Глушилку наготове, вовремя включить… на сколько там сторожки берут? Метров на десять?

Пошли, почти в открытую, стараясь разве что держаться за деревьями. В руках «гайд», оптика на минимум, потом просто брошу, если получится подойти. Сердце ду-дух, ду-дух, аж в уши отдает, потому что сам понимаю, насколько это все авантюра…

Гулко шарахнул пулемет. Боец слева отбросил жезл, схватил свой АКМС, откинув приклад. Тоже постреливает. А егерь с правого фланга начал смещаться против часовой, зайти сбоку хочет.

Бах! — где-то в глубине деревьев выстрел.

Егерь присел, пуля щелкнула в ствол сосны. Вторая прямо рядом с ним пробила сугроб, он даже дернулся.

Выключены у них амулеты. Выключены. Не работают в поле глушилки, получается. И наши не сработают, к слову, чтобы не расслабляться.

Пулемет зачастил… и тоже выше берет. Им не до нас сейчас, выходит.

Но егерям уже точно не до нас, давят огнем и двигаются. Я прибавил шагу, наплевав на шум: у них и так в ушах звенит, ПКМ долбит как отбойный молоток, что они услышать могут?

Глушилку. Переключатель сдвинуть. Ну, теперь помоги, не знаю кто там сверху, но сторожки забить надо. Иначе пулеметчик повернется и…

Впрочем, это если повернется, он у меня на прицеле пока.

Никакого шухера, там война в полный рост. А мы еще на линии огня у их противника, пуля почти над головой прошла, кажется. Он еще и отстреливается.

Ближе, ближе, пригнувшись… метров десять осталось…

Винтовку просто в снег, дробовик из-за спины… Дмитрий все то же самое сделал синхронно…

Выстрел, цевье, прицел на второго — выстрел. Вновь на первого, который медленно валится, — выстрел, и еще во второго. Я даже разглядел, как у того дернулась от попадания резиновой пули одежда, как его словно током пробило, затрясло, а потом он в сугроб осел.

Опа…

Готовы.

— Эй! — крикнул я. — На кого там засада была! Все нормально, можешь валить отсюда!

— Сам вали! — донесся голос Хмеля.

Мы переглянулись.

— А он здесь как? — явно обескураженно спросил Дмитрий.

Мне осталось только пожать плечами.

Обмен тогда прошел спокойно, без происшествий. До Лудина нам было уже рукой подать. Чтобы не усложнять ситуацию, я дал одному из пленных, который пришел в себя первым, рацию и попросил того связаться к командованием. Он связался. Тогда я предложил обменять трех его людей на одного Платона. Командир пленных покачал права немного, но вскоре согласился. Я знал, что согласится, что ему еще оставалось? Платон подразумевался со всем его имуществом, движимым и недвижимым.

В Лудино мы не поехали, встречу я назначил у въезда в Волчий Лог через пару часов, чтобы у нас было время подготовиться. Горожане опять же поломались, но согласились в финале. Затем пленных погрузили в машины, обыскав до нитки, чтобы избежать сюрпризов, и повезли.

— Вы на кой черт машину останавливать стали? — не удержавшись, спросил я у старшего из оперативников, сидевшего сзади в компании Дмитрия, со связанными за спиной руками. — Вы же наблюдатели.

Он промолчал, отвернувшись в окно.

— Да ладно, расслабься, мне просто интересно, — махнул я рукой. — Просто логика не срабатывает.

— Машина подошла под описание, номер тоже, внутри всего один человек. решили сами остановить, — едва размыкая губы, крайне недовольным тоном сообщил он.

Ну вот, опять везение. Я думаю, что на нашу долю его сегодня многовато выпало, а запас его всегда конечен. Сначала Длинный предупредил, потом наблюдатели проявили неуместную инициативу. И Хмель выжил в нападении и приехал сюда на удивление вовремя. Что-то упустил? Очень может быть. Так что нам надо тихо закончить свои дела и так же тихо и спокойно уехать в Форт. Все.

В Волчьем Логе я связался с опорником, и к КПП выдвинулись еще шестеро патрульных. Ну и место обмена мы так определили, чтобы оно под прицел крупнокалиберного «утеса» с вышки попадало. Чтобы все козыри у нас. Ну и сами распределились по позициям.

Горожане приехали вовремя — два «урала», один с прицепом под снегоходы. Остановились поодаль, из головной машины выпрыгнул человек в белом и пошел в нашу сторону. Переговоров хочет? Ну ладно. Я загнал в патронник дробовика противоамулетный и пошел навстречу.

Холодает. К вечеру мороз во всю мощь шарахнет, я это чувствую прямо. И дальше так и пойдет. Хватит воевать, нужно сидеть там, где тепло, и никуда не бегать.

Горожанин шел спокойно, автомат на правом плече стволом вниз. Остановился, не дойдя до меня трех шагов. Высокий, спортивный, со скуластым чисто выбритым лицом. Лет под сорок. Смотрит спокойно.

— Где кальки? — спросил он.

— Не знаю никаких калек. Где наш человек? Вы не охренели задерживать на чужой территории сотрудника Патруля?

— Резерва Патруля, — поправил меня горожанин.

— Никакой разницы. И Лудино автономная территория до тех пор, пока там нет никаких преимуществ ни одной из сторон. Захват нашего человека в Лудине — прямое нарушение договора. Вам охрана НПЗ что скажет, если из-за вас начнутся проблемы на шоссе?

— Нам нужны кальки, — повторил он.

— А мне какая разница, что вам там нужно? — удивился я. — И собеседник мне сейчас здесь тоже не нужен. Захочу поговорить с кем — пойду к психоаналитику. Меняемся и отваливайте, вам тут делать нечего. Или мы увозим ваших в Форт и придаем всему официальную форму.

Интересно, зачем он про кальки говорит? Хочет посмотреть на реакцию? Наверное.

Переходить на официальные каналы они не захотели. Офицер махнул рукой, и из кузова головного «урала» выпрыгнуло двое. Платон и боец в белом. Платон с рюкзаком и винтовкой, выглядит нормально вроде.

— Наши люди?

Пленных вывели с КПП. Отдали им оружие и все вещи, кроме жезла, которым заглушили машину, и всех патронов. Во избежание сюрпризов. Офицер-горожанин вновь махнул рукой, и тогда Платон пошел в нашу сторону. А их пленные к своим. Я жестом показал Платону, чтобы шел по дуге, не встречался с горожанами, идущими навстречу. На всякий случай. Он сообразил, свернул в сторону.

Но все прошло без происшествий. Горожане развернулись и уехали, а мы поблагодарили патрульных с опорника и тоже загрузились в машины. И рванули в Форт.

Платон напуганным не выглядел, скорей даже был болтлив.

— Тебя как взяли? — спросил я его.

— За завтраком. Вошли в дом, заставили одеться, собраться — и в машину посадили. Хорошо там хоть грелки в кузове были, половину дня просидел.

— Говорили что-нибудь?

— Скандал у них был с Брюхатым. Даже из охраны завода какой-то капитан приезжал, ругался с этим. Но этот упертый, как осел.