Убийство с целью ограбления в Дептфорде, при совершении которого один из нападавших оставил отпечаток пальцев на шкатулке для денег, стало в 1905 г. предметом сенсационного процесса, где отпечатки пальцев впервые послужили доказательством вины преступника. Слева: отпечаток пальца на шкатулке. В центре: его характерные черты. Справа: отпечаток пальца, взятый непосредственно у подозреваемого Стрэттона.

Большую роль в развитии дактилоскопии в Англии сыграло скандальное дело Адольфа Бека (вверху), когда его дважды путали с преступником Томасом (внизу) и приговаривали к тюремному заключению.

И только отпечатки пальцев внесли ясность в это дело.

Полицейский суд на Боу-стрит в Лондоне (1825 г., вверху). Отстроенное в 1892 г., ныне уже бывшее, здание Скотленд-Ярда (вверху второе). Олд-Бейли – арена крупнейших процессов над уголовными преступниками (внизу).

Полицай-президиум на Александер-плац – с 1885 по 1945 г. резиденция уголовной полиции в Берлине (вверху) и парижский Дворец правосудия (внизу).

В США введение научных методов идентификации пробивало себе дорогу с большим трудом. Представление мира об американской криминалистике создавалось не работой полиции, а работой детективов Аллана Пинкертона (вверху, босой Пинкертон в начале своей карьеры). Большим достижением криминалистики в США считался своего рода криминалистический музей, созданный инспектором Бирнсом в Нью-Йорке.

В борьбе с гангстеризмом дактилоскопия пережила свое самое серьезное испытание на надежность. Преступники понимали грозящую им опасность и всеми способами пытались изменить или разрушить узор папиллярных линий на своих пальцах. Они платили огромные деньги за пластические операции. Но все их старания были тщетны: папиллярные линии возрождались. Гангстер Гэс Уинклер пытался в 1934 г. хирургическим путем изменить отдельные папиллярные линии своих пальцев (вверху), но это не спасло его от опознания. Самую радикальную попытку такого рода предпринял рецидивист Питтс. Хирург Бранденбург трансплантировал кожу с груди Питтса на его пальцы. Несмотря на это, Питтс был опознан (внизу).

В 1889 г. парижский аферист Эйро (вверху) и его любовница Габриэль Бомпар (вверху) убили преуспевающего судебного исполнителя Гуффэ, запаковали его труп в сундук (внизу) и бросили его на берегу Роны вблизи Лиона. Спустя несколько недель ставший совершенно неузнаваемым труп был обнаружен. Звездным часом судебной медицины стал момент, когда лионский профессор Лакассань сумел по строению костей, изменениям в них, по зубам и волосам идентифицировать личность покойного.

В 1901 г. исполнилось сто лет с тех пор, как судебные медики начали бороться за криминалистическую оценку следов крови, обнаруженных на месте происшествия. Им удалось выработать методы, при помощи которых можно установить, являются ли пятна кровью, если даже речь шла о старых, засохших и изменивших цвет пятнах. Но отличить кровь животного от крови человека они не умели. Теоретически красные кровяные тельца животного можно под микроскопом отличить от человеческих по их форме и размеру (на фото внизу: увеличенные в тысячу раз красные кровяные тельца, снизу вверх – человека, свиньи, козы). На практике же засохшие кровяные тельца теряют свои характерные признаки. Поэтому открытие, позволяющее не только отличать кровь человека от крови животного, но и устанавливать, какому животному принадлежит данная кровь, сделанное немецким ученым Паулем Уленгутом (вверху) в 1901 г., имело большое значение для судебной медицины.

Патологоанатомы Уильям Уилкокс (вверху) и Бернард Спилсбери (внизу) своими исследованиями внесли ясность по делу об убийстве Коры Криппен. Уилкокс доказал наличие яда в останках трупа, обнаруженного в подвале дома, а Спилсбери при помощи тончайшего микроскопического исследования операционного шрама на кусочке кожи доказал, что речь идет о трупе Коры Криппен. Эти исследования сделали Бернарда Спилсбери звездой английской судебной медицины.