— То возвращайтесь, — хмуро пробормотал Остин, — то оставайтесь. Ему хорошо командовать, — качнул он головой. — А лично мне эта Англия уже надоела. Я хочу в Вашингтон…

— Успеешь! — усмехнулась Мария. — Думай о том, что мы получим двести тысяч долларов. Полковник, конечно, сволочь, но слов на ветер не бросает. Он никогда и никого из своих не обманул, — напомнила она.

— А некоторых просто убрал, — вздохнул Остин. — И что мы делать будем? — хмуро спросил он. — Нас наверняка сейчас там…

— Я сняла комнату, — спокойно проговорила Мария. — Оттуда в бинокль отлично просматривается вход в особняк шотландца, и как раз там был задержан немец. Значит, камушек где-то там, и если Койот появится, мы заметим его, — кивнула она.

— Но тогда придется и ночью смотреть, — недовольно отметил Остин.

— Ночью Койот не придет, — уверенно сказала Мария. — Ночью его, собственно, и ждут. Но и днем он не придет. Скорее всего, пришлет кого-нибудь. — кивнула она.

— Койот никогда никому не доверял, — качнул головой Остин. — И он никогда и никого не пошлет за алмазом.

— Понятно? — прикурив, спросил Отто.

— А чего тут не понять? — усмехнулся рябой верзила. — Все сделаем. Только вот что… — Он посмотрел на сидевших на диване троих парней. — Нам бы деньги получить сразу. А то кто его знает, как там все выйдет. Может, кого-то шлепнуть?

— Пошли вон! — Койот вскинул обе руки, в которых было по пистолету. — И если…

— Перестань, Отто, — перебил его бритоголовый верзила, сидевший на подоконнике. — Парни просто хотят получить аванс. Вот и все, — посмотрел он на замерших, боявшихся пошевелиться парней.

— Точно, — выдавил из себя рябой.

— Здесь сорок тысяч, — положив левой рукой пистолет, Койот вытащил из ящика столика конверты. — По десять. После дела каждый получит еще по двадцать. Берите и исчезайте. Но не пить здорово и ждать звонка. Предупреждаю, — добавил он, — если кто-то не придет, убью и его, и всю его семью. Взяли и ушли! — процедил он.

Парни, поспешно схватив по конверту, выскочили из комнаты.

— Кого ты привел, Марк? — недовольно спросил Койот. — Они же…

— О тебе столько пишут и говорят, — усмехнулся Марк, — что я и то тебя опасаться начал. Но парни лихие и работу сделают на бис, — заверил он. — Стрелять все умеют отлично и в рукопашном проверены. Они ходили под Резаным Бобом, — добавил Марк. — Но того убили полгода назад. Когда ты меня вызвал и предложил дело, я вспомнил о них. Вот что, Отто, — усмехнулся он, — ты напустил такого тумана, что я не пойму, зачем…

— Не делай из себя идиота! — грубо перебил его Койот. — Ты все прекрасно знаешь. И мой интерес к дому шотландца тоже тебе понятен. Но мне кажется, тебя не устраивает цена, — криво улыбнулся он.

— Насколько я знаю, — сказал Марк, — этот камушек стоит по крайней мере миллиона полтора долларов. А ты мне предлагаешь двести пятьдесят тысяч.

— Слушай меня, Поэт, — процедил Койот. — Я за этот камушек несколько раз попадал под пули. Я влип в Лондоне в историю, которая закончилась моим арестом, а недавно меня чуть было не взорвали в автобусе. Если цена не устраивает, можете отваливать, — кивнул он на дверь.

— А у тебя, собственно, не то положение, Койот, — спокойно проговорил Марк, — чтобы вот так запросто отказываться от помощи. Просто я тоже хочу заработать на этом, — добавил он. — И я найду людей, которые заплатят за камушек два миллиона евро. И я получу семьсот тысяч, ну а ты миллион триста.

Койот, не мигая, уставился на него. Марку стало не по себе от взгляда прищуренных светло-карих глаз.

— Хорошо, — услышал он и облегченно вздохнул. — Но при малейшем подозрении я тебя убью, — ровным тоном проговорил Отто.

— Зачем? — усмехнулся Марк. — Я сделаю тебе настоящие документы. Мы купим себе шикарное бунгало на Адриатике, и все. Маленько исправим твою звериную морду и будем доживать на доход с какого-нибудь бизнеса. Откроем пару баров и будем жить в роскоши и даже наследство сделаем, — подмигнул он по-прежнему не отводившему от него взгляда хищных глаз Койоту.

— Сначала надо взять алмаз, — пробормотал тот.

— А ты уверен, что он там? — спросил Марк.

— Уверен, — буркнул Отто. «Надо тебя кончать, — подумал он. — Но не во время операции. Без тебя и твоих придурков я не справлюсь».

«Возьмешь алмаз, и мы тебя пришьем, — прикуривая, подумал Марк. — Так что как только алмаз будет у тебя, ты труп, Отто Торман».

— Подожди, — поднимаясь, тихо заговорил небольшого роста узкоглазый мужчина средних лет. — Но ведь… — Кормчий убит, — спокойно прервал его стоявший у двери длинноволосый загорелый узкоглазый мужчина. — И мы убираем его соратников. «Культурная революция», — насмешливо добавил он. На шею поднявшегося сзади набросили петлю из белого шелкового шнурка. Пытаясь вскинуть руки, тот шатнулся и, открыв рот и вытаращив глаза, уронил руки, рухнул на колени и шлепнулся влево. — Еще один! — Наклонившись над упавшим, длинноволосый, оттянув двумя пальцами в резиновой перчатке левое ухо того, коротким резким взмахом левой руки с зажатым в пальцах скальпелем отсек ухо. Поморщившись, повернулся и сунул окровавленное ухо в черный целлофановый мешочек, который держал невысокий китаец в белом костюме. — Завтра покончим с последним, — улыбнулся длинноволосый.

— Кто-то принялся за желтолицых, — качнул головой сержант полиции. — Это уже третий за неделю. И у всех одинаковые цветные наколки. Как у того, кто себя палочкой заколол.

— Триада, — буркнул агент Интерпола. — Что-то не поделили. Давно не было их в Англии, — добавил он. — Говорят, что тоже из-за этого камушка бессмертия они появились. Но Триада никогда не делала денег на священных вещах других народов. Как ни странно сие звучит, но это так. — Он посмотрел на часы. — Опаздывают эксперты, но это не последний труп, — тут же уверенно добавил агент.

— А почему первый, как вы говорите, убил себя? — спросил полицейский. — Ведь мог спрятаться или…

— Ему доверили и дали право выбора. Либо самоубийство, либо жизнь его близких. Если он убьет себя, близкие получат необходимую помощь и его имя не будет проклято, что очень страшно в Восточной Азии. Особенно среди людей организации.

— А что насчет этого немецкого волка? — поинтересовался подошедший скуластый, с немного зауженными глазами полицейский. — Ничего так и не известно?

— Нет, — усмехнулся агент Интерпола. — Но я недавно слышал, что те, кто выходит на дежурство, вроде даже молятся, чтобы не встретиться с ним.

— Например, я не молюсь, просто не желаю встречаться с ним, — признался офицер полиции.

— Надоел мне этот город, — пробормотал Мухв. — Сколько мы тут еще тусоваться будем?

— А мне, наоборот, нравится, — усмехнулся Шарахифа. — Здесь все по-другому, женщины ходят почти голые, — хихикнул он. — Правда, ведут себя нагло и грубо, — недовольно добавил он. — А так…