Записи, содержавшиеся в одном или двух дневниках волшебника, однако, поддавались его пониманию. Эти тексты Кугель штудировал с особым прилежанием, заставляя себя запоминать один труднопроизносимый слог за другим, пока они не складывались в последовательности, каскадами гремевшие у него в голове и заставлявшие вспухать жилы у него на висках. Наконец ему удалось научиться применению нескольких простейших, примитивных заклинаний. Некоторые он испробовал на Смешливом Волшебнике — в частности, с очевидным успехом, «Заклятие неутолимой чесотки» Лугвайлера. Но в целом и в общем разочарование Кугеля было вызвано отсутствием у него врожденной способности к магии. Опытные волшебники могли запоминать одновременно три или четыре сложные чудодейственные формулы, тогда как для Кугеля применение даже одного заклинания становилось исключительно трудоемким предприятием. Однажды, испытывая заклятие пространственного перемещения на небольшой шелковой подушке, Кугель переставил местами какие-то первульсии, и его самого вышвырнула в вестибюль неведомая сила. Раздраженный усмешкой Юкоуну, Кугель вынес содержавший волшебника стеклянный цилиндр на площадку перед усадьбой, закрепил на цилиндре пару кронштейнов и подвесил на них светильники, чтобы они освещали крыльцо по ночам.

Прошел месяц, и Кугель стал ощущать некоторую уверенность в своей способности выполнять роль хозяина усадьбы. Крестьяне из близлежащей деревни приносили ему провизию, за что он платил, по мере своих возможностей, различными мелкими услугами. Как-то раз отец девушки по имени Джинс, выполнявшей обязанности горничной Кугеля, уронил дорогостоящую пряжку в глубокую цистерну и умолял Кугеля добыть ее оттуда. Кугель с готовностью согласился решить эту задачу и опустил в цистерну стеклянный цилиндр с Юкоуну внутри. Через некоторое время связанному чародею удалось указать местонахождение пряжки, и ее достали с помощью длинного захвата.

Этот эпизод навел Кугеля на мысль о возможности найти другое применение своему пленнику. На азеномейской ярмарке устраивали так называемый конкурс уродов. Кугель зарегистрировал Юкоуну в качестве участника конкурса, и, хотя Смешливому Волшебнику не удалось получить главный приз, его незабываемые ужимки и гримасы еще долго служили предметом шуток и подражаний в местных трактирах.

На ярмарке Кугель повстречался с Фианосфером — тем самым торговцем талисманами и магическими средствами, который когда-то посоветовал Кугелю забраться в усадьбу Юкоуну. Переводя насмешливый взгляд с Кугеля на лежавший в тележке стеклянный цилиндр со связанным чародеем внутри — Кугель вез его обратно в усадьбу, — Фианосфер воскликнул:

— Кугель! Пройдоха Кугель! Значит, не зря ходили слухи о вашей удаче! Теперь вы — владелец усадьбы Юкоуну и всей его великолепной коллекции талисманов и редкостей!

Сперва Кугель притворился было, что не узнает Фианосфера, но в конце концов произнес самым ледяным тоном:

— Совершенно верно. Как видите, Юкоуну решил ограничить свое участие в делах этого мира. Тем не менее его усадьба начинена магическими западнями и ловушками, по ночам вокруг нее бродят несколько голодных кровожадных бестий, а каждый из входов я оборонил заклятием, подвергающим нарушителей неописуемому насилию.

Фианосфер, казалось, не замечал нарочито отчужденной манеры Кугеля. Потирая пухлые ладони, он спросил:

— Так как теперь вам принадлежит богатейшая коллекция редкостей, не пожелаете ли продать некоторые, не самые ценные экспонаты?

— Я в этом не нуждаюсь, и у меня нет таких намерений, — ответил Кугель. — В сундуках Юкоуну столько золота, что мне его хватит до того дня, когда погаснет Солнце.

При этих словах оба собеседника машинально взглянули на Солнце, оценивая сегодняшний оттенок умирающей звезды, — такова была привычка, выработавшаяся на протяжении последних поколений.

Фианосфер любезно откланялся:

— В таком случае желаю вам всего наилучшего. И вам также, — добавил он, обращаясь к Юкоуну, ответившему мрачным взглядом.

Вернувшись в усадьбу, Кугель затащил стеклянный цилиндр с волшебником в вестибюль, после чего, поднявшись на крышу и облокотившись на парапет, предался созерцанию холмов, удалявшихся гряда за грядой подобно волнам моря.

В который раз уже Кугель размышлял о необъяснимой непредусмотрительности Юкоуну — он, Кугель, ни в коем случае не допустит такую ошибку! И новый хозяин усадьбы занялся приготовлениями к обороне.

Над крышей возвышались спиральные башни из зеленого стекла; ниже разнообразные коньки и гребни круто спускались и пересекались под углами, удовлетворявшими эстетическим требованиям Юкоуну. Почти беспрепятственный доступ к усадьбе обеспечивала только стена древней крепости на заднем дворе. Вдоль наклонных наружных контрфорсов этой стены Кугель закрепил пластины из мыльного камня — таким образом, чтобы любой, кто попытался бы взобраться на парапеты, соскользнул по этой обшивке и разбился на камнях внизу. «Если бы Юкоуну принял эту меру предосторожности, — думал Кугель, — вместо того, чтобы развлекаться, устроив чрезмерно изощренный хрустальный лабиринт, он не сидел бы сейчас в стеклянном цилиндре, уставившись в потолок».

Следовало усовершенствовать и другие средства защиты, а именно ресурсы, хранившиеся на полках лаборатории Юкоуну.

Вернувшись в центральный зал, Кугель закусил блюдами, которые приготовили и подали Джинс и Скайви, две привлекательные служанки, после чего вернулся к ученым занятиям. Сегодня он изучал знаменитое заклятие безысходной инкапсуляции, пользоваться каковым предпочитали скорее чародеи древности, нежели современные волшебники, а также заклинание вызова курьера дальней доставки, посредством которого Юкоуну перенес его в северные пустоши Кутца. Оба заклинания оказывали мощное воздействие; для использования обоих требовался решительный и непогрешимо точный контроль — поначалу Кугель опасался того, что никогда не сможет приобрести необходимые навыки. Тем не менее настойчивость и прилежание позволили ему преодолеть все препятствия, и теперь он мог запоминать и применять по мере необходимости одну или другую из этих формул.

Через два дня кто-то поднялся к усадьбе и постучался. Распахнув входную дверь, Кугель, в полном соответствии со своими ожиданиями, увидел лживую физиономию Фианосфера.

— Добрый день! — угрюмо проворчал Кугель. — Я не очень хорошо себя чувствую, в связи с чем вынужден попросить вас немедленно удалиться.

Фианосфер отозвался ничего не значащим жестом:

— До меня дошли слухи о вашей достойной сожаления болезни, и они настолько меня встревожили, что я поспешил сюда и принес с собой болеутоляющее снадобье. Позвольте мне пройти… — с этими словами грузная фигура торговца протиснулась мимо Кугеля, — и я отмерю надлежащую долю лекарства.

— Мое заболевание носит душевный характер, — многозначительно предупредил Кугель, — и сопровождается приступами бешеной ярости. Умоляю вас удалиться; в противном случае, потеряв самообладание, я могу разрубить вас на куски шпагой или, что еще хуже, воспользоваться магией.

Фианосфер опасливо поморщился, но продолжал неукротимо жизнерадостным тоном:

— У меня найдется снадобье и на этот случай. — Он вынул черный флакон и протянул его Кугелю. — Один глоток — и вас больше не будут беспокоить никакие заботы.

Кугель схватился за эфес шпаги:

— Похоже на то, что мне придется выражаться без обиняков. Я приказываю вам уйти и никогда не возвращаться! Мне понятны ваши цели, и