в цепи раб, узник в мрачной темнице, беглец, приютившийся на пустынном острове,- порой испытывают такую же яркую, живую радость, как царь, восседающий на троне, или победитель на своей триумфальной колеснице.

Не существует на земле счастья без примеси горечи, и, должно быть, не бывает безутешной печали.

Не прошло и двух дней после этого тяжелого потрясения, как все трое начали выходить из оцепенения: они снова почувствовали голод и жажду, ибо эти потребности всегда настойчиво заявляют о себе.

Карл первым вернулся к действительности.

Если им и не суждено выбраться из этой долины, рассуждал он, все же незачем предаваться отчаянию. Какой толк, если они будут мрачно сидеть целые дни напролет, как плакальщики на похоронах? Лучше вести деятельную жизнь, создать хорошие условия и питаться как следует, - ведь при некоторой изобретательности ничего не стоит добыть еду. Правда, перспектива не из веселых, но, если они будут постоянно заняты делом, им будет не до меланхолии.

Вот о чем думал Карл, проснувшись утром через день после неудачи с воздушным шаром. Карл решил подбодрить Каспара, который был до крайности подавлен. Оссару также нуждался в ободрении, и ботаник постарался поднять дух товарищей.

Сначала это ему плохо удавалось, но мало-помалу он их убедил, что необходимо действовать,- хотя бы для того, чтобы не умереть от голода. И они тут же решили вернуться к своим прежним занятиям и всеми доступными средствами добывать съестные припасы.

Каспару, как и прежде, была поручена охота, а Оссару - рыбная ловля, так как он лучше других умел обращаться с крючками, лесками и сетями.

Ботаник занялся прежним своим делом: стал обходить долину в поисках съедобных семян, растений и корней, не забывая и о лекарственных травах, которые могли пригодиться в случае болезни. Молодому охотнику за растениями приходилось встречать немало таких растений, и он отметил их на случай, если они понадобятся.

К счастью, до сих пор еще никто не прибегал к лечебным средствам, какие Карл достал в аптеке природы, и можно было надеяться, что им никогда не придется проверять их на себе. Тем не менее Карл собрал несколько видов лекарственных растений и, тщательно обработав, спрятал в хижине.

Одним из самых питательных растительных продуктов были семена сосны. Шишки этой замечательной сосны были крупные, величиной с артишок, и в каждой - по нескольку семян, с виду похожих на фисташки.

Они запаслись также диким петушиным гребешком. Из его семян, поджаренных и растертых между камнями, получалось что-то вроде муки, из которой Оссару пек лепешки. Эти лепешки, хотя и не такие аппетитные, как домашний хлеб или даже выпеченный в рядовой пекарне, казались достаточно вкусными людям, у которых не было другого хлеба.

Озеро, кроме рыбы, вылавливаемой Оссару, давало и растительную пищу. Исследуя его, ботаник обнаружил несколько видов съедобных растений, в том числе любопытный рогатый водяной орех, известный туземцам гималайских областей под названием "сингара" и широко употребляемый ими в пищу.

Встречались также великолепные водяные лилии - лотосы с очень широкими листьями и крупными белыми и розовыми цветами.

Семена и корневища их были съедобны, и Карлу приходилось читать, что ими питаются бедняки в Кашмире. Лотос в изобилии растет на озерах этой знаменитой долины.

Увидя впервые прекрасные лотосы, которых было так много на маленьком озере в их долине, Карл воспользовался случаем рассказать брату (Оссару тоже внимательно слушал), какую пользу приносит это растение обитателям Кашмира. Юноши, отплывая в лодках в жаркие дни, срывают широкие блестящие листья лотосов и покрывают себе голову, защищаясь от палящих лучей, а также утоляют жажду, пользуясь как трубками их полыми стеблями. Молодой ботаник сообщил товарищам немало интересных случаев применения этого красивого водяного растения, но интереснее всего для них был тот факт, что его семена и корневища съедобны,- это сулило им обильный запас растительной пищи.

Глава LIV. "ПИФАГОРОВЫ БОБЫ"

Лотос не был для них новостью. Они и раньше знали о его существовании и не раз посещали озерную заводь, где он рос в изобилии. Это растение привлекло их внимание через несколько дней после прибытия в долину и не потому, что бросалось в глаза,- его широкие круглые листья, лежащие на воде, трудно заметить с берега, правда, когда распускались большие бело-розовые цветы, их было видно даже издали,- нет, их привлекло к заводи, где росли лотосы, одно странное явление, сперва казавшееся им загадочным и необъяснимым.

Заросль лотосов, в то время находившихся в полном цвету, была хорошо видна с того места, где они устроили свой первый лагерь; и каждое утро, тотчас после восхода солнца, а иногда и среди дня, они видели возле этих цветов каких-то птиц, которые проделывали необычный трюк: казалось, они ходили по воде.

Это были крупные птицы, стройные и длинноногие. Карл с Каспаром признали в них представителей семейства водяных курочек.

Не приходилось сомневаться, что они ходят по воде - то медленно, то быстро, - но еще невероятнее было то, что они иногда стояли на воде. А что всего поразительнее - они проделывали этот фокус на одной ноге!

Это могло бы показаться таинственным, но Карл сразу же сообразил, чем вызвано такое "нарушение" закона тяготения. Он предположил, что птицы ходят по каким-то плавающим водяным растениям, образовавшим плотный ковер между поднимающимися над водой черешками лотоса.

У ботаника была хорошая память. Он вспомнил похожий случай. Не так давно он читал опубликованный за несколько лет перед тем доклад об открытой в тропической Америке гигантской водяной лилии - Виктория Регия; в статье упоминалось о крупных птицах из семейства голенастых, которые опускаются на ее огромные листья и спокойно по ним расхаживают, как по твердой земле.

Придя через некоторое время к озеру, они обнаружили широкие круглые листья лотоса, почти такие же