– Что случилось? – выкрикнул Рингрин. – Ты же говорил, что духи не увидят нас!

– Это моя вина, – заметил Зигфрид. – Должны были придти люди и эльфы, а я – ни то, ни се…

Оборотень покосился на дверь, на людей. Они боролись с духами, которые рвались я в комнату. Лайтонд вынул карту, задумчиво посмотрел на нее. Верховный маг Фейре перевел взгляд на молчаливую, как всегда, Глиргвай.

– Нет, Зиг, – сказал Лайтонд. – Твое присутствие здесь вполне вписывается в условия заклинания.

Верховный маг Фейре резко шагнул к девушке и сорвал капюшон с головы. Зигфрид расхохотался.

– Ты же погубил нас, идиот! – рявкнул Рингрин.

Аннвиль шмыгнул носом. Надо было отдать должное пареньку, ложный кокон, изображавший ауру Глиргвай, у него получился на славу. Губы подростка дрожали. Оборотень только сейчас заметил глубокую, темно-алую полосу ожога, пересекавшую его ладонь. Зиг думал, что один из призраков укусил Глиргвай за руку, чтобы та не смогла стрелять, но все оказалось гораздо проще.

Лук юной партизанки был заговорен от воров.

«Ай да Лайтонд!», подумал оборотень. Верховный маг Фейре не зря потратил свои силы и время, создавая карту, по которой можно было найти всех находившихся в замке заговорщиков. Зигфрид вытащил свою. Так и есть. В квадратике камеры при пыточной толпились, налезая друг на друга, шесть разноцветных фигурок. Но крохотной зеленой фигурки в юбочке, которой Лайтонд обозначил Глиргвай, среди них не было.

– Если ты хотел пойти с нами, тебе надо было попросить, – сказал Зигфрид подростку.

– Я просил, – слабо возразил Аннвиль.

Оборотень покосился на Лайтонда и замолчал. Рингрин схватил Аннвиля за грудки и встряхнул.

– Где Глиргвай, что ты с ней сделал? – грозно спросил принц.

– Ничего, – пробормотал Аннвиль.

Подросток побледнел, из носа у него пошла кровь. Рингрин удивленно посмотрел на Аннвиля. Принц темных эльфов не бил паренька чарами. Зигфрид понял, что Лайтонд взломал естественный щит Аннвиля и читает его мысли.

– Успокойся, Рин, – сказал Верховный маг Фейре. – Когда он уходил, Глиргвай спала.

– Чем ты ее одурманил?

Аннвиль промолчал.

– Собой, – ответил за него Лайтонд. – Только собой… Мы возвращаемся.

– Что? – переспросил ошарашенный принц.

– Мы все погибнем, если останемся здесь, – ответил Лайтонд мягко. – Для того, чтобы попробовать еще раз и преуспеть, мы должны остаться в живых. Сначала я переправлю людей – нехорошо бросать их здесь на верную смерть, а потом…

Справа от Лайтонда налилась ослепительным сиянием магическая сфера. Кто-то телепортировался в каморку при пыточной. Зигфрид попятился. Меч чуть дрожал в его руке. Рингрин выпустил Аннвиля и отступил назад. Верховный маг Фейре положил руку на рукоятку своего меча и повернулся к гостю, который должен был вот-вот прибыть.

Коруна перекинула ногу через край ступы. Ступа угрожающе зашаталась. Кертель уже отошла чуть поодаль, курила трубочку и снисходительно наблюдала за действиями ученицы. Коруне удалось выбраться из ступы. Девушка встала рядом, чувствуя противную дрожь в коленках. Голова у юной ведьмы кружилась, ее слегка подташнивало.

– Как же ты летать-то будешь? – осведомилась Кертель, выпуская затейливые колечки дыма. – Это же опытный образец. Буровей их для тяжелых ведьм оставил, а потом всех на метлы пересадил. Ступы только деревенским колдуньям продают теперь…

Коруна глубоко вздохнула.

– Мне понравилось летать, – сказала она нетвердым голосом.

Кертель хмыкнула и промолчала.

Старая ведьма ошиблась с прогнозом погоды. Такое с ней редко, но все же иногда случалось. День на Афанасия-ломоноса выдался удивительно теплым. Диск Хорса пылал так, словно на дворе уже стоял теплый кветень, а не последней день сеченя, за которым придет свирепый, но короткий лютень. С утра, глянув на небо, Кертель стала темнее тучи. Старая ведьма поняла – и объяснила ученице, что если они пойдут пешком, то не успеют. Болото вздуется от оттепели, и добраться до тайного капища, где предстоит совершить обряд, они не смогут. Ввиду чего Кертель и Коруна полетели на ступе. Несмотря на скромные размеры и изящный, даже элегантный внешний вид, ступа оказалась просто бездонной. Кроме старой ведьмы и ее ученицы, в ней уместились дрова, одеяла, шкатулка Кертель с травами и короб с разнообразной едой в дорогу, а так же живой гусь в корзинке. Его Коруна принесла из дома. Птицу предстояло принести в жертву. Кертель предупредила родителей ученицы, чтобы ждали ее не раньше чем завтра к вечеру. Василий как раз закончил работу над мечом для дочери и отдал его Коруне – на всякий случай. Но девушка оставила оружие в избушке Кертель.

Ведьмы приземлились на длинной, овальной прогалине среди леса. Коруна огляделась. Вдоль прогалины шли хорошо заметные холмики. Из-за них поляна напоминала старое, давно заброшенное кладбище.

– Здесь было кладбище? – спросила девушка.

– Нет, – сказала Кертель рассеянно. – Кладбище ты еще увидишь. Здесь находились Малые Пасеки. Их разорили Чистильщики незадолго до бунта Детей Волоса.

– Так великая Разрушительница Пчела родилась здесь, – пробормотала Коруна с благоговением.

– Дальше пойдем пешком. Ступа при полете отталкивается от земли, и ей не снести двоих над мягким болотом, – сказала Кертель. – Переложи вещи в заплечные мешки.

Коруна выудила из ступы два пустых мешка и стала ловко укладывать вещи. Кертель молчала. Старая ведьма глядела в пустоту перед собой и думала о чем-то своем. Трубка ее давно потухла. Когда большая половина припасов перекочевала в мешки, Коруна увидела мужчину. Он вышел из-за холма. Девушка, скорее озадаченная, чем испуганная, открыла было рот, чтобы сказать об этом Кертель. Мужчина был высокого роста и одет явно не по сезону. На нем была только рубаха и штаны с эльфийским орнаментом. Да и волосы, заплетенные на висках в две косички, не оставляли сомнений в том, что перед ними сидх. На конце одной из косичек висел плоский серебряный двухлапый крюк.

И он был почти прозрачным, как дым, как туман.

Коруна закусила губу, чтобы не закричать. Вместо глаз и носа на голом черепе неожиданного гостя чернели провалы. От морока исходила удушливая волна боли и застарелого, нечеловеческого страдания. Призрак приблизился к Кертель и встал перед ней на колени. Коруна увидела ослепительно белую кость в полуистлевшей штанине, и как-то отстраненно удивилась тому, что не слышала скрипа костей, когда призрак опускался на колени.

Кертель сделала небрежный жест рукой, и морок исчез. Коруна ожидала, что рассыпавшиеся кости загрохочут, упав на землю. Но над рыхлым снегом лишь взметнулась черная змейка пыли – и исчезла.

Юная ведьма ощутила настоятельную потребность поговорить. Коруна скатала одеяло и пристегнула его к верху мешка.

– А у тебя был выбор, стать колдуньей или нет? – спросила она.