В рядах Вооруженных Сил Республики Корея служили тщательно отобранные и прекрасно подготовленные добровольцы. Это были преданные своему делу профессионалы, которые ответственно подходили к выполнению поставленных задач, а поскольку они находились под пристальным наблюдением строгих учителей, им приходилось постоянно доказывать свои способности. Что они и делали.

Мы летали практически каждый день. Задач было не счесть сколько много, но я плохо их помню. Я был поглощен раздумьями. Гэри уже получил приказ об окончании службы во Вьетнаме, а я нет. В письмах Пейшнс я просил ее связаться с Пентагоном. Я каждый день заходил в наш административный отдел. Я думал, что в армии вполне могли забыть о том, что я вообще находился на службе.

В свой редкий выходной я оттаскивал купол раскрывшегося парашюта (который мы с Гэри стащили с верхушки дерева) к берегу. Я растягивал его на песке, делая из мягкого нейлона круг диаметром пятьдесят футов. Взяв полотенце, я пробирался в центр купола, ложился и загорал. Я хотел выглядеть привлекательно для Пейшнс. Я пытался вести здоровый образ жизни. Я даже снова бросил курить, на тот случай, если Господь сжалится и пощадит меня.

Я услышал, как кто-то затопал по доскам, которые вели к пляжу от палаток. Я лежал с закрытыми глазами, пока солнце обжигало мою кожу.

– Эй, Мэйсон, ты чего там делаешь?

Я поднял голову.

– Загораю, сэр.

Перстень шагнул на мое гигантское пляжное полотенце.

– У меня тут кое-что…

– Не наступайте сюда, – я быстро перебил Перстня, который уже стоял на парашюте.

– Что? – Перстень остановился и сделал шаг назад.

– Не наступайте на парашют. Это мое пляжное полотенце. Наступать на чужие пляжные полотенца не принято, – я говорил всерьез.

Сперва Перстень улыбнулся. Но затем принял озадаченный вид, когда понял, что я не шучу.

– Ты серьезно?

– Да.

Перстень грустно кивнул и удалился обратно по доскам.

За его спиной я увидел ремонтный вертолет, который поднялся в воздух, таща на тросовой подвеске поврежденную лопасть. Незадолго до этого майор Стиви Ричардс, офицер по техническому обслуживанию, успел зацепить лопасть за крюк для крепления груза, чтобы оттащить ее на своем вертолете к морю и скинуть в воду. На этой войне майор не занимался ничем, что было опасней проверок отремонтированных вертолетов. Закрепив лопасть за крюк, Ричардс предложил всем желающим слетать на прогулку. Пять человек, в основном механики, запрыгнули на борт.

Когда вертолет поднялся в воздух, всем на земле стало ясно, что тащить лопасть в вертикальном положении под машиной было плохой затеей. Лопасть яростно раскачивалась под вертолетом, пока Ричардс набирал скорость. Сержант по техническому обслуживанию бросился вслед за вертолетом, крича:

– Майор Ричардс! Стойте! Стойте! Лопасть качается!

Я видел, как лопасть раскручивалась под машиной на высоте триста футов. Судя по всему, Ричардс не понимал, что лопасть наматывает круги прямо под ним. Не успел он долететь до воды, как лопасть захлестнулась позади вертолета и отрубила кусок хвостового винта. Ричардс стал выравниваться назад, пытаясь замедлить машину, но безуспешно. Пока он выравнивался, лопасть просвистела под вертолетом огромным ножом, поднялась вверх и ударила по несущему винту. Поврежденный винт не выдержал и оторвался. Время замерло, я увидел, как вертолет опустил нос, опрокинулся вверх ногами, исчез за палатками и врезался в пляж. Он упал, как наковальня. После удара наступила секундная тишина, а затем раздался свист. Сплющенный «Хьюи» охватило пламя. Сначала оранжевые языки, пока горело топливо, а затем ярко-белые, когда схватился металл. В вертолетном сплаве много магния.

Люди кинулись к вертолету, но огонь отбросил их назад.

Майор Ричардс, бортмеханик, пулеметчик и еще три механика сгорели заживо. Я все еще лежал в одиночку на своем драгоценном пляжном полотенце. Я заплакал.

Тем вечером на пляже вкопали шесть палок и развесили по ним шесть шлемов. Военный капеллан провел службу.

Моим единственным успокоением в аду ожидания было наличие товарища рядом. Мы с Гэри всегда летали вместе. А потом, за пять дней до окончания службы, Гэри уехал в Пхан Ранг.

– Не переживай, Боб. Они вышлют твой приказ.

– Знаю.

– Вот увидишь, это идиотское недоразумение. Завтра или послезавтра Перстень отпустит тебя. Правда.

– Я знаю. Все в порядке.

– Увидимся в Пхан Ранге через день или два. Понял?

– Да. День или два. Увидимся.

– Пока.

– Пока.

Гэри побежал к вертолету, который летел на главную базу. Через несколько дней, оформив все документы, он окажется в Сайгоне и сядет на большую птичку, которая отвезет его в Штаты.

На следующий день главный штаб приставил ко мне нового пилота, лейтенанта Фишера.

Мы с Фишером полетели к какой-то позиции в джунглях к востоку от Туй Хоа, чтобы забрать разведотряд. Когда мы прибыли на заданные координаты, перед нами показалась долина в виде практически идеально круглой воронки. Отряд сидел на самом дней этой гигантской воронки. Они сообщили нам по связи, что вокруг сидят вражеские снайперы и что нам следует осторожно заходить на посадку. Я решил воспользоваться шансом и показать Фишеру, как добраться до земли, не попав под пули.

Я направился к воронке на восьмидесяти или девяноста узлах, заходя по касательной к ободку воронки.

– До самого низа я буду идти на малой высоте, – пояснил я.

Фишер кивнул из правого кресла. Это был его первый вылет во Вьетнаме. На секунду я вспомнил себя на его месте, сидящего с широко раскрытыми глазами возле Лиза, который шел на малой высоте в Долине Счастья. Тогда меня потрясла скорость, с которой все происходило, и я был уверен, что Фишер сейчас испытывает точно такое же чувство.

Перелетев через край воронки, я резко накренился и подстроился под угол наклона косогора.

– Если будем идти прямо над верхушками деревьев на высокой скорости, они нас не достанут.

Мы спускались на дно воронки по спирали. Отряд вышел на связь и сообщил, что вокруг раздаются выстрелы.

– Не переживай, – успокоил я Фишера. – Они стреляют вслепую.

На дне воронки находилась небольшая рощица, которая оставляла мне всего два варианта действий: выйти из-под прикрытия деревьев или пролететь прямо между деревьями. Поскольку весь смысл моего захода на посадку был в том, чтобы держаться в укрытии, я решил пролететь между деревьями. Выйдя из спирали, я выровнял машину и устремился к рощице. Отряд находился прямо за ней. Выровнявшись, я вдобавок опустился за деревья и пропал из поля зрения отряда. Поскольку мы не облетели рощицу сверху или сбоку, отряд подумал, что мы разбились. Когда они вызвали нас по связи, я пробирался сквозь деревья. Я прижался к одной стороне деревьев и резко качнулся вперед. Это позволило мне накрениться так круто, что «Хьюи» смог протиснуть свой большой несущий винт между двумя высокими деревьями, стоящими в тридцати футах друг от друга. Пробравшись сквозь частокол деревьев, я быстро выровнял машину, чтобы произвести посадку. Радист, который продолжал спрашивать, куда мы пропали, лишь охнул по связи. Мы сели прямо перед отрядом.