он считал возможным, плечо хрустело, ладонь сжала кончик оставшегося клыка Кетцалькоатля.

Но, хоть он дотянулся и сжал кулак, его падение не остановилось. Он все еще несся к Эстелле, потому что, когда он сжал зуб, он перестал быть зубом и превратился в меч. Белый, как кость, Клык Хартстрайкера, который был острее меча Челси.

Джулиус успел это увидеть, а потом магия впилась в него.

Глава 20

Магия дракона побежала по его руке в тело. Он нечто похожее ощущал, когда вытащил меч Джастина, но тут было в миллион раз сильнее. Но, хоть ощущение было сильным и неприятным, больно не было, пока магия не ударила по печати.

Джулиус согнулся, крича от боли. Это напоминало голубой шар огня огромной миноги, ударивший по нему месяц назад. Но тогда магия просто ударила по магии его матери, а эта прорезала, как зубы — свежее мясо. Он ощущал, как меч рассек магию Бетезды, и от нее ничего не осталось. За секунды печать его матери на его магии пропала, и, пока обрывки таяли, все, что Джулиус потерял, вернулось.

Он словно получил новое тело. Он ощущал себя сильнее, быстрее, лучше ощущал магию вокруг себя. Он лучше видел, чуял, слышал. Он даже не понимал, как много потерял, пока все это не рухнуло на место. Он чувствовал снова крылья, зудящие под кожей спины, но больше всего Джулиус ощущал огонь в горле.

Он никогда не любил свой огонь. Он плохо им управлял, а когда умудрялся создать залп, риск из-за чего-то опасного близко к телу мешал ему насладиться. Теперь жар в животе ощущался приятно. Правильно. Сильно. И он подчинялся ему, когда Джулиус выдохнул дым, радуясь ощущению, сквозь зубы.

Уже не человеческие зубы.

Джулиус тревожно моргнул. Он не помнил, чтобы решал изменить облик, он даже не помнил, как рухнул на пол, но когда открыл глаза, он стоял на полу, глядя свысока на тронный зал матери впервые… за все время. Он все еще был маленьким в этой огромной комнате, но печать пошла ему на пользу, ведь он стал больше, чем был, когда мать выгнала его. Его клыки, хвост и крылья были больше, чем он помнил, хотя это могло быть из-за того, что Джулиус вытянул их до предела, пытаясь размять после пребывания в облике человека так долго. Даже его перья были больше и ярче, на кончиках крыльев и груди они из темно-синих становились ярко-голубыми. Но его больше удивил вес на голове.

Когда Джастин превращался, его Клык давал ему второй набор зубов больше, чем его. Джулиус думал, что Клыки так и работали, но он вытащил другой меч, потому что его Клык — его Клык, потрясенно понял он — такого не сделал. Он не попал в его рот, когти или куда-то еще, где было логично для драконов. Он оказался на голове Джулиуса, как корона, подавив гриву длинных перьев на его макушке, и теперь они ощущались как головной убор, а не его оперение. Чувство было странным, и Джулиус пытался привыкнуть к нему, когда понял, что в комнате все застыли.

В смятении из-за падения и столкновения с Клыком, который еще никто из семьи не смог вытащить, Джулиус забыл о сражениях. Когда он поднял взгляд, все Хартстрайкеры в комнате застыли, словно кто-то нажал на паузу. Джастин и Конрад застыли, их мечи были соединены, а Челси, казалось, замерла в прыжке, держалась за череп кончиками пальцев. Даже Бетезда застыла на коленях у трона. Не пострадали от неподвижности только Марси, которая глазела, как юный дракон на первую груду золота, и Эстелла, которая смотрела на него с ненавистью старее и глубже, чем все, что Джулиус знал.

— Это невозможно, — прорычала она, бледное лицо стало еще бледнее в ее ярости, она бросила меч и толкнула неподвижную Бетезду с дороги. — Так не должно быть! — она спустилась по ступенькам от трона, ледяной дым срывался с ее губ. — Я знала, что это могло произойти. Как только ты пропал в том портале, я знала, что был шанс, что ты найдешь цепи, но это не должно было повлиять. Невозможно, чтобы ты — неудачник Хартстрайкеров, слабак без потенциала — мог купить будущее сильнее моего!

Она визжала под конец, сжала синие перья на груди Джулиуса.

— Сколько ты заплатил, щенок? Сколько тебе стоило будущее, которое перекрыло мое?!

— Не так много, как тебе, — спокойно сказал Джулиус, глядя на нее свысока, не дрогнув. Она отпустила его перья. — Я знаю, что ты сделала, Эстелла. Я даже понимаю, почему, но так не должно быть.

— Не должно… — лицо пророчицы стало маской чистого убийственного гнева. — Я заплатила за ваши смерти своей! Это моя победа, она оплачена! Ты не заберешь ее у меня!

Она все еще визжала, когда ее человеческое тело взорвалось холодным белым огнем. Перемена закончилась за миг, но Джулиус заметил лишь силуэт огромного тела и белоснежной чешуи, а потом Эстелла напала.

— Ты не украдешь то, ради чего я работала! — взревела она, сбив его на землю одним ударом больших крыльев. Еще удар, и он оказался на спине, она прыгнула на него, как тигр, изогнутые когти оказались на его горле, ее голубые глаза смотрели на него со слепой ненавистью.

Но, хоть было сложно не паниковать, когда дракон в пять раз больше тебя прижимал тебя к полу, следующие пять минут были слишком ценными, чтобы тратить их на страх. Солнце уже касалось горизонта. Вскоре оно исчезнет. Джулиусу нужно было выжить до этого, и он глубоко вдохнул, лег ровно и открыл горло, сдаваясь.

— Я не пытаюсь забрать твою победу, — тихо сказал он. — Я знаю, что ты злишься, загнана в угол. Иначе ты не отдала бы все свое будущее ради победы над моим кланом. Но что толку от победы, если ты не сможешь ею насладиться, если это не сделает жизнь лучше для тех, кто останется?

— Что ты об этом знаешь? — прорычала Эстелла, давила на него своим весом, и он едва мог дышать. — Ты — неудачник, который умеет только убеждать лучших драконов, что ты заслуживаешь жить. Но я — не сентиментальная дурочка, как Катя, и у меня нет терпения. Я еще не рассекла тебя, потому что ты — кукла