что вы были там.

— Ну конечно, я был там. Именно там я наткнулся на труп. Я открыто заявил об этом. Конечно, я был там.

— Полиция склонна смотреть на это не так. И существуют две вещи, мистер Сандин. Во-первых, полотенце, запачканное кровью. Считают, что вы вытирали о него руки.

— Да, это правильно.

Он бросил на меня быстрый взгляд. Я скорее почувствовал, нежели увидел, что лицо его приняло более жесткое выражение.

— Ну конечно, я вытирал руки! Вспомните, что я поскользнулся и упал. И когда я разглядел, что я упал на труп, то втащил его в коридор.

— Это вы так утверждаете.

— Но это правда.

— О, конечно, мистер Сандин. Но на это можно смотреть и по-другому. И, наконец, решающим оказалось следующее: среди ваших вещей были найдены письма, газеты и разные предметы одежды. Они доказывают, что в течение последних двух лет вы жили в России и даже были в Москве. Однако в регистрационном журнале о Москве вовсе не упоминается. Там вы в качестве постоянного местожительства указали Нью-Йорк.

— Да... То есть нет... Точнее, у меня нет постоянного дома. Нью-Йорк подходит, как любое другое место. А в России я находился на строительных работах. Я инженер.

— Мисс Телли сказала мне об этом.

Он взглянул мне прямо в лицо, но я не мог определить, что выражал взгляд его ленивых, глубоко посаженных глаз. Он прибавил бесстрастным тоном:

— Будет лучше, если я сразу скажу, что, вероятно, не смогу вам помочь, если вы не доверитесь мне полностью.

— Бросьте это! Я говорю правду. Я все время говорил правду. У меня не было причин лгать. Я никого не убивал, и кое-кому несладко придется, когда я выберусь отсюда!

Осознав, что веду себя как дурак, я сказал спокойно:

— Конечно, я был в Москве, но что из этого. Многие были там, в этом большом городе.

— Видите ли, — не спеша сказал Лорн, — полиция предполагает, что убитый человек был русским.

— Ну и что же?

— Как? Разве вы не видите, друг мой, что здесь имеется очевидная связь? По крайней мере в глазах полиции. И это понятно, так как в последнее время у полиции появились кое-какие неприятности с коммунистическими агентами.

— О боже великий! Это...

Я был бессилен, и это меня бесило.

— Из всех проклятых идиотских вещей, какие можно себе представить, это самая большая нелепость! Это же полнейшее безумие! Это...

— Несомненно, — сказал он, внимательно глядя на меня. — Но таковы соображения полиции.

— У вас есть сигарета?

Она у него нашлась, он дал мне сигарету и даже зажег маленькую квадратную зажигалку. Я сказал:

— Вы говорите, что можете кое-что для меня сделать. Что именно?

— Я не знаю, что из этого выйдет. Не ожидайте слишком многого. Но я просил, чтобы сделали вскрытие.

— Вскрытие?! Но разве обычно не делают его?

Он снова улыбнулся.

— Это вам не Париж, мистер Сандин. Это очень маленький городок. Кроме того, полицейский врач занят частной практикой, а причина смерти казалась слишком очевидной.

— А на что вы рассчитываете?

— Я не рассчитываю на что-либо определенное. Но вопрос о шестой пуле достаточно серьезен. Почему ее не использовали против вас? Не была ли она выпущена ранее?

— Вы хотите сказать... вы думаете, что этот парень был застрелен, а не убит кинжалом?

— Возможно.

— Но это совершенно исключается, Лорн! Врач и полиция сразу бы это заметили. Это невозможно скрыть!

— Да, — согласился он, — вы правы. Однако не следует пренебрегать даже малейшей возможностью.

— Но здесь нет и малейшей возможности.

— Кроме одной. Я видел кинжал: едва ли можно серьезно рассматривать его как оружие. Но сделать рану, которая могла скрыть...

— Дыру, проделанную пулей?!

По-моему, этот человек был сумасшедшим. Возможно, у него были добрые намерения, но он несомненно был слабоумным.

— Вы хотите сказать, что убийца сначала прострелил человеку сердце, а затем... Это же нелепость!

— И затем воткнул кинжал в пулевую рану. Вам кажется это невероятным, мистер Сандин? Поверьте мне, проделывались и более странные вещи с целью отвести подозрение. И некоторым это удавалось.

— Но одежда! Дыра, сделанная пулей в одежде.

— Мне кажется, ее можно было бы скрыть. Поймите, я не утверждаю, будто все это действительно имело место. Я только предполагаю, что могло быть сделано нечто подобное, и это дало бы вам возможность избавиться от обвинения. По крайней мере, на некоторое время.

Разве вам хочется сидеть здесь до тех пор, пока установят личность убитого и смогут проверить, скрещивались ли когда-нибудь прежде ваши дороги?

— Нет! — воскликнул я. — Но я не могу представить, чтобы с телом был сделан подобный фокус.

— Возможно, мы имеем дело с особым преступником, мистер Сандин. Кто знает? Может быть, убийца предусматривал каждый шанс, использовал всякое случайное обстоятельство. В данном деле большим преимуществом для него служит факт, что все произошло в маленьком городе. В таких случаях полицейские силы редко бывают высоко профессиональными; было бы неразумно полагать, что у них есть специалисты, которыми располагают большие города. Кроме того, не оказалось документов и бумаг, удостоверяющих личность убитого. Из-за этого замедляются поиски преступника, чего не было бы в случае убийства значительной персоны.

— Однако они достаточно спешат! — с горечью сказал я. — Как, по-вашему, тот факт, что у него забрали паспорт и бумаги, показывает, что он был важным лицом?

— Это ни о чем не говорит. Однако я знаю, что давление общественного мнения не бывает настойчивым, когда речь идет об убийстве неизвестного человека.

— Вы адвокат?

— Нет, — решительно ответил он, затем продолжал: — Я прибыл сегодня в полдень. Мисс Телли рассказала мне об убийстве и о попытке ее похищения прошлой ночью. Она убедительно просила меня прийти сюда и повидаться с вами. Она просила меня употребить всю энергию, чтобы помочь вам. Иначе я не стал бы навязываться подобным образом.

— Это очень любезно с вашей стороны, — пробормотал я, несколько обескураженный его видом, полным достоинства. — Право, это очень любезно, — повторил я более сердечным тоном, хотя и не надеялся, что ему удастся улучшить ситуацию, если все его меры будут такими же заумными, как те, которые он предлагал.

Он взглянул на часы, взял шляпу и поднялся.

— Вероятно, врач уже приехал, и я надеюсь, что мне удастся присутствовать на вскрытии. Я вернусь сейчас же, как узнаю результаты.

Я высказал ему какие-то слова благодарности; служитель выпустил Лорна и снова запер дверь, однако не выключил свет. У меня была очень слабая надежда. Но он дал мне пищу для размышлений, и я чувствовал себя немного лучше от сознания, что кто-то трудится в