Через три недели плавания курс с зюйд-зюйд был переложен на зюйд-ост, а еще через несколько дней команда «Золота дружбы» увидела перед собой бухту Осужденных.

Бухта Осужденных была единственной, зато большой и спокойной каверной на тысячемильном протяжении берега Лорая, отлогого и прямого как стрела. Они вошли в бухту через узкую горловину, и море мгновенно успокоилось, ветер и жара спали. Вскоре корабль уже продвигался сквозь перламутровую дымку, и тишину нарушали только редкие выкрики матросов, промеряющих глубину. Шли почти вслепую.

СарториИрврашу скоро наскучило однообразное зрелище. Покинув мостик, он вернулся в каюту, почитать и покурить. Но и здесь он не находил покоя, ему не сиделось на месте, желудок бурчал, как злобный пес. Однообразный корабельный рацион уже начинал сказываться на пищеварении. И без того считавшийся худощавым в лучшие времена, он затягивал ремень на штанах все туже. К столу мужчинам подавали соленую рыбу, лук, оливки или рыбий жир с хлебом на завтрак, суп на обед и повторение завтрака на ужин, иногда с заветрившимся сыром вместо рыбы. Дважды в неделю на каждого мужчину полагался кувшин фигового вина или йудла.

Моряки разнообразили стол свежей рыбой, которую удили прямо с борта. Офицеры столовались немногим лучше матросов, разве что время от времени пробавляясь едким молоком арангов, куда для тех, кто заступал на вахту, положено было добавлять бренди. Стойкие сиборнальцы никогда ни словом не жаловались на пищу, словно не знали иной с рождения.

Продвигаясь вперед на скорости в пять узлов, они пересекли 35 градус северной широты и вышли из окрестности тропика в узкую северную область умеренного климата. В тот же день из тумана до слуха мореплавателей долетели звуки ужасных ударов, сопровождаемые треском и скрежетом и плеском огромных волн. Вслед за чем снова наступала тишина. Высунув голову из дверей своей каюты, СарториИрвраш поинтересовался у проходящего мимо матроса, в чем дело.

– Берег, - ответил матрос. Решил прояснить ситуацию, сделав скидку на неопытность новичка-чужеземца, и добавил: - Ледники.

СарториИрвраш понимающе кивнул. После чего моментально сунул нос в свою записную книжицу, которую, за неимением лучшего занятия, превратил в дневник.

«Пускай ускуты не цивилизованны, однако с их помощью мне удалось расширить свой горизонт. Как хорошо знают люди ученые, наша планета имеет форму шара с ледяными шапками на полюсах. На крайнем севере и крайнем юге начинаются земли, состоящие только из снега и льда. Сиборнальский материк переполнен этим неприятным материалом, явившимся причиной гибели многих сонмищ его обитателей. Время от времени мне начинает казаться, что, сжившись с холодом и снегом, северяне тянутся к ним, вместо того чтобы бежать подальше, на юг, в теплые моря.

Что может быть причиной такого отклонения от нормы, мне неизвестно - я не рискую задавать по этому поводу вопросы и обращаться за объяснениями к моему личному демону, Ио Пашаратиду. Как бы ни было, это путешествие позволило мне увидеть необозримый простор, разделяющий ледяные шапки планеты, ее альфу и омегу».

К вечеру внезапно налетел свирепый шторм. Деваться было некуда - «Золото дружбы» безостановочно качалось на волнах, то взлетая к небесам, то проваливаясь в пучины. Могучие волны разбивались о борта корабля, взметая брызги высоко к небесам. Откуда-то снизу доносился четкий зловещий стук - казалось, какой-то ужасный обитатель глубин просится на борт, желая избавиться от объятий волн, - так думал бывший советник борлиенского двора, пугливо вжимаясь в самую глубину своей койки.

Следуя приказу, он задул единственный масляный светлячок, разгоняющий в его каюте тьму. Не видя ни зги, он лег и принялся попеременно то поносить ужасными словами ЯндолАнганола, то возносить молитвы Всемогущему. Поднявшийся из глубин гигант наконец сумел накрепко вцепиться в борта корабля и принялся раскачивать его, как великан-маньяк детскую люльку с единственной целью выбросить из них младенца. К своему величайшему удивлению, в самый разгар качки СарториИрвраш заснул.

Когда он проснулся и встал, корабль снова был неподвижен и тих и его скольжение по волнам было едва заметно. За иллюминатором по-прежнему клубился подсвеченный сверху солнцем туман.

Выбравшись на палубу, советник мимо спящих матросов двинулся к мостику, время от времени поглядывая на небо. Наверху, между волнистыми, растертыми ветром дорожками сияла начищенная серебряная монета. Глядя на лик Фреира, он с улыбкой вспомнил свой рассказ, который так любили королева МирдемИнггала и принцесса ТатроманАдала, сказку о серебряном оке в небе, в конце концов уплывшем навсегда.

Время от времени предупреждающе покрикивал впередсмотрящий. В море плавали крупные осколки ледника, бесформенные глыбы неопределенных очертаний. Некоторые из них напоминали поваленные недоразвитые деревья, другие - гигантские грибы, словно порожденные ледяным богом, задавшимся целью на разные лады передразнивать природу, создавая гротескные противообразы ее творений. Глыбы отламывало от кромки ледников штормами, и можно было только благодарить создателя за то, что ледяные горы величиной почти с половину корабля попадались крайне редко. Неожиданно выныривая из тумана, эти чудовищные творения природы проплывали навстречу, лишь для того чтобы снова погрузиться в непроглядное марево за кормой.

По прошествии некоторого времени что-то привлекло внимание СарториИрвраша, и он взглянул вверх. На некотором расстоянии от корабля, отделенные от него полоской воды, высоко на склоне стояли два фагора. Двурогие не смотрели на проплывающий мимо корабль, их глаза были устремлены друг на друга… У фагоров были удлиненные лица с крепкими челюстями и защищенными роговыми надбровьями, ненавидящие все и вся, увенчанные парами загнутых гладких рогов.

Ужас пришел и ушел. Еще прежде чем название этих животных всплыло в памяти, СарториИрвраш понял, что ошибся. Фагоров здесь не было и не могло быть. Перед ним были два диких зверя, сцепившиеся в схватке рогами.

Продвижение корабля заставляло туман свиваться вихрями, расступаться, отчего кое-где показывались небольшие острова, скудные пятачки суши посреди моря, голые, с миниатюрными гранитными пиками. На одном из таких островков, на его бесплодной нагой вершине и застыла пара четвероногих копытных. Их густая шерсть была коричневого цвета. За исключением окраса и передвижения на четырех конечностях, животные почти во всем походили на анципиталов.

Вблизи сходство оказалось не столь разительным. В противоборствующих животных не было заметно ни упрямства, ни независимости, свойственных фагорам. Причиной, приведшей СарториИрвраша поначалу к неверному заключению, были именно рога.

Наконец один из зверей повернул голову и взглянул на корабль. Улучив момент, другое копытное, склонив могучую голову, с силой бросилось вперед и врезалось сопернику в бок. Звук мощного удара достиг слуха бывшего советника. У животного было всего три фута для разбега, но на его стороне была тяжесть тела, прибавленная к силе задних ног.

Второе животное пошатнулось. Потом постаралось удержаться на ногах, развернуться и встретить соперника, склонив голову и выставив рога. Однако, прежде чем ему удалось это сделать, за первым ударом последовал второй. Задние ноги копытного заскользили. Оно начало валиться назад, все еще пытаясь удержать равновесие. С громким всплеском животное рухнуло в воду. «Золото дружбы» без устали шло вперед. Сцену схватки затянуло туманом.