно ответила Жюльетт, кивнув в сторону Клаудио.

— Нет, — ответил Бродка.

Лицо Жюльетт омрачилось.

— Почему ты поехал за мной?

На столе перед Бродкой лежала стопка писем. Он взял лежавший сверху конверт и провел по краю указательным и большим пальцами.

— Я догадывался, — сказал он.

— Давай поговорим об этом. Пожалуйста.

Бродка, совершенно не слушая Жюльетт, продолжал:

— И моя догадка меня не обманула. Кроме того, я хотел посмотреть, как тут дела, все ли в порядке. И погляди-ка, что я нашел среди писем. — Александр протянул Жюльетт один из конвертов.

Она удивленно прочитала адрес отправителя: Беатус Келлер, Зенгерштрассе, 6, Цюрих. В первый миг она растерялась, однако потом вспомнила о поездке Бродки в Цюрих, туда, где жила единственная подруга его матери.

— Это…

— …тот самый Беатус Келлер, который отдал мне письма моей матери.

— Ах да, — сказала Жюльетт. — Бродка, пожалуйста, ты все неправильно понял. Я убедилась, что Клаудио был для меня не более чем мимолетным увлечением и…

Казалось, Бродка по-прежнему не слушал ее.

— Жена Келлера умерла, — произнес он. — В наследстве Хильды Келлер есть письмо, которое он должен был вручить мне только после ее смерти.

— Почему же он не отправит его по почте? — Жюльетт вернула письмо Бродке.

— Возможно, в конверте что-то очень ценное. Или Келлер хочет уточнить какие-то детали. В любом случае старик просит забрать у него конверт. Он пишет, что, когда его жена, была еще в здравом уме, он пообещал вручить это письмо мне лично.

— Странно.

— Согласен. Но если бы там ничего существенного не было, Хильда Келлер не стала бы так беспокоиться. — Бродка поднялся, положил письмо в чемодан и сказал: — Как бы там ни было, я немедленно отправляюсь в Цюрих. Мой рейс через два часа. Извини, я очень тороплюсь. А вы пока можете устраиваться в моей квартире.

С этими словами он прошел мимо Жюльетт и Клаудио. Жюльетт была настолько озадачена, что отреагировала только после того, как захлопнулась входная дверь.

— Бродка! — крикнула она, выглянув в подъезд. — Нам нужно поговорить! Ты ошибаешься, если думаешь, что я опять с ним спала! Я теперь поняла, что это была ошибка!