Но лгать все же придется. Если потребуется, она всем скажет, что отец ее ребенка Эрлкинг.

Пока не придумает, как ей освободить души этих детей, освободить Злата, освободиться самой.

Как убить Эрлкинга.

Возгласы становились все громче, Эрлкинг наклонился к ней и прижался к ее гладкой фарфоровой, прохладной щеке. Его губы коснулись уголка ее уха, и она подавила дрожь.

– У меня для вас подарок.

Они повернулись лицом к лестнице. Серильда метнула испуганный взгляд на Злата, но его голова упала на грудь, пряди рыжих, а на солнце почти золотых волос скрыли лицо.

– Королеве нужна свита, – сказал король.

Он указал на детей и согнул палец, подзывая их к себе.

Ханс выпрямился и заслонил остальных, сжимая руку Анны.

– Ну же, не смущайтесь, – проговорил король почти ласково.

Серильда знала, что он может заставить детей подчиниться, но ждал, чтобы они приблизились сами. И они подошли. Нерешительно, но с таким достоинством, что ей захотелось обнять каждого, прижать к себе и осыпать их поцелуями.

– Я дарю их вам, – сказал ей Эрлкинг. – Ваш лакей, – он указал на Ханса. – Ваш конюх, – Никель. – Ваш паж и личный посыльный, – Фриш. – И, конечно же, королеве нужна фрейлина! – Он провел пальцем под подбородком Анны. Девочка вздрогнула, но Эрлкинг сделал вид, что не заметил. – Как вы поприветствуете свою королеву, маленькие слуги?

Дети смотрели на Серильду широко раскрытыми глазами.

– Все будет хорошо, – солгала она.

Анна опомнилась первой и неловко присела в реверансе.

– Ваше… Ваше Величество?

– Очень хорошо, – поощрительно улыбнулся Эрлкинг.

Мальчики неуклюже поклонились. Серильде хотелось поскорее покончить с этим. Насквозь фальшивый спектакль, жуткое, нелепое притворство. Хотелось увести детей куда-нибудь, где она сможет обнять их, рассказать, как она виновата перед ними. Пообещать, что сделает все, что в ее силах, чтобы вызволить их. Она не допустит, чтобы они навсегда застряли здесь, в этом замке, в услужении у Эрлкинга.

Но ничего этого она не сделала.

– Что же? – спросил король. – Вы удовлетворены?

Серильде хотелось, чтобы ее стошнило прямо на него. Вместо этого она сказала:

– Буду, как только увижу, как Гердрут выходит на свободу.

– Ах да, малютка. Спасибо, что напомнили. Мой последний подарок вам на обручение, – он повысил голос: – Манфред! Девочку.

Сверху донесся стон, и Серильда, ахнув, подняла глаза на Злата. Он по-прежнему не смотрел на нее.

Подойдя к Серильде, Анна сжала ее пальцы – это призрачное касание так поразило Серильду, что она едва не отдернула руку.

Анна посмотрела на нее, в ее глазах блестели слезы. Попытавшись улыбнуться, Серильда повернула голову и увидела то, что, должно быть, уже успела увидеть Анна.

Одноглазый кучер выходил из толпы. Он перевел взгляд с Серильды и стайки детей на короля, и девушке почудилось, что в его глазах она заметила вспыхнувший на миг огонек возмущения, даже ненависти. Затем он протянул руку кому-то, прятавшемуся среди призраков. Мгновение спустя он подвел Гердрут к Серильде и королю.

На этот раз Серильда закричала – этот крик будет эхом отдаваться в ее воспоминаниях, пока она остается здесь, в ловушке.

Гердрут сжимала руку кучера, по ее ангельскому лицу текли слезы, очертания ее фигуры по краям расплывались. А там, где раньше билось ее нежное сердечко, алела дыра.

– Думаю, – добавил король, – из нее выйдет чудесная горничная. Вы согласны?

Серильда застонала от боли, чувствуя себя так, будто это ее внутренности вырвали.

– Вы же обещали! Обещали! – Она подскочила к Эрлкингу, охваченная таким гневом, что он выжег все доводы рассудка. – Теперь вы не вправе ожидать, что я стану лгать ради вас. Что я никому не признаюсь, что вы не оте…

Он накрыл ее рот губами, одной рукой обвив талию, а другой притягивая к себе. Ее слова оборвались, перешли в сдавленный крик. Серильда попыталась толкнуть его в грудь, но это мало что изменило. Другой рукой король вцепился ей в волосы у основания шеи, не давая шевельнуться, и только тогда прервал поцелуй.

Ей снова захотелось, чтобы ее вырвало – прямо ему в лицо.

Она услышала лязг цепей. Это Злат пытался освободиться.

– Я обещал ей свободу, – негромко заговорил Эрлкинг, касаясь губами ее волос. – И выполню обещанное. Как только вы завершите свою часть сделки и отдадите мне ребенка, я отпущу их души в Ферлорен. – Он сделал паузу, чуть отстранившись, чтобы видеть ее глаза. – Разве не этого вы хотите для них, моя королева?

Серильда не смогла ответить. Внутри нее бушевала ярость, ей хотелось одного – стереть надменную усмешку с его лица.

Расценив ее молчание как согласие, Эрлкинг склонил голову и еще раз холодно поцеловал ее в лоб.

Зрителям это должно было показаться жестом нежной привязанности. Издали никто не видел злорадного веселья в его глазах, когда он снова прошептал: Да здравствует королева.

Дети заснули вповалку на широченной кровати, которая когда-то казалась Серильде величайшей роскошью. Теперь она смотрела на них, вспоминая, как кружилась ее голова при виде пуховых подушек и бархатных штор. Как она восхищалась всем, что предлагал ей этот замок.

Тогда все казалось удивительным и немного похожим на сказку.

До чего же глупо.

Хорошо еще, что у детей сохранилась способность спать. Серильда не знала, нужен ли призракам отдых, но то, что в этом трагическом заточении у них будут краткие моменты передышки, уже казалось благословением.

Не была она уверена и в том, что отдых нужен ей самой. Сейчас она чуть лучше понимала, как Злат узнал, что он не такой, как остальные в замке. Вот и она – не мертва. Она не призрак, как дети, придворные и слуги короля.

Но что тогда можно сказать о ней?

Я устала, подумала Серильда. Она чувствовала сильную усталость, но при этом ей не сиделось на месте. Неожиданно она поймала себя на мысли об играх, в которые маленькой девочкой она играла с другими детьми. То есть, с теми, кому родители не запрещали с ней водиться.

Они играли в принцев и принцесс, дев и рыцарей. Строили замки из прутьев, плели венки из колокольчиков и расхаживали по полям важно и церемонно, словно дворяне где-нибудь в Верене. Они представляли себе роскошную жизнь, полную драгоценностей, праздников и пиров – ух, какие пиры они придумывали! – танцев и балов.

Серильда была мастерицей на выдумки. Уже тогда сверстники слушали с раскрытыми ртами, как она превращала их незамысловатые мечты в удивительные и невероятные приключения. Но никогда, даже на самый краткий миг, Серильде и в голову не приходило, что это сбудется.