сердечная болезнь могла забрать его отца, единственного родного человека, на тот свет. Он отчаянно пытался не верить в это.

— Томми, пока с твоим отцом все хорошо. Приступ случился снова, но третьего раза не будет, понимаешь? Его сердце очень слабое, оно просто не выдержит этого. Сейчас он полежит у нас, но я советую тебе начать искать деньги на операцию. Если в течение десяти дней ты не найдешь деньги, то… Ты сам все понимаешь…

Мелисса встала и ушла, закрывая за собой дверь и оставляя Томаса наедине со своими мыслями. Уилсон взвыл от этой боли, совершенно не боясь, что может быть услышанным. Он отчаянно и с огромной силой бил себя по коленям, буквально вырывая свои волосы из луковиц, желая избавиться от всего того, что с ним происходит.

Он очень любит своего отца, поэтому сейчас должен был быть с ним, несмотря ни на что, пусть даже если ему придется отклонить предложение из Бостона, отказаться от своей мечты…

— Мистер Уилсон, может, вы как-нибудь отреагируете? — озадаченно посмотрев на мужчину, спросил мистер Грин.

Но Томас все еще никак не мог прийти в себя. Он думал, что ему никогда не представится второй шанс получить такое предложение. Отказываясь от своей мечты много лет назад, он понимал, что после поправки отца он уже будет не нужен и вынужден будет до конца своих дней работать в академии, но сейчас он находится в одном шаге от того, чего так давно желал.

— Да. Это потрясающе. Я удивлен, что они дают мне второй шанс, — радостно проговаривает Уилсон.

Ректор, конечно, не понимает, о каком втором шансе идет речь, но старается не выглядеть глупым и просто кивает головой, нелепо улыбаясь. Мистер Грин осознает, что Уилсон уже не откажется, как бы ему ни хотелось. С одной стороны, он рад, что мужчину ожидает карьерный рост. Но, с другой стороны, тяжело понимать, что их академия теряет такого добросовестного и профессионального сотрудника, который, будучи влюблен в свою работу, выкладывается на все сто процентов.

— Так это значит, что вы принимаете это предложение?

Сейчас Томаса настигло какое-то непонятное чувство, которое ввело его в настоящий тупик. На задворках сознания появляется мысль о том, что он будет на приличном расстоянии от Эбби, которая, наверняка, не переживет их долгой разлуки. От этого стало тяжело принять решение, которое пару минут назад казалось таким простым, словно не было никаких препятствующих барьеров. Он заводит руку в волосы от чувства незнания и безысходности, разрываясь внутри от двояких мыслей.

Уилсон четко понимает, что это его последний шанс, которого, возможно, больше не предвидится, но не может оставить Миллер одну. Нет, он знает, что бывают отношения и на расстоянии, что это разрушит между ними границу преподаватель-студентка, но также понимает, что со своей работой они будут очень редко видеться. И это раздражало его больше всего на свете. Его тошнит от того, что, стоя перед очень важным выбором, он, словно мальчишка, теряется и не может достигнуть консенсуса. Он просто в замешательстве.

— В общем, я понимаю, что, как бы вам ни хотелось поехать в Бостон, вам сложно принять решение в ту же секунду. Должно быть, есть обстоятельства, которые вы не можете обойти, — Грин встает со стула. — Поэтому я дам вам пару дней на раздумья.

— Спасибо, — благодарно, почти полушепотом произносит Томас.

Ректор уходит, а Уилсон искренне благодарен ему за то, что он вошел в его положение. Ведь он действительно имеет обстоятельства, которые не может обойти. Томас четко осознает, что ему стоит поговорить с Эбби, которая способна не только понять его и войти в его положение, но и дать стоящий совет. И он решает, что не стоит тянуть, поэтому хочет сделать немного неожиданный визит сегодня вечером, сразу же после того, как, наконец, управится с курсовыми работами.

Он качает головой от осознания того, что еще на долгие часы обречен, берет одну из работ на проверку, раскрывая папку и принимаясь вдумчиво вглядываться в напечатанный на идеально белом листе текст.

Глава 68

Громкий звук телевизора разносился по всей квартире, даже залетал в самый скромный уголочек девичьего обиталища. Эбби, удобно разместившись на диване с огромной тарелкой недавно пожаренного попкорна, смотрела в коробку телевизора, на экране которого уже в тысячный раз крутили ее любимый фильм «Дневник памяти». На душе в буквальном смысле скребли кошки то ли оттого, что она сентиментальна, то ли оттого, что в голове миллионный раз она прокручивала события сегодняшнего утра. На стеклянном столике, разместившимся почти в центре гостиной, под кипой журналов лежало ее личное дело, в которое она заглядывала почти каждые пять минут.

Она все еще не могла поверить, что самое лучшее время для нее закончилось. Стоило ей только избавиться от убийцы ее брата, зажить нормальной студенческой жизнью, как эта тоненькая нить надежды на хорошее будущее вдруг резко оборвалась, будто ее и не было. Нет, она вовсе не винила Томаса в этом, ведь первая сделала шаг, так что уж теперь жалеть.

Голова была тяжелой от переполнявших ее мыслей, так что она оперлась на спинку углового дивана, будучи не в силах ее держать. Тысячу идей о том, как все рассказать Уилсону, а главное, собственным родителям, мелькали перед глазами, словно кадры, но стоящей и обоснованной не было. Она прикрывает глаза, сильно зажмуриваясь от подступающей боли, но от этого не становится легче, а страх и волнение накрывают ее с головой.

Неожиданно раздается звонок в дверь, но у Миллер просто нет ни сил, ни желания подниматься с дивана. Она надеяться, что по ту сторону квартиры поймут, что хозяйки нет дома, и уйдут. Она готова была поклясться, что слышала шаги, словно кто-то в отчаянии ступал по лестнице, и немного расслабилась. Но это было не так. Через пару минут вновь раздался давящий на голову звонок, и она уже нехотя плелась на негнущихся ногах к двери. Но стоило ей только взглянуть в глазок, как ее тело тут же обомлело, а ноги не хотели держать их обладательницу.

Черт, как же ей сейчас не хотелось ни с кем говорить, особенно с Томасом!

Она просто боялась, что одним своим видом только может показать, как хреново у нее на душе, а беспокоить Уилсона ей хотелось меньше всего. Но, кажется, на той стороне услышали, как она с грохотом скатывается по входной двери, и начались снова звонки.

Эбби металась с места на место, совершенно