– Мне кажется, она вам знакома. Ее зовут Сона, – добавила Ратна.

– Ты ее знаешь?!

– Она замужем за моим братом.

Когда Ратна досказала все остальное, Харшал нахмурился.

– Полагаешь, он нуждается в моей помощи?

– Мне кажется, больше ему не на кого надеяться. Даже если он этого не понимает.

Когда Ратна призналась в содеянном, лицо Аруна омрачилось: по-видимому, Сона не говорила ему о Харшале. Ратна предположила, что та просто не успела, ведь за время их разлуки произошло слишком многое.

– Он чужой, – упорствовал Арун. – Я не могу.

– А если тебя убьют, что станет с Соной? Вдвоем у вас будет больше возможности их одолеть, – убеждала Ратна.

В конце концов он согласился, и они отправились к Харшалу.

– Я человек мирный, – сообщил тот, поигрывая ножом. – Все, что я могу, – это выпустить кишки дохлой рыбе и разделать мясную тушу. Однако Сона – хорошая женщина, и в ту пору, когда она была одна, я обещал ей покровительство.

Они с Аруном обменялись откровенными взглядами.

– Я знаю, что ты ее муж, – добавил Харшал после довольно долгой паузы, – и потому готов тебе помочь.

Насколько было известно Аруну, днем Бриджеш отирался возле храма Шивы, значит, ехать в «Дом кобры» предстояло ночью.

Им с Харшалом удалось нанять тонгу за тройную плату – любой здравомыслящий человек в городе боялся и ночной тьмы, и лихих людей.

Дождь прекратился, и в нежданно наступившей тишине были ясно слышны малейшие звуки: шепот листвы, плеск Ганга, тявканье полусонных собак, шелест крыльев ночных птиц. Рокот колес повозки и стук лошадиных копыт разносились далеко вокруг.

Арун молчал. Мысли словно шли по кругу: рождались, обрывались, полные невыносимых мук, и повторялись снова. Теперь, благодаря стараниям Ратны, он отвечал еще и за жизнь постороннего человека, хотя тот наверняка думал иначе.

Наконец они с Харшалом сошли с повозки. Перед ними простирался заросший колючей травой пустырь, в конце которого виднелось беспорядочное нагромождение камней. Колонны и стены словно рухнули от непосильной тяжести небес, хотя на самом деле их погубили люди и время.

– Вот, – сказал Арун, передавая вознице половину платы, – остальное дам, когда мы вернемся.

– Мы так не договаривались! – завопил тот.

– Ладно, – согласился Арун, вручая ему все. – Тогда получишь еще столько же, если дождешься нас!

Он обнажил саблю, подаренную Дамаром Бхайни. Харшал держал в руках два ножа, короткий и длинный.

– Ты сможешь ими воспользоваться? – спросил Арун.

Харшал усмехнулся.

– Постараюсь. Хотя я бы не отказался иметь такое оружие, как у тебя.

Мужчины пересекли пустырь. Землю окутала вечерняя мгла; Арун и Харшал знали, что через несколько минут на землю опустится ночь. Слышались крики летучих мышей, обычных обитателей развалин. А еще в таких местах, как правило, водилось много змей, отчего, вероятно, и произошло название – «Дом кобры».

Туман страха и сомнений рассеялся. Перед глазами Аруна стоял образ Соны: темные, как вишни, глаза сияют, густые волосы рассыпались по плечам. Он больше не желал цепляться за призрак, он хотел видеть ее живой!

Он скорее почувствовал, чем увидел, что за ними вдоль уцелевшей стены храма крадется фигура. Кто-то незримый тихо дышал у них за спиной, готовясь к внезапному нападению.

Молодой человек стремительно обернулся. Раздался свист рассекаемого воздуха, и на голову преследователя обрушился тяжелый рубящий удар, в который Арун вложил не столько силу, сколько ярость и ненависть.

Тело дрогнуло и затихло в луже крови.

– Неплохо! – не без зависти выдохнул Харшал.

Арун пошел дальше, забыв вытереть клинок, с которого медленно стекали капли крови. Его спутник следовал за ним, выставив перед собой свои ножи для разделки рыбы.

– Думаю, тут могут быть змеи, – прошептал он.

– Да, надо идти осторожно.

Обогнув давно высохший, выложенный потрескавшимися от солнца плитами водоем, они очутились перед входом в храм, у которого увидели обломки статуй, некогда изображавших слившихся в объятии полногрудых красавиц и широкоплечих красавцев, чья страсть явно не выдержала времени.

Сейчас проход был почти завален, возможно, умышленно; между тем откуда-то сбоку появилось живое существо.

Недаром говорят, будто внутренний мир человека сполна отражается в его облике. Этот мужчина напоминал обезьяну; не благородного Ханумана, обезьяньего царя, преданного слугу Рамы, а злобное, хитрое, подлое и трусливое порождение неких темных сил.

– Зачем ты убил моего человека? – спокойно, даже вкрадчиво произнес Бриджеш.

– Он хотел напасть на нас.

– Потому что тебя никто сюда не звал.

– Ты украл мою жену. Я знаю, что она у тебя!

– У меня, – согласился Бриджеш, – и я готов отдать ее тебе за латх.

– Ты ничего не получишь!

Бриджеш усмехнулся.

– Она стоит дешевле?

– Сона бесценна.

Бриджеш захохотал.

– Как статуя, которой отсекли ноги и руки, как разграбленная сокровищница, как старая вешья, на чье тело больше никто не польстится!

Глаза Аруна сузились, превратившись в две узкие пылающие щелки, лицо нервно дернулось. Стоявший рядом Харшал едва успел разглядеть молниеносное летящее движение. Прежде он никогда не видел, как человеческая голова отделяется от тела, и полагал, что для такого удара нужна недюжинная сила. Теперь на его глазах это произошло на удивление легко.

Из перерубленных артерий бил фонтан крови, но Аруну было мало этого. Он кромсал и кромсал поверженное тело, и потрясенному Харшалу казалось, будто его спутник сошел с ума.

Наконец удары стихли. Арун не знал, что это было, однако все, что терзало его душу, не давало жить и дышать, вдруг отпустило – раз и навсегда. Непонимание, боль, унижения, годами копившиеся в сердце обиды растаяли без следа.

Он без малейшего содрогания поднял голову за волосы. От лица почти ничего не осталось, его было невозможно узнать. Из треснувшего черепа сочилась серая масса и текли коралловые ручейки.

Отыскав пролом, Арун вошел в развалины и почти сразу увидел под ногами большое отверстие с полуразрушенными ступенями, ведущими вниз. Он, не колеблясь, спустился по ним, и Харшалу ничего не оставалось, как пойти следом.

Тусклый свет, зажженный где-то в глубине, едва позволял разглядеть помещение. Стены подземелья были сложены из камня. Большие шестигранные колонны раскинули в стороны массивные дуги, смыкаясь со сводчатым потолком. Там, среди закопченных балок, обитали поколения тварей – тараканы, москиты и неизвестно кто еще.