– Но тогда почему же он вышел в отставку?! Ведь профессия телохранителя – это же… это…

Не найдя подходящих слов, я только развел руками, а дядя, наставив на меня указательный палец, произнес с едва ли не зловещей интонацией:

– А вот об этом, между прочим, я хотел спросить у тебя?

Пока я щелкал клювом, он пошел к дверям и взялся за ручку…

– Эй, эй! Погодите!

– Нет, все! Хватит – и с меня, и с тебя! – Без малейшего усилия распахнув тяжеленную створку, он прошел в столовую, и я последовал за ним, стараясь убрать с лица гамму обуревавших меня противоречивых чувств…

Вероятно, это было нелишним. Потому что за длинным столом, рассчитанным на дюжину персон, сидел “один из величайших тактиков”, а он отличался еще и хорошей наблюдательностью. При нашем появлении Уилкинс обернулся, кивком поздоровался со мной, а затем углубился в рассматривание двух листов бумаги, лежавших перед ним на столе, рядом с еще не убранным прибором.

– Ну как вам мой план? – поинтересовался дядя, подойдя к столу и занимая место напротив майора.

Приподняв листки, Уилкинс нахмурился и покачал головой:

– Сыроват…

Дядя ничего не ответил, а я подумал, что выражение “сыроват” относится, пожалуй, не только к непосредственному захвату Президента Рэнда. И хотя ставить под сомнение способности барона после столь блестящей их демонстрации было как-то неудобно, я все же пытался придумать какие-либо усовершенствования предложенной программы действий и занимался этим в течение завтрака.

Я заново прокручивал всю вновь поступившую информацию в надежде отыскать ускользнувшие от меня звенья и, во-первых, пришел к выводу, что, немало порассказав, о многом дядя умолчал. Это касалось и Вольфара, и Принца, и Га-эли… Например, он упомянул, что следил за ней в течение двух дней в Сван-Сити, но каков был результат? Об этом не было сказано ни слова. Ну, возможно, по его мнению, это не имело большого значения для предстоящего. Тогда оставалось надеяться, что он не ошибается, так как угадать его скрытые мысли представлялось мне невозможным, а начинать допрашивать сызнова – бессмысленным… Зато известное оживление у меня вызвал один маленький факт. Перечисляя имена керторианцев, так или иначе оказавших мне помощь во время последних событий, я был прерван дядей при упоминании графа Деора, а между тем следующим в списке стояло имя герцога Венелоа. И потом, когда мы обсуждали мотивы поведения знаменитого адвоката, я мельком подумал: уж не объясняется ли столь жаркое участие в моей судьбе короля пиратов сходными причинами? Может быть, Венелоа тоже подозревал, что Вольфар еще жив? Предположение об этом придало моим мыслям столь интригующее направление, что, чуть не подавившись плохо прожеванным куском мяса, я вскочил, собираясь спросить у Уилкинса, не улетел ли, часом, наш багаж вместе с “Элейн”. Но в этом не было необходимости: сумка, купленная нами еще в космопорте Новой Калифорнии, стояла у стены столовой как раз позади майора… Сразу успокоившись, я вернулся к бифштексу, а они, явно удивленные моим экстравагантным прыжком, переглянулись и списали его, видимо, на неуравновешенность нервной системы, перегруженной потрясениями последнего времени. Ну и ладно. В конце концов, мне тоже позволительно иметь в рукаве джокер. А уж туз ли это неубиенный или жалкая фоска – выясним, когда я с него пойду…

Но это было еще не все. Испытывая определенный душевный подъем от сознания собственной “небезнадежности”, как сказал бы барон Детан, я решил поразмыслить и над пунктом, вызывавшим у меня наибольшие сомнения. Как можно заманить графа Таллисто в его Президентский дворец? Все-таки это официальный центр власти, который можно не посещать в повседневности, но нельзя игнорировать во время катаклизмов, способных потрясти государственную структуру. А можно ли вызвать такой катаклизм – стихийное бедствие, экономический кризис, политический скандал?.. Первоначально мои помыслы устремились к экономике, но приходилось признать: даже объединившись с Креоном, мы не смогли бы поколебать мощь одной из самых процветающих и богатых галактических республик. Стихии? Над ними я не властен, да и нет их на Рэнде… Политика? В ней я ничего не смыслил, но… Конечно, идея сразу же показалась соблазнительной, однако я взвешивал ее до самого окончания завтрака. И в итоге пришел к малооригинальному заключению, что если уж чему быть, того не миновать, так стоит попытаться извлечь из неприятного события хоть какую-то пользу… Поэтому, отодвинув тарелку, я обернулся к сидящему рядом и тихонько подремывающему барону:

– Дядя!

Он тотчас вздрогнул своим грузным телом и открыл глаза.

– Когда Принц собирается выступить со своим заявлением?

Мгновенно прояснившись, его глаза сфокусировались на моем лице, а мысли привычно заработали…

– Ардварт выразился весьма расплывчато: когда все будет готово, – чуть сипловато пробормотал он и прокашлялся. – Ты надеешься, это может заставить Таллисто броситься в Президентский дворец?

– Да. Почему нет?

– Хотя бы потому, что он может перестать быть Президентом, – резонно заметил дядя, но после небольшой паузы с улыбкой, которую я назвал бы каверзной, одобрил:

– Но мысль недурна. Подобное событие определенно создаст графу Таллисто проблемы. Молодец, Ранье! Только вот, боюсь, подготовка у Его Высочества может стать довольно долгой. Ему же надо связаться с остальными – если не проконсультироваться/то по меньшей мере предупредить, – затем выбрать форму обращения, время…

– Дядя, как раз к этому я и веду. Вы можете с ним связаться?

– С Принцем?.. Ну да, могу.

Я мимоходом отметил, что он не счел нужным пояснить, как именно, но черт с ним…

– Тогда попросите, чтобы он поторопился!

– Ранье! – негодующе воскликнул дядя, и я поправился:

– Извините, я не совсем верно выразился: передайте Принцу, что я прошу его поторопиться!

– Ты его просишь? – переспросил барон, акцентируя местоимения. – А ты в своем уме, мой мальчик? Он очень разозлится.

– И что будет? – поинтересовался я, а дядя выглядел слегка шокированным. – Разве не он сам хотел, чтобы я добрался до убийцы Вольфара? То есть до самого Вольфа-ра, коли уж на то пошло… Вот и объясните ему, что если он поспешит, то окажет мне существенную помощь. Вы же умеете так красноречиво убеждать!

Похоже, пришлось не в бровь, а в глаз. Во всяком случае, дядя закусил губу и медленно кивнул:

– Хорошо, я ему передам.

Отведя глаза, я повернулся к Уилкинсу, напряженно прислушивавшемуся к нашему разговору. Впрочем, каких-либо эмоций на его лице не отражалось…

– Не пора ли нам в путь, майор? Вы готовы? Вместо ответа он глянул на моего дядю, и тот включил максимальную язвительность:

– Да, Ранье? А с гостеприимным хозяином ты не хочешь попрощаться?

Я действительно совсем забыл о Лане и попытался загладить неловкость: