Уже решив сделать поворот, она краем глаза заметила вдалеке лоскут синего знамени. Снова всмотрелась в пелену проливного дождя, опустив свой живой шлем, и, хотя ангел не любил потакать ее внезапным порывам, его глаза, куда зорче, чем у любого смертного, подтвердили подозрения И’Хомы.

Здесь, на этом самом поле, Кобальтовый отряд пытается увести первый тотанский полк в сторону от пробитой стены Отеана. И’Хома никогда еще не испытывала таких противоречивых эмоций — первоначального гнева на поднятый кобальтовыми мятеж и просветленной благодарности за ту роль, которую они сыграли в призыве Джекс-Тота из Изначальной Тьмы. Ее ангел упивался этим душераздирающим конфликтом, как и всеми грубыми эмоциями, волнами восходившими от переполненного поля битвы. Обретя поддержку в его восторге, И’Хома улыбнулась еще одному щедрому дару Падшей Матери.

Пришпорив летуна, она послала его вниз, к бесчисленным рядам смертных. И’Хома и ее ангел приготовились одарить Кобальтовый отряд собственными наградами. Жаль только, что все должно закончиться слишком быстро.

Она летела! Лучшая летела! Летела!

Ни бивший в глаза ветер, ни темнота ночи не могли скрыть раскинувшуюся перед ней, под ней и над ней картину. Лучшая мчалась под полой плаща Среброокой, звезды горели ярко, как волчьи глаза, отражающие свет костра, и, пока она гадала, сможет ли коснуться облаков, небесный демон унес ее еще выше. Крылатая тварь, что подчинялась ее невысказанным желаниям, казалась волшебной наградой за храбрость, превосходящей все, о чем рассказывали песни Мрачного, и Лучшая жалела, что сын сейчас не рядом, не может разделить ее восторг.

Его возлюбленный был, очевидно, еще менее восприимчив к чуду, чем он сам. Когда Пурна подняла в воздух своего небесного демона, непорочного стошнило. Он вцепился в девушку единственной своей рукой, глядя, как блевотина соскальзывает и улетает прочь. Голова пса-демона высунулась из чешуйчатой седельной сумки, укрепленной на боку крылатой твари. Вероятно, пес лаял, но Лучшая не могла ничего разобрать за свистом ветра. Тем не менее она рявкнула в ответ и сосредоточилась на величественной картине залитых звездным светом джунглей.

Еще восхитительнее, чем просто лететь сквозь ночь, было наблюдать за рассветом. Позади, на юге, собирался шторм, во всем же остальном мире наступало погожее утро. Небесная лазурь пробивалась из-под розового зарева на востоке, где Яркая Смотрящая всходила над Кремнеземьем, окидывая мир своим зловещим взглядом. Возможно, солнце и было одним из атрибутов Обманщика, но Лучшей еще никогда не случалось видеть такое прекрасное зрелище.

Когда они захватили небесных демонов и взлетели, было еще слишком темно, чтобы различить что-либо в окружающем рельефе. Теперь, после полета вглубь страны, такого долгого, что от неподвижного сидения в седле из мягкой кости онемели ноги, панорама внизу полностью завладела вниманием Лучшей. Было бы глупо это отрицать: окрашенные рассветом горы и темные ущелья впереди сформировали фигуру спящего великана. Нет, великанши — это было видно ясней, чем на любой скульптуре, ясней даже, чем на идоле Черной Старухи, когда-то проявившимся на стволе терновника. Может быть, и все другие страны — надгробные холмы таких же великанов? Ответ знают только птицы и совомыши. Или же это еще одно доказательство того, что Джекс-Тот явился из-за пределов мира смертных? Лучшая попыталась обратить внимание спутников на потрясающее зрелище, но, повернувшись, обнаружила, что они начали снижаться, причем очень быстро.

Ее небесный демон расправил крылья и тоже полетел вниз. Спускаться на такой скорости было еще увлекательнее, чем подниматься в небо, но Лучшая сосредоточилась на том, чтобы замедлить полет и еще немного полюбоваться человекоподобными горами. Крылатая тварь впервые за все это время оставила ее желания без ответа, но прежде, чем окончательно потерять из виду величественную перспективу, они перемахнули через могучий хребет, образующий грудь великанши, и тут Лучшая увидела, куда они направляются. Огромные белые скалы выступали из джунглей, словно костяное ожерелье на шее погребенной, и, пролетая над этим широко раскинувшимся чудом, небесный демон опустился еще ниже, хотя последняя скала загораживала ему дорогу. На вершине скалы высилось дерево — таких громадных Лучшая не видела отродясь. К дереву такой породы Мрачный привязал ее в лесу Призраков, но это выросло до невероятных размеров, и его бесчисленные белые цветы наполнили душу Лучшей таким восторгом, что ей самой сделалось страшно.

Однако не это было целью путешествия. Рывок летуна отвлек Лучшую от созерцания огромной рябины. На склоне горы открылся бездонный зев пещеры, и оба небесных демона, не снижая скорости, устремились прямо в нее... Прямо в рот Падшей Матери.

Вот тогда-то Лучшая и смекнула: время ее славы подошло к концу и пора заплатить обычную для всех смертных цену за возможность увидеть то, что предназначено лишь для богов. Она посягнула на небеса и должна за это спуститься в ад. Когда грязноватые камни, окружавшие пещеру, уступили место пульсирующей влажной плоти, что сияла собственным светом, Лучшая поняла, что быстро продвигается по этому пути. Как бы отчаянно ни стремилась она поверить, что Медовый чертог Черной Старухи ожидает ее на Джекс-Тоте, это место — явно не подземный рай, а нечто во много-много раз хуже...

И это правильно. Фальшивая богиня — не кто иной, как демон, а где еще могут жить демоны, если не в недрах ада? Именно так отец Туриса описывал самые глухие закоулки логова Обманщика, и, хотя прежде его рассказы не имели никакого смысла, теперь Лучшая была вынуждена признать их правдивость. То, что ад находится в зловонных внутренностях Падшей Матери, конечно же, оказалось неожиданным открытием, но Лучшая не была ни богословом, ни шаманом. Возможно, все остальные давно знают и только она пропустила нужную проповедь.

Замедлив свой полет, небесные демоны обогнули выступ позвоночника и прошмыгнули в отверстие. Пещера сужалась, и теперь Пурна летела впереди Лучшей. От нависших стен исходило глубокое фиолетовое свечение, которое Лучшая предпочла бы никогда не видеть. Проход снова расширился, и они заскользили над поверхностью озера, наполненного студенистой жизнью. Толпа солдат в черной броне поджидала их на берегу, приветственно подняв сверкающее костяное оружие. Лучшая направила своего летуна прямо на них и достала один из бамбуковых дротиков, что лежали вместе с настоящим копьем в самодельном колчане за спиной. Однако небесный демон Пурны отвернул в сторону, уходя от столкновения с ними, и Лучшая полетела следом. Хоть ей и не терпелось швырнуть оружие во врага, дротиков было мало.

Всадники устремились в другой тоннель. Он оказался слишком узким, и Лучшая уже приготовилась спрыгнуть со зверя, если тот ударится о сияющие стены. Пурна что-то прокричала, но многократное эхо помешало Лучшей разобрать, а затем призрачное мерцание тоннеля угасло, и демон, несущий Пурну и Гын Джу, скрылся с глаз.

Несмотря на решимость хранить молчание, Лучшая все-таки вскрикнула, когда они выскочили в широкую, ярко освещенную пещеру и сорвались в штопор. Огромный зал расплылся в пятно призрачно-зеленого света, а они все мчались вниз. Сердце Лучшей норовило выскочить из груди, и это ему почти удалось. Сосредоточиться было непросто, но она собрала все силы и справилась с испугом. Горячий ветер, что бил ей в лицо, вонял желчью и жуками-могильщиками. Огромный небесный демон заскулил, словно щенок, когда костяное седло под Лучшей покрылось паутиной трещин, сквозь которую сочилась пылающая слизь. Лучшая скорее почувствовала, чем услышала и увидела это в продолжающемся головокружительном падении; теперь небесный демон уже не скулил, а визжал, его шкура пузырилась, словно жарилась в глиняной печи. Лучшая засучила ногами, пытаясь найти опору на распадающейся спине демона, чтобы оттолкнуться и отпрыгнуть подальше, пока он...