у автора комедии улыбку, не говоря уже о том, что призраком Лоа Лакроа Тощий обозвал небольшой куст, что неудачно расположился на линии между огнем, лесом и взором Мишки. Парень был хорошим пловцом, поэтому, не обращая внимания на температуру воды, поплыл прочь от берега. Лея заплакала от переживаний за судьбу возлюбленного, призывая его двигаться к берегу. Отплыв немного, Худогубкин сообразил, что если поплывет дальше, то окажется в одиночестве ночью на середине туманного озера — так себе «развлечение». Стало страшно — Мишка рванул к берегу. Не доплыв немножко до руководителя, он шваркнул ногой о дно — это была кромка ямы. Тощий оперся на дно ногами, выпрямился — вода доходила ему до груди. Чуть отдышался, разглядел, что на берегу — куст, а не Мрачный турист.

— Ребята, я на дне! — «запел» Тощий.

— Бывает, — громко и выразительно ответил Дарьян.

— В самом деле, тут дно! — крикнул Худогубкин, пытаясь привлечь внимание остальных.

— Эдкевич, тянем Романа к Тощему, пусть ногами дно почувствует, успокоится… — Валенов снова завез Кире кулаком по лбу, прервав ее на полуслове.

Эдкевич схватил конец веревки, вместе с Кирой они обхватили руководителя и потащили его к Тощему. Наконец, ребятам это удалось сделать, Валенов почувствовал дно под ногами, и немного успокоился.

У Киры стучали зубы, да так громко и интенсивно, что можно было сочинить мелодию из этих бесконечно повторяющихся звуков. У девушки имелись явные признаки переохлаждения. Отошедший от паники Валенов, велел ей срочно возвращаться на берег. Кира стала возмущаться, заявила, что пока он, Роман Александрович, не выберется из воды, она не отойдет от него ни на шаг. Однако вскоре ей снова свело ногу, да и без этого больше двух слов связать у неё не получалось — дрожала девушка очень сильно.

— Кира, плыви к берегу, я побуду с Романом Александровичем, помогу ему выбраться!

— Сергей, присмотри за Кирой! — промычал Роман. — Она трясётся вся от холода!

— Нет, Роман Александрович, вас одного нельзя здесь оставлять — небезопасно! — ответил Эдкевич, затем повернулся к Тощему: — Миша, плыви за Кирой, подстрахуешь её!

Тощий послушно кивнул.

— Не надо! — рявкнула в ответ Кирина гордость.

— Надо, — спокойно ответил Эдкевич, положив руку на ее ледяное плечо.

Затем Эдкевич всучил Роману Александровичу веревку в руки и сказал, чтобы тот ни в коем случае не выпускал её и, главное, старательно греб ногами. Дарьян будет тянуть за веревку и вытащит его из воды. А чтобы руководитель снова не поддался панике, Эдкевич сказал, что поплывет за ним.

Тощий чихнул и хлебнул воды — раскашлялся. Лея с испугу нырнула за ним. Юля вылезла на берег и захотела отомстить Дарьяну, замахнулась, а тот уклонился. Как итог — Юля снова упала в воду. Дарьян коротко хмыкнул. Как только Романа Александровича вытащили на берег, Элина за издевательства над Юлей столкнула в воду и его. Могильников старший, естественно, не упустил возможности вступиться за сына и столкнул в воду Элину… Самого Могильникова в воду столкнуть не смог никто… Таким образом почти все туристы незапланировано искупались в ледяной воде в холодную и уже не золотую осень.

Спустя время…

Кира сидела у костра, одетая в теплый свитер и укутанная в свой спальник. Лея, когда отошла от эйфории, вызванной теплыми объятиями с Мишкой, и возбуждением от переживаний за жизнь любимого человека, на своей шкуре испытала, что в реальности означает слово «гипотермия». Могильников её и спиртом угостил, и ноги растер, и чаю горячего имбирного налил — ничего не помогало. Девушка укуталась в свои самые теплые вещи, завернулась в спальник, натянула розовую шапку с помпоном. Ноги в шерстяных носках и легких кроссовках, а главное — сухих, но все равно она тряслась и мерзла. К ней робко подошел Тощий, надел на ее руки варежки. Все уставились на Мишку, даже Могильников. Парнишка растерялся.

— Чего? — Тощий даже заикаться стал от такого внимания. — Человек мерзнет, а руки голые… Пойду я, переоденусь, — добавил Миша и ушел к палатке.

Щёки у Лели сразу покрылись румянцем, глаза засверкали. Она улыбнулась, положила голову на колени и стала смотреть в огонь. Дрожать, разумеется, сразу перестала. Эдкевич хотел было пошутить по этому поводу, но его вовремя одернул Валенов — неудачный, мол, момент для шуток.

Кстати, о Валенове… Бедняга тоже переохладился, но данный факт волновал его меньше всего. Он — руководитель группы… Он — человек, который отвечает за безопасность каждого… Он — руководитель, который чуть не утопил туристку из своей же группы… Да, извинился перед ней и перед остальными участниками за инцидент. Да, все теперь знают, что Валенов — валенок, который не умеет плавать… И никто вроде, кроме Элины, не держит на него зла — все и всё понимают, однако… Осадок-то остался… И у него самого и у каждого…

Могильников налил немного разбавленного спирта Кире, но та отказалась, мотивируя это тем, что переохлаждается она не в первый раз и прекрасно знает, что на холоде алкоголь — не лучший помощник.

— Ерунда, согреюсь… Было время, я на улице почти две недели жила… — сказала Кира.

— Даже такие ситуации случались? — спросила Элина, трясущимися руками поднося кружку с чаем ко рту.

— Да, — протянула Кира, — всякое случалось…

— Неудачное мы время выбрали, чтобы искупаться, — засмеялся Эдкевич, — а все началось с того, что в воду упал руководитель. Кстати, Роман Александрович, а что вы делали у озера-то? Все никак не могу понять, — спросил Эдкевич, не заметив, что Роман давно залез в палатку, чтобы переодеться. — Знает, хитрец, когда скрыться с глаз долой! — он откусил кусочек шоколадного батончика, того самого, что Могильников дал Дарьяну, — кто-нибудь хочет шоколадку? — спросил он.

— Ладно, товарищи, — поднялась с бревна Кира, — пора, наконец, заняться приготовлением ужина.

— Откуда у тебя этот батончик? — спросил внезапно появившийся возле Эдкевича Тощий.

— Дарьян угостил, будешь? — предложил ему Эдкевич. Тощий стесняться не стал, спросил напрямую:

— Значит, это ты украл мои батончики?

Эдкевич подавился, проглотив здоровенный кусок. — Что? — переспросил он, совершенно не понимая, о чем говорит Мишка.

Худогубкин повернулся к остальным:

— Сначала у меня пропадают все мои личные запасы «вкусностей», затем у Олега Уюковича как-то неожиданно за пазухой одна шоколадка появляется, потом у фотографа появляется вторая… Кто ещё принимал участие в этом преступлении?

— Ты о тех шоколадках, которые съел сам, когда во второй раз тебе грибы в голову ударили? — поинтересовалась Кира.

Минуту стояла тишина, которую нарушал только треск горящих поленьев.

— Молчал бы лучше… — вмешалась Юля, которая безуспешно пыталась расчесать свои волосы.

Тощий надулся.

— Роман Александрович! — позвала Валенова Кира.