За все время плавания адмирал воинствующих священников, Оди Джесератабхар, лишь считанные разы удостаивала СарториИрвраша короткой беседой. Тем не менее возможностей наблюдать за ней при исполнении, командующей кораблем, у него было хоть отбавляй. Ее превосходительство адмирал отличалась здравым умом и справлялась со своими обязанностями великолепно. Ее лицо было сурово, но движения полны живости, и мужчины, матросы и офицеры, исполняли все ее приказы быстро и рьяно. Отлично сидящая форма и четкий голос выдавали в ней неординарную личность, наделенную серьезной властью и влиятельную; но с подчиненными адмирал держалась, как правило, неформально, а в ее тоне часто слышалась приветливость и даже веселье. СарториИрврашу адмирал нравилась.

– Какой одинокий и пустынный берег, госпожа.

– Да, это необитаемый край. Но я видела и похуже. В старину ускуты ссылали сюда преступников, оставляя их на вечное поселение, практически на произвол судьбы.

Ее светлые волосы выбились из-под козырька морской фуражки, которую она обычно носила.

– И поселенцы выживали?

– Выживали, и даже многие. Находили себе жен из местных лораек. Кстати, через час на берег отправляется шлюпка. Чтобы попытаться загладить свою вину перед вами - ведь все эти недели я уделяла вам ничтожно мало внимания - приглашаю вас принять участие в этой короткой экспедиции в качестве моего личного гостя. Вы сможете собственными глазами увидеть, как выглядит Берег Осужденных.

Пожав плечами, адмирал улыбнулась, как будто отрекалась от пережитков прошлого.

– С благодарностью принимаю ваше приглашение.

Только теперь СарториИрвраш понял, до чего рад возможности хоть ненадолго покинуть корабль.

«Золото дружбы» и следующий за ней невдалеке «Союз» принялись медленно приближаться по спокойной воде к берегу. Туман вскоре поредел, и стала видна убогая мрачная суша с гранитом утесов и скал, серовато-бесцветная. Там, где скалы источила эрозия, берег спускался к самой воде пляжем. К одной из таких узких пляжных полос и держали сейчас курс корабли, огибая по пути каменистые островки - не более чем груды крупных булыжников. Выступающие из воды острые гранитные рифы вызывали некоторую тревогу и суету на палубе, когда суда лавировали между ними. На одном из таких рифов висели догнивающие останки - ребра какого-то древнего судна. Но наконец был отдан приказ бросить якорь. После того как «Золото дружбы» замерло на месте, с борта спустили гребную шлюпку. Крики матросов, отражаясь от пустынного берега, эхом доносились обратно на корабль.

Проявив истинное рыцарство, Оди Джесератабхар помогла СарториИрврашу спуститься по веревочному трапу в шлюпку. За ними последовал Пашаратид и с ним шестеро вооруженных мощными мушкетами матросов-пехотинцев. Фагоры-гребцы взялись за весла, и лодка медленно заскользила к пологой, усыпанной галькой части берега, лавируя между рифами.

На берегу уже были хозяева, - стадо фагороподобных фламбергов. Два крупных самца стояли друг напротив друга, сплетясь рогами, сражались, топтались, взрывая гальку; их плоские копыта с оглушительном треском давили вылинявшие ракушки. Гривы у самцов были меньше, чем у самок. По иным признакам пол животных различить было невозможно. Как и у большинства других видов гелликонских животных, здесь половые различия потеснили различия, возникающие и исчезающие со сменой времен года. Окрас и самок и самцов фламбергов варьировался от черного до красно-бурого с редкими белыми подпалинами. От земли до лопаток рост фламбергов не превышал четырех футов. Гладкие рога у всех без исключения животных загибались вперед. Выражение морд, а скорее «лиц», было разным.

– Сейчас у фламбергов гон, - объяснила СарториИрврашу священница-адмирал. - Только в пылу схватки за самку эти ленивые создания могут зайти в воду.

Шлюпка ткнулась в берег, куда и была вытащена покорными фагорами, после чего вся экспедиция успешно высадилась на сушу. Прибрежную гальку быстро сменили острые камни. Откуда-то издалека то и дело долетало эхо падения в море глыб, откалывающихся от великого ледника. Над головой плыли серые как сталь облака. Сжав в руках весла, фагоры-гребцы неподвижно застыли у самой воды, ожидая дальнейших приказов.

К высадившимся людям по камням немедленно метнулась целая армия крабов, выставляющих асимметричные клешни в недвусмысленном выражении угрозы. Но угрозой все и ограничилось - ни один из крабов не решился напасть. Матросы выстрелили в крабов из мушкетов дробью, убив нескольких, - остальные крабы немедленно принялись пожирать своих погибших собратьев. Но не успело начаться пиршество, как из моря выпрыгнула зубастая рыбина и, схватив самого незадачливого панцирника, уползла, извиваясь по-змеиному, обратно в воду.

Выстроившись на этом тихом, идиллическом берегу в стрелковую цепь, матросы разбились на пары: один поддерживал дуло мушкета, покуда другой наводил оружие на цель. Мишенью были самки фламбергов, глупо суетящиеся по гальке всего в нескольких футах и не обращающие на прибывших с корабля никакого внимания. Пашаратид скомандовал «Огонь!», и ружья дали залп. Две самки фламбергов упали на камни, дергая ногами.

Стрелки сменили позиции и ружья. Последовал новый тройной залп. На камне забились еще три особи. Остатки стада обратились в бегство.

Под поощрительные крики с рей, усыпанных зрителями, фагоры и матросы бросились к добыче, вздымая брызги сапогами и копытами.

Две самки еще были живы и пытались встать, чтобы бежать вслед за стадом. Один из стрелков, вытащив из ножен короткий широкий нож, быстрым резким движением перерубил раненым животным хребты.

Учуявшие смерть крупные белые птицы снялись со скал и принялись кружиться над местом охоты в восходящих потоках воздуха, вертя шеями в обе стороны и высматривая поживу. Неожиданно решившись, птицы спикировали на матросов, пытаясь ударить их мощными крыльями. Одна из птиц ухитрилась поранить стрелка, на лету больно клюнув его в голову.

Пока несколько человек свежевали добычу, остальным приходилось отбиваться от наседающих со всех сторон крабов и птиц одновременно. Одним длинным ударом ножа свежевальщики вспарывали убитым фламбергам брюхо. Засунув внутрь руку, они вытаскивали дымящиеся кишки и печень и отбрасывали их в сторону. После этого от туловищ отделяли задние ноги. На руки свежевальщиков обильно лилась золотистая кровь. Над их головами кричали голодные птицы.

Нагруженные ногами и тушами фламбергов, фагоры были отправлены обратно к шлюпке.

Отбежав, глупые фламберги остановились неподалеку. Подобраться к ним не составило особого труда. Охота и разделка туш продолжились. Тем временем фагоры под командой Пашаратида вытащили лодку повыше на берег, туда, где ей не угрожали бы никакие штормы. Из шлюпки были извлечены припасенные там волокуши, в постромки которых впряглись фагоры. Экспедиция была готова к отправлению. СарториИрвраш получил официальное приглашение присоединиться к прогулке.

– Хочу, чтобы вы сумели составить хотя бы поверхностное впечатление о здешних краях, - сказала ему со скупой улыбкой Джесератабхар. Бывший советник сообразил, что, скорее всего, адмирал и ее подчиненные тоже рады ступить после корабля на твердую землю и готовы найти любой предлог для того, чтобы продлить свое пребывание здесь. Адмирал двинулась вперед вслед за волокушами, и СарториИрвраш поспешил за ней.