– Я не прошу, – коротко сказал Маллет и ушел.

Несмотря на резкость слов, сердце его пело. Ибо снимок, который он показал смотрителю, был копией полицейской фотографии Колина Джеймса, а зонт, что он держал под мышкой, был зонтом Лайонела Баллантайна.

Фрэнк Харпер бесцельно прохаживался по Флит-стрит. Выражение его лица, когда он вошел в табачный магазин, было явно не такое веселое, какое обычно бывает у счастливо помолвленного молодого человека. Купив сигареты, он подумал, что слишком много курит. Уже не первый раз за последние несколько дней его посещала эта мысль, и все заканчивалось тем, что он покупал очередную пачку. Что бы ни подсказывал ему здравый смысл, в конце концов, последнее слово всегда оставалось за взвинченными нервами, заставлявшими его искать облегчение. Хотя он понимал, что облегчение будет временным, поскольку основная причина тревоги оставалась не устраненной. И она – эта причина – лежала у него в кармане уже два дня: письмо от любимой девушки, настойчиво задававшей один и тот же вопрос, на который он не мог ответить. А в это утро к письму добавилось еще одно с упреком, что он молчит. Он знал, что скоро придет новое послание и, возможно, более резкое, чем последнее. И он, совсем недавно вознесшийся на вершину счастья, теперь скатывался вниз к неизбежной размолвке или даже разрыву. «Если ты не скажешь, я не выйду за тебя замуж». Неужели дойдет до этого? Пожав плечами, он зажег сигарету. Ну что ж, чему быть, того не миновать. А пока ничего не поделаешь, остается только непрестанно курить и надеяться, что этого не произойдет. «Если девушка не доверяет мужчине, – с горечью думал он, – то… Но если мужчина не доверяет самому себе?»

Выходя из магазина, Харпер столкнулся на тротуаре с плотной фигурой. Он небрежно буркнул «извините» и пошел дальше. Мужчина, которого он задел, обернулся на звук его голоса и быстро направился за ним.

– Мистер Харпер, не так ли? – обратился он к молодому человеку.

Тот обернулся и несколько мгновений тупо смотрел на окликнувшего его прохожего крупного телосложения с красивым зонтом в руке. Затем на его лице появилось выражение, по которому можно было понять, что он узнал того, с кем столкнулся.

– Да, конечно, инспектор Маллет, – пробормотал он в своей раздраженно-высокомерной манере.

Маллет пристально посмотрел в глаза юноше. На какую-то долю секунды на его лице мелькнуло разочарование, словно ему не удалось увидеть в них ожидаемого. Затем улыбка осветила его крупные черты.

– Какая удача! – приветливо воскликнул он. – Я как раз хотел вас видеть.

– Думаю, вы знаете мой адрес, если желаете что-то спросить, – холодно ответил Харпер.

– Пожалуй, другого такого случая может не представиться, – ответил Маллет без колебаний. – Вот что я вам скажу: я должен быть в Скотленд-Ярде. Если вы не заняты, почему бы вам не проехаться со мной туда на такси? По дороге мы могли бы немного побеседовать.

Инспектор взмахнул красивым зонтом, и у тротуара остановилось такси. Он распахнул перед Харпером дверцу. Тот заколебался, посмотрел на все еще улыбавшегося инспектора, кивнул и сел в машину. Дверца захлопнулась, и такси отъехало. За всем этим наблюдал молодой репортер из газеты, оказавшийся поблизости.

– Ты видел? – сказал он приятелю. – Инспектор Маллет! Арестовал кого-то.

Но арестовывать в тот день пришлось сержанту Франту, а не инспектору Маллету. Его неустанные труды увенчались успехом. Начать с того, что они вызвали значительное оживление в тихом уголке Йоркшира, затронув не только полицию, но и медиков, духовенство, сотрудников регистратуры и администрацию психиатрической клиники. Расследование, которое мистер Элдерсон вел тихо и неофициально, теперь проводилось открыто, тщательно и с такой быстротой, что примерно в то время, когда Маллет проник в Брэмстонс-инн, Франт в полицейской машине, сворачивавшей на Маунт-стрит, вез в своем кармане заветный листок бумаги, подписанный главным полицейским судьей с Боу-стрит. Он поспел как раз в тот момент, когда капитан Илз с небольшим чемоданом в руке вышел из дома и сел в поджидавшее его такси. Оно медленно набрало скорость и отъехало, а полицейская машина последовала за ним. Как предвидел Франт, такси взяло направление на север и через некоторое время остановилось перед небольшим, внешне привлекательным, отдельно стоящим домом в Сент-Джонсвуд. Сержант негромко попросил водителя притормозить у тротуара и выскочил почти одновременно с преследуемым в пятидесяти метрах позади него. Затем полицейская машина проехала мимо дома, свернула в боковую улицу, развернулась и остановилась вне видимости до поступления дальнейших приказов.

Франт с участившимся от непроизвольного охотничьего азарта пульсом направился к Илзу. А тот, вместо того чтобы заплатить за такси, как ожидал сержант, пошел прямо к парадному входу, оставив чемодан в ожидавшей его машине. Сержант решил пока ничего не предпринимать. Он позволил Илзу войти в дом, прошел мимо него до угла, потом повернулся и стал медленно возвращаться назад. Он приближался к подъезду, когда появился Илз. На ступеньках он остановился и сказал кому-то позади себя:

– Учтите, это в последний раз!

Франт успел разглядеть Дюпена, стоявшего в дверях, и заметить ничего не выражающую улыбку на его губах в ответ на эти слова. Потом дверь закрылась.

К тому времени как Илз опять расположился на сиденье в такси и дал указания водителю, сержант подозвал полицейскую машину, и преследование продолжилось. На этот раз путь лежал в южном направлении. Небольшая процессия из двух автомобилей обогнула площадку для крикета стадиона «Лордс», проехала по Риджентс-парк-роуд, пересекла Марилебон-роуд и далее двинулась по Бейкер-стрит и через Оксфорд-стрит к Уэст-Энду. Погоня закончилась недалеко от Пиккадилли у головного офиса авиалинии с рейсами до континента. Там Франт тронул за плечо своего подопечного, когда тот собирался войти в автобус, едущий до Кройдонского аэродрома, и шепнул ему на ухо несколько слов, заставивших того отказаться от мысли лететь в этот день.

Илз, побледневший, но не теряющий самообладания, пожав худыми плечами, сел в полицейскую машину.

– Полагаю, у вас есть ордер? – спросил он Франта, когда они тронулись на Боу-стрит.

Франт зачитал ему ордер. Реакция была несколько странная.

– Двоеженство? – воскликнул арестованный. – О, бог ты мой! – Он громко засмеялся, перекрывая шум уличного движения.

Остаток пути проходил в молчании, только в кабинете для предъявления обвинения на Боу-стрит Илз снова заговорил.

– Как я полагаю, это подстроил мелкий проходимец Дюпен? – спросил он.

– Мне не разрешено сообщать вам, по каким каналам информация поступает в полицию, – осторожно ответил Франт.

– Потому что если это он, я могу кое-что рассказать…

Сержант оборвал его и сразу же предупредил, что он вправе говорить все что угодно, только это может быть использовано против него в качестве доказательства по делу. Илз под впечатлением юридических формулировок снова замолчал. Франт пристально наблюдал за ним.