и некую ответственность за произошедшее. А Лине очень не хотелось все портить.

Им еще работать вместе, жить в соседних комнатах. Она слишком дорожила их дружбой, чтобы позволить проведенной вместе ночи ее разрушить. Глупо было бы рассчитывать на что-то большее, но дружбу Лина была намерена сохранить. Поэтому и стремилась избавить напарника от объяснений или, не дай боги, извинений. Мол, прости, дорогая, вчера было здорово, но это ничего не значит.

Значило. Для нее значило. Но это совсем другая история. Он скоро уедет, а она останется. Поэтому лучше избежать неловкости, насколько это возможно.

Линетта тихонько приоткрыла дверь и выглянула наружу. Стояла тишина. Коридор был пуст, а на кухне не стучала посуда (еще бы, ведь Айрторн спал, а не занимался организацией завтрака). Скорее всего, все еще отсыпались после бурного праздника.

Убедившись, что никого нет, Лина на цыпочках преодолела расстояние до соседней двери и, с облегчением захлопнув ее уже изнутри, обессиленно прижалась к дверному полотну с другой стороны.

Руки разжались, и удерживаемые ими предметы полетели вниз. Ботинок больно ударил по босому пальцу ноги, но она почти этого не заметила. Сползла по двери спиной и уселась на пол, подтянув колени к груди и обняв их руками.

Нет, она ни о чем не жалела, но почему-то так сильно щемило в груди, что хотелось плакать.

Но слезы — это почти всегда бессмысленно. Поэтому Линетта заставила себя встать, аккуратно приставила разбросанные ботинки к стене, убрала остальные вещи в мешок для грязного белья и отправилась в ванную.

* * *

В доме до сих пор стояла тишина. Ванна была принята, волосы тщательно расчесаны и даже наполовину высушены, а все по-прежнему спали.

Можно было бы и самой снова прилечь, но, несмотря на почти бессонную ночь, Линетта чувствовала небывалый прилив сил. Тело требовало движения, и, собрав еще немного влажные волосы в свободную косу, она вышла из комнаты и направилась на кухню.

Раз уж завтрак не доставили, так почему бы не позаботиться о нем самой? Лина уже и не помнила, когда что-нибудь готовила в последний раз. Тем более — по собственному желанию, а не в ответ за какую-нибудь услугу Дорнану или проспорив Петеру.

Петер… Она мотнула головой, отбрасывая от себя невеселые мысли, и полезла в кухонный стол за мукой. Блинчики с вареньем показались ей наилучшим вариантом на завтрак.

На столе образовалась уже внушительная горка блинов, когда в кухню вплыла Розария. Уже одетая и аккуратно причесанная, а оттого не выглядящая сонной, несмотря на то что поздно встала.

— Что это с тобой, Деверо? — нахмурила женщина мохнатые брови, встав в проходе и уперев руки в бока.

Линетта обернулась от плиты, пожала плечами.

— Захотелось что-нибудь сделать своими руками.

В ответ Розария лишь покачала головой, без слов осуждая неугомонную молодежь, и прошла к столу.

— Угощайтесь, — сказала Лина.

— А ты можешь брать мои полотенца, — буркнула соседка, что с ее стороны было неслыханной щедростью. Линетта оценила. — Чай-то заварила?

— Не успела.

Розария мученически возвела глаза к потолку.

— Эх, вечно все приходится делать за вас. — И прошла к ящику на стене, со скрипом распахнула дверцы и извлекла оттуда свои запасы.

Лина тихонько улыбнулась, умолчав о том, что соседка лично грозилась оторвать руки любому, кто притронется к ее чаям на верхней полке. С появлением в общежитии Айрторна Розария частенько угощала жильцов своим чаем, но заваривала его всегда собственноручно, тщательно отмеряя дозу и контролируя процесс.

Наполнив кипятком заварник и накрыв его полотенцем, женщина с громким выдохом опустилась на стул у стола; придвинула к себе тарелку с блинами и немедленно попробовала один.

— М-м… — протянула, вскинув на Лину удивленный взгляд. — Вкусно. Ночные танцы пошли тебе на пользу.

Линетта поспешила отвернуться, чтобы та не заметила вновь заливший ее щеки румянец. Танцы, как же…

Однако Розария и не думала замолкать, что совершенно не мешало ей поглощать блины, щедро обмакивая их в тыквенное варенье.

— Как вы вчера с лордом отплясывали, — выдала, замолчав только на несколько секунд, чтобы прожевать откусанный кусок. — Не знай я вас, решила бы, что вы влюбленная парочка.

Интересно, а со спины видно, как у нее краснеют уши?

— Мы не парочка, — буркнула Лина. Хотя она уж точно влюбленная дальше некуда, но это неважно. — Вам горячий подложить? — Обернулась вполоборота со сковородой в вытянутой руке.

— Давай уж, — благосклонно кивнула соседка. — А вы, между прочим, отлично смотрелись вместе…

— Розария…

— А как он на тебя смотрел… Я даже своего покойного мужа вспомнила. Вот по молодости…

— Госпожа Шосс, — не выдержав, Лина повысила голос.

Она тоже видела, как Айрторн на нее вчера смотрел, и от этого взгляда буквально плавились кости. Но это было вчера, поэтому нечего тут обсуждать, и точка.

— Ладно-ладно, — в кои-то веки покладисто согласилась соседка, потянулась к следующему блинчику. — Но готовить, должна признать, ты умеешь отменно.

— Танцевать, кстати, тоже. Когда не зажимается, — раздался веселый голос от двери, и Линетта едва не выронила сковороду из рук.

Линден стоял на пороге кухни, подперев плечом дверной косяк и скрестив ноги на уровне голеней, и улыбался.

Лина немедленно повернулась к плите, изобразив бурную деятельность. Блины ведь сами себя не пожарят, не так ли? Все дело в блинах, конечно же — в чем же еще?

А Розария тем временем рассмотрела вновь прибывшего.

— Слушай, — полюбопытствовала у него, прицокнув языком, — твое сиятельство, где ты отбеливаешь свои рубашки? Аж глаза слепит.

"Сиятельство" скорчил ехидную гримасу.

— Я их не отбеливаю, я покупаю новые, — сверкнул белозубой улыбкой и наконец оторвался от дверного косяка и прошел в кухню — прямиком к плите.

Розария подозрительно притихла, а Лина с преувеличенной вовлеченностью в процесс налила на раскаленную поверхность еще одну порцию теста.

Ручку сковороды перехватили у нее еще на весу — Айрторн сам вернул ее на плиту, видимо, чтобы сэкономить время на препирательства. Лина тяжело сглотнула, когда их пальцы соприкоснулись.

— Пойдем поговорим? — из его голоса исчезли шутливые нотки, появилась настойчивость.

— Блины сгорят…

— Так я послежу, — немедленно вклинилась Розария, и ножки ее стула протяжно заскрипели, когда она резко отодвинула его от стола, поднимаясь.

Поразительная прыть. Что она там себе надумала, хотелось бы знать?

— Вот видишь, — с энтузиазмом подхватил Линден, — Розария поможет. Спасибо, Розария, — А сам при этом смотрел только на Лину.

Примерно так же он смотрел на нее прошлым вечером, когда уговаривал пойти танцевать, подначивая и ясно говоря взглядом, что отказаться все равно не получится.

Что ж, упрямиться было бы глупо. Она оставила ему возможность