– Давай звони, ты же умеешь.

Глубоко вздохнув, мальчик стал набирать номер. Не глядя на застревающий жестяной диск. Сколько лет этому телефону… может быть, больше, чем ему… Все равно, какие цифры набирать, номер – лишь этикетка, случайности торжествуют…

Он вспомнил лицо Славы, учившего его звонить наугад, и рука дрогнула, недовернула диск на последней цифре. Важно это или нет?

– Алло?

Нет, это был не Заров, но кто-то другой, знакомый…

– Кирилл, это ты? Кирилл…

Случайность торжествует. Он позвонил Веснину. Это значит, надо попросить его помощи? Это значит, нельзя отказываться от помощи друзей?

Это значит, позволить им умирать вместо себя?

Кирилл повесил трубку.

– Я ошибся, – сказал он.

– Лопух! – Визитер смерил его укоризненным взглядом. – Денег же почти нет!

Он выскочил из будки, побежал к киоску. Кирилл смотрел ему вслед. Потом перевел взгляд на соседний таксофон – там стоял молодой парень с букетиком цветов под мышкой. Мама всегда говорила… говорит… что мужчины не умеют носить цветы в руках. Словно веники носят…

Парень поймал его взгляд, подмигнул. Кирилл отвернулся.

Им не надо помощи.

Все лгут.

Свое надо брать обманом или силой. Силы у них мало.

Он вновь повернулся к парню, показал глазами на телефон, виновато улыбнулся. Парень, не прекращая разговаривать, достал из кармана жетончик. Кирилл вышел, заглянул в его таксофон. Парень сунул ему жетон, шепнул:

– Держи.

Когда Визитер вернулся, Кирилл уже набрал номер. Стоял, слушая длинные гудки.

– Алло?

– Ярослав?

Долгая-предолгая пауза.

– Да, Кирилл.

– Вы меня узнали? – Он чуть-чуть удивился.

– Да. Где ты?

– Не скажу.

Снова тишина.

– Кирилл, ты все понимаешь… Я могу что-то сделать для вас?

Ему хотелось кричать, обругать этого взрослого и сильного человека, способного за такой короткий срок наплевать на ту тень доверия, что появилась между ними.

Значит, ты умеешь плакать лишь о себе, писатель Ярослав Заров?

– Мы уехать хотим, – сказал он. – Далеко. Во Владивосток. Но у нас денег нет.

– Вы голодные? – глупо спросил Заров.

– Пока нет, – ответил Кирилл. Виз показал ему большой палец: «Молодец!» Он отвечал как надо, давил на всю ту лживую жалость, что еще оставалась в Зарове.

– Кирилл… я знаю, вы на стройке ночевали…

– Откуда знаете?

– От Визиря. Вечером я туда подойду. Только объясни дорогу, я не хочу его спрашивать. Он заподозрит.

– Давайте в восемь? Доедете до метро «Домодедовская», – начал Кирилл. – Потом полквартала пройдете…

– Только не надо делать трагического лица, – сказал Визирь. – Жизнь…

Ярослав кивнул.

– И смерть.

– Что поделать-то? Не повезло мальчику, что он стал Прототипом. Но кто из вас от этого в восторге? Я знаю, и вы с Шедченко об этом говорили.

– Откуда?

– Догадаться несложно, Ярик. Люди, которые попадают в жернова судьбы, не бывают этим довольны.

– Все равно это гнусно.

Визирь кивнул. Помолчал секунду и резко спросил:

– А у тебя есть варианты? Хочешь победы Визитера? После пройденного им пути? Считаешь, он натворит меньше бед, чем старый, жестокий и подлый Посланник Власти?

– Нет, Визирь. Иначе я не был бы здесь.

Секунду Хайретдинов буравил его испытующим взглядом.

– Хоть это понял, литератор… Во сколько они придут на стройку?

– В девять, – сказал Заров.

– Точно?

– Ровно в девять, – повторил он. – И, кажется, хотят снова там ночевать…

– Это уже не важно. Дети. – Визирь пожал плечами. – Могут сто раз передумать. Могут вообще не прийти, между прочим. Так что рано расстраиваешься.

– Что ты теперь будешь делать?

– Ждать звонка Марии. – Визирь даже удивился вопросу. – И пускать наживку.

Они сменили гостиницу под утро. Теперь на какое-то время это станет нормой поведения. Мальчишек можно не принимать в расчет, но Визирь не должен знать, где они.

«Золотое кольцо» было классом пониже. И номерок уже не такой приятный оказался. Но ради безопасности стоит потерпеть.

Поселившись, Мария и Илья вновь уснули. Ненадолго, до восьми. Спустились в ресторан, достаточно заурядный и дорогой.

Мария переоделась и словно превратилась в другую женщину. Строгий костюм, юбка ниже колен, туфли на высоком каблуке. Карамазов наблюдал за ней, хмурился.

Ему больше нравилась прежняя, спортивная и резкая Посланница Добра.

Они ели молча и быстро. Как и все в ресторане, пожалуй.

– Стоит позвонить Хайретдинову, – заметила Мария.

– Зачем?

Мария скорчила гримаску.

– Поинтересоваться впечатлениями от вчерашнего. Прогуляемся?

Из номера, конечно, звонить не стоило. Они поднялись туда на минуту, оделись, вышли на Смоленскую площадь. Пошли к набережной. Карамазову показалось, что улицы пустыннее обычного. И вряд ли причиной была скверная погода – город успел привыкнуть к ветру и дождю.

Скорее вести о вчерашнем стали для многих последней каплей. Город сжимался, втягивался, подобно улитке, в панцирь домов.

Город боялся.

– Думаешь, Визирь капитулирует? – спросил Илья. – У меня такого впечатления не сложилось.

– У меня тоже. Но он напуган, сильно напуган. Вчера ты едва его не достал.

– Заров… сука! – Илья грязно выругался. – Геройства ему захотелось!

Мария успокаивающе коснулась его плеча.

– Главное, что мы ушли. Шедченко в реанимации. Визирь под присмотром спецслужб.

– Под плотным?

– Не знаю. Он довольно хорошо прикрывается в своей норе. Я знаю лишь, что он до утра просидел с генералом. Объяснялся.

Карамазову показалось, что Мария раздражена. И он даже догадывался чем.

– Твоя Сила стала меньше?

Девушка не ответила. Они прошли еще метров двадцать, потом Илья заметил:

– Зря ты убила Анну.

– Я не убивала ее! – Мария вскинулась как ужаленная. – Она лишила себя моей любви! Сама! И ушла!

– Убежала.