Рядом с ним стоял Мелвин Марс, одетый так же торжественно, как и его друг. Позади застыла Джеймисон, в черном платье и чулках в тон ему.

Амос взглянул на часы.

– Пора.

Они прошли в зал, уже полный народа. Богарт и Миллиган сидели в первом ряду.

Подняв взгляд, Росс увидел вошедших и указал на свободные места рядом.

На сцене стояла трибуна с микрофоном. За ней на стене висели флаг Соединенных Штатов и знамя РУМО, а между ними красовалась эмблема РУМО.

Глядя на эмблему, Декер мысленно вернулся к тому дню, когда впервые увидел ее. Тогда Браун разъяснила ему ее смысл. Черный цвет изображал неизвестное, в то время как пламя и огонь символизировали знания и ум.

Кажется, в последнее время неизвестного хоть отбавляй, а вот со знаниями и умом определенные проблемы, разве не так?

Но ведь они раскрыли неизвестное, правильно?

Однако за это пришлось заплатить.

С левой стороны на сцене появился директор РУМО, направляясь к трибуне. Призвав всех к вниманию, он сделал кое-какие вводные замечания. После чего повернулся к мужчине, появившемуся на сцене справа.

Все присутствующие тотчас же встали.

Те, кто был в форме, отдали честь.

Президент Соединенных Штатов прошел к трибуне. У него не было страниц с текстом речи, не было электронного монитора. Поправив микрофон, президент обвел взглядом собравшихся.

– Хотя то, что произошло в здании имени Гувера, по очевидным причинам в основном засекречено, мы собрались здесь сегодня, чтобы воздать почести патриотке нашей Родины, которая проявила беззаветный героизм, не думая о личной безопасности, и своим бескорыстным поступком спасла тысячи жизней. Как вам известно, обыкновенно эта награда вручается директором национальной разведки. Однако, поскольку я был в числе тех, кого спасла эта женщина, я чувствую себя лично обязанным ей. И, боюсь, никогда не смогу в полной мере с ней расплатиться. Как вам уже известно, сегодня ее имя будет занесено на «Стену факельщиков» РУМО, недалеко от имени ее отца.

Сидящий в первом ряду Марс закрыл лицо рукой и опустил голову. Декер дружески положил ему руку на плечо.

Президент продолжал:

– Для меня огромная честь вручить майору Харпер С. Браун высочайший знак отличия разведывательных служб, «Крест национальной разведки», за бесконечное мужество и героизм при выполнении своего служебного долга.

Присутствующие все как один встали. На сцене появилась в кресле-каталке Харпер Браун в парадном мундире. Подкатив к трибуне, она молодцевато отдала честь. Козырнув в ответ, президент повесил награду ей на шею и пожал руку.

Затем оба повернулись к залу, и президент сказал:

– Майор Харпер Браун, кавалер «Креста национальной разведки».

Зал огласился приветственными криками, и громче всех, пожалуй, кричал Мелвин Марс.

Обведя взглядом собравшихся, Браун помахала рукой и улыбнулась, не обращая внимания на катящиеся по щекам слезы. Затем она отыскала в зале Декера, улыбнулась, и у нее в глазах сверкнули веселые искорки.

Улыбнувшись в ответ, Амос отдал ей честь.

Затем Харпер увидела сидящего рядом с ним Марса и подмигнула. Тот просиял.

Когда она отвернулась, Декер сказал:

– Врачи считают, что она скоро поправится.

– Слава богу!

– Мелвин, почему ты плакал?

– Черт возьми, Декер, мы едва ее не потеряли! Врачи «Скорой помощи» сказали, что она уже умерла. Но мы вернули ее к жизни… И все-таки ее жизнь была на грани.

– Знаю. Но она жива, Мелвин. Думай об этом.

Амос перевел взгляд на Джеймисон, продолжавшую хлопать и улыбаться. Заметив, что он смотрит на нее, та сказала:

– Она выглядит замечательно, правда?

– Лучше не бывает, – улыбнувшись, согласился Декер.

– Да и ты в костюме и при галстуке смотришься неплохо, – добавил Богарт.

– На самом деле ты начинаешь походить на настоящего агента ФБР, Декер, – Миллиган окинул своего друга оценивающим взглядом. – Пожалуй, пора требовать с тебя соблюдение дресс-кода.

Улыбка Амоса погасла, и он перестал хлопать.

* * *

Декер, Марс и Джеймисон вышли из машины у хосписа «Доминион». У Мелвина в руках была коробка.

– Не забывайте, завтра вечером мы ужинаем дома у Харпер, – напомнила Алекс.

– Я уже купил вина, – сказал Марс. – А Харпер уже навсегда рассталась с креслом-каталкой. Врачи говорят, что из-за отравления газом ее еще какое-то время помучает слабость. Но все будет в порядке.

– Означает ли это, что ты переезжаешь сюда? – игриво спросила Джеймисон.

– Уже подписал купчую на дом, который – вы только подумайте! – находится всего в двух кварталах от Харпер. Мы сможем по утрам вместе бегать.

– Эй, я с вами! – попросилась Джеймисон.

– Круто, Алекс! – Марс посмотрел на Декера. – Ну, а ты?

– А что я? – проворчал тот.

– Не хочешь бегать вместе с нами?

– Только если гнаться за преступником.

Когда они направлялись к дверям, Алекс сказала:

– Послушай, Декер, у меня к тебе пара вопросов.

Тот молча посмотрел на нее.

– Итак, я поняла, что работа Дабни на ФБР натолкнула плохих ребят на мысль совершить нападение на здание имени Гувера. Но чем именно он занимался?

– Дабни поручили ремонтные работы. Для этой цели ему передали совершенно секретную документацию, связанную с конструкцией здания и схемой проходящего под ним газопровода. А также схемы лабиринта тоннелей под соседними улицами. Вот что на самом деле интересовало людей Беркшир. Богарт установил, что к тому времени они уже арендовали здание напротив – вероятно, для наблюдения за Центральным управлением ФБР. Однако теперь, имея на руках то, что дал им Дабни, они смогли составить новый план и, работая круглосуточно, продлили тоннель под здание Гувера и испортили трубу газопровода. Также они узнали, когда туда прибудут президент и другие лидеры. Террористы решили одним махом убить их – а также одиннадцать тысяч сотрудников ФБР, тем самым обезглавив главное американское правоохранительное ведомство.

Джеймисон кивнула, осмысливая эту информацию.

– Хорошо; помнишь, Уолтер Дабни рассказал Натали о том случае в «Диснейуорлде»? О том, как он ехал вместе с ней в «Скорой помощи»?

– Да, и что?

– Почему он это сделал?

– Потому что он был всего-навсего человеком.

– Что? – недоуменно нахмурилась Джеймисон.

– К этому моменту Дабни уже знал о том, что его жена занималась шпионажем. Но он был слишком благороден, чтобы сообщить об этом своим детям. Он не хотел, чтобы они возненавидели свою мать. Но он также знал, что убьет Беркшир и покончит с собой, поэтому не удержался и напомнил дочери про тот случай, когда рядом с ней был он, а не мать.