Произошло мое знакомство с начальником разведки 350-го парашютно-десантного полка гвардии капитаном Хапиным Владимиром Николаевичем. Рассказывая о первой Кунарской операции в феврале-марте 1980 года, я о нем поведал немало. Замечательный офицер, окончивший политическое училище, но ставший затем командиром 80-й отдельной разведывательной роты. Попав в армейскую мясорубку, он не растерял порядочность, принял командование парашютно-десантной ротой. В драматичные часы кровопролитного боя в Кунаре он не потерял самообладания, уверенно командовал подразделением, попавшим в самое пекло душманского огня. Сделал все возможное, чтобы вывести личный состав из-под удара противника и сохранить жизни солдат. Конечно, психологически Владимир Николаевич пережил страшную драму, но остался человеком, настоящим офицером.

Мое втягивание в полковую жизнь — веселую, не скучную — проходило непросто. Огромный коллектив, службы, подразделения, разноплановые задачи, совещания, инструктажи, строевые смотры. Закрутило! В глазах темнело. Но привыкал, обтирался, знакомился с коллективом, становился своим человеком в полку. Это был период, когда «замена» в Афганистане коснулась командования дивизии и полка, звено рота — батальон осталось нетронутым, спаянным и продолжало воевать. Оно было слаженным коллективом офицеров и прапорщиков, служивших по традициям, заложенных Георгием Ивановичем Шпаком. Жили мы дружно! Вместе делили радость и горе, чувствуя себя в коллективе легко и свободно (важный момент). Постоянные проверки, смотры, доклады, совещания, «ответственные», контрольные занятия — набор классических анахронизмов, перенесенных из Союза в Афганистан новым командиром полка подполковником Семкиным.

Заместитель командира полка по политической части гвардии майор Гуринов Станислав Михайлович был, конечно, работягой. Он прошел действительную военную службу. Оставшись на сверхсрочную, в 1970 году экстерном окончил Рязанское высшее воздушно-десантное училище и по служебной лестнице шагнул до замполита полка. Через партийно-комсомольский аппарат полка он решал задачи воспитательной работы личного состава. Был скромным, доступным, порядочным человеком, мне приходилось к нему обращаться по вопросам партийно-политической работы. В полковой разведке заместитель командира роты по политической части не был предусмотрен штатным расписанием, поэтому всеми вопросами партийно-политического воспитания личного состава я занимался сам, оформляя документацию по политической подготовке, стенную печать, Ленинскую комнату. Сколько всего было! Но не прошла даром хорошая школа Володи Гришина. За несколько дней до замены, 16 ноября 1981 года гвардии майор Гуринов Вячеслав Михайлович погиб в бою, пытаясь принудить «духовский» отряд к добровольной сдаче оружия. Об этом рассказ будет ниже.

Когда в полк поступила информация о гибели замполита полка Гуринова, затем Валерия Федоровского — заместителя командира 4-й роты, мне была поставлена задача вылететь на «вертушках» для оказания помощи батальону. Весь день я просидел с разведчиками на аэродроме, чтобы оказать поддержку нашей группировке, усилить ее, но поднявшаяся пыльная буря не позволила взлететь авиации. Удалось только в морге медсанбата попрощаться со Станиславом Михайловичем Гуриновым и Валерием Михайловичем Федоровским. Помнится, в этот момент одного из солдат приняли за убитого и положили с телами погибших. В морге парень пришел в себя. Удивление было безграничным: с такими ранами не живут, но десантник не только ожил — выжил, после излечения встал на ноги.

Адаптация в бешеном ритме полковой жизни, несомненно, научила принятию множества решений в течение короткого промежутка времени. Не успел принять роту, началась проверка, унесшая килограммы нервов, затем перевод техники на летний период эксплуатации, увольнение в запас опытных разведчиков, прием молодого пополнения… Закрутилось так! Молодость, оптимизм, желание служить, плечо боевых друзей не дали скиснуть в трудные минуты афганских будней.

При этом регулярно проводились боевые операции по реализации разведывательной информации. Обстановка вокруг Кабула усложнялась не только атаками отрядов полевых командиров, действовавших в центральных провинциях страны, но и силами Ахмад Шах Масуда, подтянувшего свои формирования ближе к столице. Передвижение отрядов полевого командира фиксировалось разведкой от Панджшерского ущелья — на юг вдоль Чарикарской «зеленки», хребта Пагман, Исталиф, Хасандара, Заргаран и Каламуратбек, охватывавших Кабул с северного и западного направлений.

Данные агентурной разведки отмечали выход отрядов Ахмад Шаха из Панджшерского ущелья в район Махмудраки — Ниджраб — Шатори. Провинция Каписа превратилась в театр боевых действий 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка. Широкая кишлачная зона с зеленым массивом начиналась от выхода из Панджшерского ущелья и протянулась более чем на шестьдесят километров, концентрируя население в провинциях Кабул, Каписа, Парван. Неоднократно проводимые в этом районе операции десантников имели частный успех — противник возвращал утраченные позиции, привлекал в отряды местное население, совершая при этом все более жесткие нападения на советские войска.

Сложившаяся обстановка в апреле 1981 года бросила мою разведывательную роту в очередную боевую задачу. Задачу на боевые действия 1 апреля ставил начальник штаба полка майор Чиндаров. Разведывательной роте в составе группировки парашютно-десантного батальона под командованием капитана Войцеховского предстояло совершить марш в район Мирбачакот с целью уничтожения формирования противника и захвата склада с оружием. Склад, по информации агентурной разведки ХАД, находился на восточной окраине кишлака Даузай, предположительно, в нем находилось до 200 единиц стрелкового оружия.

Противник численностью до 540 человек личного состава имел на вооружении стрелковое оружие, минометы, ДШК, ПУРС, проводил активные боевые операции в полосе Карабаг — Калакан — Дехсабзи-Хаз, воздействуя на дорожную магистраль Кабул-Чарикар-Саланг. Уездный центр Дехсабзи-Хаз контролировал полевой командир Моулави Сидикулло, относившийся к религиозным фанатикам «Движения исламской революции Афганистана» (ДИРА). Объединенным формированием противника руководил исламский комитет лидеров душманского сопротивления под руководством Суфи Расула. Это были силы исламского движения Афганистана, в составе которого находилось множество выходцев из арабских государств и стран Ближнего Востока, имевших серьезный опыт боевых действий.

Начальником штаба была поставлена задача командирам парашютно-десантных подразделений, приданной артиллерии, отряду обеспечения движения. На первом этапе операции разведывательной роте полка отводилась роль боевого разведывательного дозора. Мне необходимо было разведать маршрут движения группировки и прикрыть ее от возможного нападения противника до выхода в район боевых действий. В дальнейшем — выдвинуться в район Карабаги-Калан — Даузай с целью захвата склада с оружием. На окраине Калакана нашу колонну должна была встретить оперативная группа ХАД, в которой из числа местных жителей находился источник информации. Он (источник) придавался мне для вывода роты к месту складирования оружия и боеприпасов. Необходимо было на месте организовать взаимодействие со службой безопасности Афганистана по уничтожению склада с оружием. Мы могли рассчитывать на посильную помощь подразделения ХАД.