— Позвольте! Они умрут в любом случае, Мастер! — Взвился Льюс. — Зачем же причинять людям ещё и такую боль?

— Повторяю: умерщвлены. Немедленно. А трупы должны быть сожжены и развеяны.

— Что?! Да вы понимаете, что начнётся, если известить об этом горожан? Поднимется бунт!

— Почему?

— Конечно, вы же не знаете... — Герцог слегка понизил тон. — В этих землях не принято предавать тела огню: Вэлэсса хоронит своих детей в море.

Чудно. Трупы, опущенные в морские воды и растащенные на кусочки рыбами и прочими тварями, потом выловленными и съеденными другими людьми, в других местах... И толпа восставших мертвяков. Блестяще. А всё из-за нелепых суеверий.

— Милорд, послушайте меня внимательно. Трупы должны быть уничтожены. Полностью. Вызовет это протесты или нет, не столь важно. Важнее другое: если хотя бы один из отравленных попадёт в море, это может привести к распространению болезни за пределами Вэлэссы. По всем Шемам.

— Но ведь мы уже знаем, как...

— Лечить? Да. Но сумеем ли вовремя известить все места, где возможна вспышка мора? И главное: прислушаются ли к нашим словам люди? Не решат ли они, что всё это — пустые домыслы и страхи, появившиеся из ниоткуда? А многие подумают, что вы нарочно сеете слухи, чтобы извлечь из паники свою выгоду... Пока болезнь не распространилась за пределы города, её нужно уничтожить.

Льюс мрачно стиснул зубы.

— Я понимаю правоту ваших предложений, Мастер, но... Мне кажется, или вы не сказали всего, что должны сказать?

— Не кажется. Я настаиваю на решительных мерах не просто так. Трупы должны быть уничтожены, потому что после смерти они могут стать куклами некроманта.

— Как и любые другие трупы, — подхватил герцог. — Что в том такого?

— А то! Источник был отравлен с определённой целью: при жизни изменить людей таким образом, чтобы после смерти они стали послушными и дешёвыми слугами. Если не верите мне, спросите у госпожи Нэнии: она видела собственными глазами, что может произойти.

Лекарка кивнула.

— Более того. Если желаете, можно провести, так сказать, опыт, чтобы вы убедились в нависшей над нами угрозе.

— Это правда? — Переспросил Льюс, впиваясь взглядом в лицо женщины. — Покойник ожил?

Нэния, как ни пыталась сдержаться, вздрогнула, вспоминая прикосновение рук мертвеца, а я ответил:

— Не совсем так, милорд. Но он некоторое время двигался, и, что самое опасное, «поднятие» произошло только потому, что рядом с трупом всего лишь сработало слабенькое заклинание. А что может случиться, если некромант возьмётся за своих «кукол» всерьёз? Они, разумеется, уязвимы, но в отличие от живых людей не чувствуют боли и страха и могут просто завалить любое сопротивление своими телами. Вы хотите воевать с мертвяками? Я не хочу.

— Неужели нет способа, чтобы... — Магайон совершенно отчётливо мучился, стараясь принять правильное решение.

— На данный момент, нет.

— Но вы же сказали, госпожа, что ваше средство уничтожает отравленные ткани?

Лекарка кивнула, но не слишком уверенно:

— Да, милорд, однако... Как установил Мастер, в той же крови могут оставаться частички яда, но пока человек живёт, он сам сможет бороться и победить болезнь. Победить окончательно... А если просто накормить больного моим снадобьем, и он умрёт, не могу поручиться, что в его теле не останется следов яда. Поэтому Мастер прав: пока мы не можем быть уверены, мы вынуждены быть жестокими.

Льюс болезненно выдохнул:

— Вы понимаете, к чему это приведёт? Люди будут протестовать, возьмутся за оружие... Начнётся война.

— Если вы будете тверды, милорд, жертвы будут минимальны. Капитан, несомненно, окажет вам всяческое содействие в организации требуемых действий, но Егеря в город не войдут.

— Но...

— Просто не смогут: у вас свой долг, у них свой. Впрочем... Если трудности станут слишком большими, я, так и быть, кое в чём помогу.

— Что вы имеете в виду? — Глаза герцога сверкнули надеждой.

— Я могу определить, есть в теле человека яд или нет. С большой степенью уверенности.

— Но это же меняет дело!

— Только учтите, милорд: я не бесконечен. Помните, сколько сил у меня отняло ваше лечение?

Он слегка замялся, признавая справедливость моих слов.

— Да, я смогу осмотреть большое количество людей и, возможно, часть из них можно будет безбоязненно захоронить в море, не преступая традиции. А что делать с теми, кто не смог избавиться от яда? Вы не боитесь, что разделение на «достойных» и «недостойных» вызовет ещё большие разногласия среди горожан?

Льюс закинул голову назад, с отчаянием глядя на цветущую сливу.

— И как же поступить?

— Решайте, милорд. Я не буду ни настаивать, ни возражать против любого развития событий. Но если это как-то сможет вам помочь... Почему бы не распространить среди людей новую традицию?

— Какую же?

— Пустите слух, что пепел, развеянный над морем, быстрее станет частью вод и скорее поможет душам умерших обрести покой. Как правило, именно в такие глупости верится легче всего. К тому же... Насколько понимаю, снадобье госпожи Нэнии вызовет довольно мучительную смерть, и лучше предложить горожанам безболезненно и покойно уйти из жизни... Можно даже устроить что-то вроде праздника. И семьям тех, кто согласится с положением вещей и примет свою участь, следует выплатить какую-нибудь сумму. Не в ущерб казне, разумеется. Правда, возникнет риск выдачи здоровых за больных, чтобы обогатиться, но... Тут уж вы справитесь, милорд. Не так ли?

Взгляд герцога меня испугал, но только в первое мгновение, пока я не понял, что в серых глазах сияет счастье:

— Вы... Вы... Это самое верное решение из всех! И оно не станет губительным для города. Я не знаю, как и чем мне благодарить вас за... Нет, такую помощь невозможно оценить!

— Совершенно верно, милорд. Потому я и не беру денег за свои услуги. Разве что, вы примете меня в своём доме, когда мы снова окажемся в одном городе. Согласны?

— С радостью! — Заверил Льюс. — И всё же... Как вам всё это удаётся?

— Что именно?

— Находить спасение там, где его не было?

— Наверное, я просто люблю жизнь, милорд. И очень сильно её ценю.

— Я немедленно распоряжусь о том, что вы посоветовали... Уверен, всё получится!

Щёки Магайона горели румянцем азарта, который невольно передался и лекарке. Во всяком случае, когда герцог предложил ей вместе отправиться раздавать указания, женщина согласилась с таким рвением, что Хигил помрачнел окончательно.

— Не переживайте, капитан: она никуда от вас не денется, — я попробовал вернуть Егерю бодрое расположение духа, когда парочка, окрылённая общими целями, покинула дворик.