Среди оружия, брошенного в мэрии, сторонники парламента обнаружили огнемет. «Кто и зачем его здесь держал? – задается вопросом один из участников тех событий и дает на него следующий ответ: «После уже стало известно, что в мэрии также были найдены документы, из которых следовало, что штурм ДС уже был назначен – на 23.00 3 октября»… Огнемет был для штурма. Это мы должны были гореть в его пламени»[1815].

Из воспоминаний Э. З. Махайского явствует, что штурм мэрии продолжался не более 15 минут[1816]. О том, что для захвата мэрии понадобилось всего 15 минут пишет А. В. Руцкой[1817]. Это согласуется и с воспоминаниями Андрея Коренева. По его свидетельству, «захват мэрии был осуществлен примерно с 16 часов 5 минут до 16 часов 20 минут»[1818]. Во всяком случае, когда в 16.30 Р. Абдулатипов позвонил Ю. М. Воронину в Свято-Данилов монастырь, он сообщил ему о взятии мэрии[1819].

Окончательно первые четыре этажа мэрии перешли в руки сторонников парламента, в 16–44, когда, по свидетельству Э. З. Махайского, «с флагштока мэрии, установленного на балконе, спустили бело-сине-красный флаг и подняли красный»[1820].

«В 16.35 от Садового кольца к «Белому дому» проследовала колонна «дзержинцев» – без оружия, во главе с офицером (примерно 200 человек). Демонстранты принялись выяснять, кто они и почему идут к «Белому дому». Узнав, что это подразделение решило перейти на сторону Верховного Совета, стали скандировать: «Молодцы! Молодцы!»»[1821].

«При штурме здания мэрии, – отмечает А. С. Куликов, – были захвачены почти полторы сотни безоружных солдат и офицеров внутренних войск. Многие могут припомнить кадры хроники, как их толкают прикладами, бьют, разувают»[1822].

«Московский комсомолец» печатал еще более ужасающие сведения, будто бы «мятежники открыли огонь по солдатам», а тех «безоружных солдат, которые оказались в их руках, раздевали, избивали и… бросали в Москву-реку»[1823].

А вот свидетельство Н. Кочубей:

«Я в те часы работала в столовой Д[ома] С[оветов]. Там не хватало рабочей силы – раздатчиц, сборщиц грязной посуды, посудомоек, официанток. (Почти вся эта служба сбежала.) Нагрузив в очередной раз свой поднос тарелками с супом, иду к длинному столу, за который усаживаются… военные. Рядовые и младшие офицеры. Таких я у нас не видела. Спрашиваю: «Вы откуда?». «Мы из дивизии имени Дзержинского. Мы перешли на вашу сторону». После холода, а теперь после горячего супа розовощёкие, возбуждённые – совсем мальчишки! Мальчишки, которые не стали, не смогли жить «вне политики», а думали, думали! И приняли решение. В горле у меня вдруг появился комок, с которым я долго не могла справиться»[1824].

Несмотря на то, что некоторые, претендующие на объективность авторы уверяют читателей, что днем 3 октября по стрельба возле «Белого дома» велась «холостыми патронами», факты говорят о другом: здесь пролилась кровь.

По воспоминания народного депутата Н. Г. Григорьева (врач по профессии), первого раненого, в оказании помощи которому он принимал участие на третьем этаже 20-го подъезда, принесли в «Белый дом» в 16.15. Это был журналист В. В. Шурыгин. О том много ли было пострадавших, свидетельствует то, что освободился Н. Г. Григорьев только в 21.00[1825]. А ведь, кроме этого, был здравпункт и на первом этаже.

Официально признано, что погибли три человека, ранения получили 74[1826]. Все трое известных на сегодняшний день погибших – это работники милиции. Старший лейтенант А. И. Бойко погиб возле мэрии от выстрела неизвестного нам снайпера[1827], а двух полковников В. А. Швидкина и И. Д. Шишаева убили свои[1828].

«Я, – пишет военный обозреватель газеты «Завтра» В. Шурыгин, – никогда не искал и не пытался узнать фамилию того милиционера, который вогнал мне в бедро двадцатитрёхмиллиметровую газовую гранату. И хотя входе следствия он был установлен, я не стал выпытывать у следователя его фамилию. Зачем она мне? Свою кровь я ему прощаю, а вот за кровь убитого им полковника милиции Ивана Шишаева, которого он застрелил через мгновение после выстрела в меня, всё из того же крупнокалиберного помпового карабина, ему будет трудно ответить перед богом. Потому что убил он его просто так, походя. Убил, когда тот попытался остановить стрельбу по людям. Выбежал вперёд, крикнул: «Что вы делаете? Немедленно прекратите стрельбу!»»[1829].

Что же касается 74 раненых, то из них только 10 приходится на сотрудников МВД. Причем пять рядовых Софринской бригады (в том числе рядовой Глазунов, умерший в госпитале) были ранены человеком в милицейской форме[1830], личность которого якобы осталась неустановленной[1831].

«…Взятие комплекса зданий мэрии и гостиницы «Мир»…, – пишет М. М. Мусин, – было полной неожиданностью для МВД». Открыв по демонстрантам огонь, руководители этого ведомства, будто бы не ожидали, что в ответ на это безоружные люди пойдут на штурм названных зданий, а поэтому бросили их на произвол судьбы»[1832].