...Проклятый амулет! Если бы Лесс была в тягости, он смог бы убедить ее поберечься. Беременные женщины склонны прислушиваться к голосу осторожной половины своего сердца. А сейчас он мог только просить. Просить Лесс не лезть на рожон - и просить ткачиху Гобелена не обрезать ее нить.

- Отряд с красным вымпелом - стрелки, - сказал калаф, отвлекая Янга от невеселых мыслей, - самые серьезные ребята. Их наборные луки прицельно бьют на семьсот шагов, а стрела опасна даже для воина в панцире. Пробить не пробьет, но сила удара такова, что воин падает под копыта несущейся конницы. А наконечники у них в форме рыбы... Войдет в плоть - не вырвешь, или же кровью истечешь. Быстро.

- Ну, здесь особо в конную атаку не походишь, - отозвался Янг, - слишком мало места, слишком много камней. Пехота опасна, да. Но ниомы - пустынники, пехоты у них мало.

- Думаешь, Священный, у нас и в самом деле есть шанс?

- Думаю, калаф, что пора занимать позиции. Ты послал еще одного гонца?

Старик полоснул по Священному нечитаемым взглядом, но, понимая, что им движет то же стремление выжить и победить, подчинился. Подозвал еще одного воина и отдал распоряжение. На этот раз чести удостоился не царевич, а самый обычный, незнатный хассери.

Ждать пришлось долго, но пустынников это не напрягало. Они стояли спокойно, впитывая тепло солнца, белесую синеву неба, на котором в этот день не было ни облака... впрочем, так чаще всего и бывало. Впитывали сухость ветра, не несущего прохлады. Понимали, что для многих из них это - в последний раз и не хотели упустить ни мгновения.

Наконец, на пыльной дороге показался воин на огромном, черном, как ночь, коне. Без доспеха, даже без хафана, в одной нательной рубахе. Он держал в руке вымпел царя ниомов. Снять его выстрелом сейчас было легче легкого, он приближался шагом. Защищало его только древнее право: "глашатай неприкосновенен".

Сколько раз его нарушали? Не счесть. И все равно, быть глашатаем во все времена среди пустынников считалось огромной честью. За нее сражались.

- Хассери, - негромко крикнул он, подъехав почти вплотную. Сейчас его можно было разглядеть: смуглый, как и большинство ниомов. Цвет волос скрывала шамайта, но скорее всего они были черными, как и глаза. Сильное тело, большие, хваткие руки. Своим огромным конем он управлял коленями, не трогая поводьев - руки были заняты: одна - вымпелом, другая лежала на рукояти сабли.

Это тоже было по обычаю. Снять хоть на мгновение руку с оружия означало - усомниться в воинской доблести врагов. Худшего оскорбления не придумать!

- Мы пришли взять вашу долину, ваших коней и верблюдов и ваших женщин.

- По какому праву? - Калаф выступил вперед, не прячась за спинами.

- По праву сильного. - Дерзко отозвался воин.

- Право сильного нужно доказать.

- Хассери будут драться?

Калаф промолчал. Это был оскорбительный вопрос. Глашатай понял, что перегнул палку и чуть наклонил голову, извиняясь.

- Мы атакуем. Сражение будет длиться пока не погаснет последний луч солнца. Или до нашей победы. - Последняя фраза была не по обычаю, но глашатай не удержался. Сверкнул улыбкой, особенно белозубой на загорелом в бронзу лице, развернул своего черного зверя и так же вызывающе медленно поехал обратно. Не оборачиваясь, словно его вообще нисколько не беспокоило, что в этот самый миг ему в спину смотрят четыре десятка не самых криворуких лучников Хаммгана, и стрелы уже на тетивах.

Смелый. Но наглый.

- Запомнил его? - спросил Калаф у молодого воина, стоявшего по левую руку.

- Да, отец.

- Он - твой. Чем бы ни закончился бой, он из него живым выйти не должен.

- Сделаю, отец.

Калаф потянулся к поясу, отстегнул от него тонкий, как игла, кинжал-яфрут в ножнах, украшенных серебром. И протянул его Янгу.

- Прими, Священный. Будь моим братом по оружию и если мои глаза сегодня в последний раз видят солнце... не оставь мой народ.

- Сделаю, - кивнул Янг, принимая дар.

Ответного делать не стал. И братом не назвал. Никто этого и не ждал, не хватало еще одного хичина, который по закону пустыни смог бы претендовать на трон Шариера, если вдруг... Монах там, или не монах, а политик из Янга получился неплохой, осторожный.

Хичины сигналы подавали рогом, который был слышен за несколько лиг. В Хаммгане так делали почти все. Но ниомы и здесь отличились - откуда-то притащили огромный медный гонг. Короткий, сдвоенный удар... Тягучий, насыщенный звук поплыл над долиной, отражаясь от каменных стен.

Калаф надел шлем. Его ближайшее окружение сделало то же самое. Янг остался в шамайте.

- Священный, - не выдержал один из воинов. - Тебе нужен хотя бы легкий доспех.

- Благодарю, но - нет. Скорость мне нужнее.

- Смертный не может быть быстрее стрелы.

- Значит, ты всю жизнь встречал не тех смертных, Оркан. Постарайся остаться в живых. Если сумеешь, возьму тебя в Шариер и научу уворачиваться от стрел.

Калаф благодарно склонил голову, принимая подарок кесара. Обещание седьмому ненаследному сыну - совсем не то, что клятва правящему отцу. Из монаха и впрямь получился правитель.

Конница обрушилась на них, как сель - с грохотом, неизбежной пылевой бурей, которая катилась впереди и с яростными воплями: "Ги-ги-ги!!!"

Казалось, сейчас она их снесет. Что может противостоять таранному удару конницы? Но тугие сборные луки слаженно взвыли, выпуская тяжелые "шаровые"стрелы. Выпустив их, лучники мгновенно отступили назад, им на смену шагнула вторая линия - и новый залп! И снова шаг назад - уступая место третьей - а первая уже вновь готова стрелять. Все было проделано четко, быстро, безупречно - как на учениях.

Можно ли остановить лавину? Да - если на ее пути мгновенно вырастает вал из мертвых и покалеченных людей и лошадей. Вал, об который разбиваются несущиеся следом - и ничего поделать не могут, потому что разогнавшегося коня не остановить мгновенно.

Вал из тел и туш с пугающей скоростью вырос на несколько футов и полностью перегородил дорогу. Атака конницы захлебнулась...

- В могиле я видел - ломать здесь ноги, - Марка передернуло. Он смотрел на лавовое плато совершенно без восторга. - Мы тут всю обувь оставим, обратно босиком пойдем.

- Да ладно, - махнул рукой Маркиз, - или мы не маги? Воздушные щиты на задние лапы натянем и пройдем как по центральной площади Аверсума.

- Ты в них по горам ходил? Вообще, хотя бы раз пробовал?

- А что, есть разница?

- Попробуй прямо сейчас, - великодушно предложил Марк, широким жестом показывая на плато, - пока целитель под рукой. Верна, ты сколько переломов за раз срастить сможешь?